Зимняя война - Вяйнё Таннер

Гюнтер. Требования должны быть уменьшены до тех, которые были выдвинуты первоначально. Лично я считаю, что они могут быть облегчены. Я уже сказал послу Советского Союза, что нельзя в ходе переговоров выдвигать требования большие, чем в их начале. Я обсуждал этот вопрос с мадам Коллонтай, она обещала сообщить в Москву о моей точке зрения.

Таннер. Может ли такое развитие событий изменить отношение шведского правительства?

Гюнтер. Трудно сказать. Не думаю, что это возможно.

Таннер. Я хотел бы обратить внимание на то, что при новой линии границы Финляндия теряет важные промышленные районы, такие, как Энсо и Вяртсиля. Новая линия границы проходит гораздо дальше линии Петра Великого. Переговоры в Москве должны быть завершены в течение двух дней. Вторник для нас решающий день, поскольку мы должны дать ответ Англии и Франции.

Гюнтер. Я обещаю обратить внимание Ассарссона и мадам Коллонтай на то, что вопрос весьма срочный. Каким будет ответ Финляндии?

Таннер. Мы продолжаем придерживаться того, на что согласились накануне выезда нашей делегации.

Гюнтер. Чрезвычайно важно, что вы придерживаетесь первоначальных условий.

Когда я вернулся на заседание кабинета министров, там в самом разгаре было обсуждение доклада главнокомандующего о текущем положении на фронте для ответа, который предстояло направить нашей делегации. Все выступившие члены кабинета министров, за исключением Ханнула и Ньюкканена, поддержали мое предложение о том, что мы должны дать полную свободу принятия решений нашим представителям в Москве. Ханнула пытался приуменьшить значение доклада главнокомандующего, поскольку информация в докладе ограничивалась только ситуацией на Карельском перешейке; ничего не было сказано о положении на Восточном фронте. Он считал, что армия не потерпела поражение, а условия мира столь тяжелы, что принять их невозможно. Он снова предлагал обратиться к западной помощи.

Ньюкканен, который до этого времени поддерживал заключение мирного договора, теперь изменил свою позицию. Согласно новой линии границы, к Советскому Союзу должен был отойти и его родной город Кирву. Он сказал, что нужно продолжать сражаться, а не покоряться силе. От нас требуют уступить районы с высокой плотностью населения. Если мы согласимся без вооруженного сопротивления, они будут потеряны для нас навсегда. Но если мы продолжим борьбу, то, может быть, сможем получить их назад на заключительном этапе урегулирования. Он присоединился к предложению Ханнула о том, что мы должны обратиться за помощью к Западу. Известие о ее прибытии поднимет моральный дух армии и населения. Таким образом, Финляндия может быть спасена.

Президент заметил, что после новых требований СССР следует отозвать наших представителей из Москвы. И тогда следовало обратиться за помощью к Англии и Франции. Но доклад генералов о ситуации на фронте настолько мрачен, что его нужно обязательно принять во внимание.

Таннер. Военные обычно больше, чем штатские, склонны продолжать военные действия. Но если они не видят перспективы в войне, чего ждать от штатских?

Президент. Новые требования расширены по сравнению с теми, что были вынесены на обсуждение в парламенте. Его следует проинформировать об изменении ситуации.

Таннер. Времени на это уже нет. Более того, на данном этапе это может быть опасно. В понедельник я должен докладывать по этому вопросу парламентской комиссии по внешнеполитическим вопросам.

Несколько выступивших выразили сомнения, можно ли обречь людей покориться неизбежному. Они выразили опасения, что может возникнуть глубокий кризис во внутренней политике, но мы стоим перед вынужденным решением, поэтому новые требования придется принять.

В конце концов мы решили послать нашим представителям в Москве телеграмму следующего содержания:

«Мы снеслись по поводу советских требований со Швецией, Англией и Францией. Швеция, похоже, придерживается своей прежней позиции относительно помощи и транзита. На Западе продолжают подготовку к оказанию помощи. Они ждут нашего ответа 12 марта. Ставка представила письменный доклад о положении на фронте; он весьма пессимистичен в отношении продолжения борьбы. Кабинет министров возмущен новыми требованиями. Предложенная линия границы отсекает жизненно важные центры. Мы сказали шведскому министру иностранных дел, что не можем согласиться на расширенные требования. Подобная ситуация не имеет себе прецедента, с чем Гюнтер согласился. Он будет настаивать, чтобы Советский Союз вернулся к первоначальному варианту условий. Поскольку продолжение войны, даже с предложенной помощью, весьма проблематично, а связь с вами затруднительна, мы единогласно даем вам полномочия решать вопрос на месте во всех отношениях. Вопрос о прекращении военных действий также нужно решить немедленно. Когда состоится следующая встреча? Двенадцатого мы обязательно должны дать ответ Англии и Франции. Когда планирует вернуться премьер-министр?»

Приняв такое решение, мы завершили заседание далеко за полночь.

В мировой прессе стали появляться сообщения, что между Финляндией и Советским Союзом что-то происходит. По этой причине я поднял на заседании кабинета министров вопрос о том, что нам следует принять коммюнике, которое бы остудило страсти. Но после обсуждения это предложение сочли опасным, поскольку могло появиться впечатление, что условия мира обоснованны и приемлемы. Мы решили направить послу Грипенбергу в Лондон и послу Хольма в Париж подробную информацию о поездке нашей делегации в Москву. Послов в других странах нужно проинформировать о том, что по политическим причинам нельзя ввести их в курс происходящих событий. Журналистам, которые продолжали донимать нас вопросами, не сообщали ничего нового, и они не замедлили выразить свое яростное возмущение по этому поводу. Но природа многих щекотливых политических событий такова, что преждевременное их освещение может осложнить достижение цели. Поэтому журналистам пришлось долго сидеть на голодном информационном пайке.

Ко всему прочему, ситуация осложнилась еще тем, что Свинхувуд был на пути в Германию и Италию. Обрывочная информация о его поездке вызвала определенные подозрения со стороны Запада.

Напряженные дни

Десятого марта я собирался лечь спать, когда в час ночи министр иностранных дел Гюнтер позвонил мне из Стокгольма. У него состоялся новый разговор с мадам Коллонтай, во время которого он указал на то, что из-за новых требований Советского Союза ситуация на переговорах может стать критической. Он выразил сомнение в том, что финское правительство сможет принять требования в расширенном варианте. Готов ли Советский Союз взять на себя ответственность за последствия отклонения его требований? Мадам Коллонтай была огорчена и обещала направить соответствующую телеграмму в Москву.