Excommunicado (СИ) - Темида Ди

— Не намекаю, а утверждаю, мисс Пикар, — сверкнув глазами, приподнимаю подбородок.

Что ж, настало время для маленьких ухищрений. Щекочущих нервы импровизаций… Стараясь не представлять себе несуществующее слишком красочно, я ровном голосом продолжаю:

— Боюсь, в записи разговора, который, если пожелаете, мы можем переслушать заново, должны быть томные стоны и вздохи, ведь в это время у мистера Рамиреса… Был контакт. В гостинице «Плаза» со своей любовницей.

Бросив быстрый взгляд на Альваро, который, кажется, давится в этот момент вдохом, после замечаю в третьем ряду наблюдающего Энтони — он прячет одобрительную усмешку, не сводя с меня взора. Но моё внимание вновь возвращается к Альваро. Он смотрит на меня так, словно видит впервые, и на дне радужки поблескивает веселье, несовместимое с соседствующей похотью.

— Он никак не мог в этот момент разговаривать, если вы понимаете, о чём я, — это уже адресую судье и взбешённой Пикар, уничтожающим взглядом окидывающей меня исподлобья.

В этот раз удивленные охи и шёпот в зале постепенно исчезают сами.

— Эта особа может подтвердить алиби вашего клиента? — подозрительно щуря глаза, спрашивает Гейман.

— Думаю, что любовница мистера Рамиреса покинула Соединённые Штаты и вернулась на родину, — это действительно так: Альваро говорил мне об этом до суда. — Но, ваша честь, у нас есть записи с камер гостиницы «Плаза», которые нам любезно предоставила их служба безопасности. На кадрах прекрасно видно, как мистер Рамирес направляется со своей спутницей к номеру и не выходит оттуда до утра. Она же после восьми часов вечера удаляется.

Заканчиваю фразу с мрачным торжеством, чувствуя, как оно обжигает вены, наполняя каждую. На Альваро я больше не смотрю, как и он на меня, но мы оба словно на одной радиоволне улавливаем нужную вибрацию. Вкус подступающей победы ни с чем не спутать.

— Запись в «Эрерру» передал аноним. Где гарантия того, что это не сделала именно любовница вашего клиента? Она могла записать разговор в момент… перерыва, — попытка чеканещей слова и почти что брызжущей слюной Пикар была бы неплохой, если бы она изначально продумала свою тактику до конца.

— О. Перерывы… Это не о моём клиенте, к сожалению, — вырывается из моего рта прежде, чем я успеваю осознать сказанное.

Прикрываю глаза, получая штормовое предупреждение от Геймана под уже явный тихий смех Альваро, прикрывшего губы несколькими пальцами:

— Миссис Ричардс, оставьте вульгарность. Не мне вам напоминать об этике.

Ещё не хватало прямо сейчас вспомнить, что именно эти пальцы умеют… Чувствую, как скулы краснеют, но, одёрнув пиджак, спокойно молвлю:

— Прошу прощения, ваша честь, — подумав ещё немного, решаю всё-таки взбесить занудного и строгого судью ещё раз, хоть и выдвигаю логичный аргумент: — Но маловероятно, что мой клиент стал бы звонить в «Карло Груп», едва достигнув оргазма.

— Миссис Ричардс, ещё одна подобная фраза, и вас уведут из зала заседаний, — цедит Гейман, обрушив молоток на круглую подставку.

— Поняла, ваша честь. Прошу прощения вновь, — Альваро в этот момент запрокидывает голову, закрыв смеющиеся глаза, но я уже вовсю иду в наступление дальше. — Вы позволите задать вопрос мисс Пикар?

— С учётом вашего поведения, только один.

— Благодарю вас, — искренне произношу я, кивая судье, и поворачиваюсь к этой застывшей стерве. — Мисс Пикар, мой вопрос заключается в следующем: подскажите, пожалуйста, в какой именно день «Эрерра» подавала заявку на участие в конкурсе о слиянии «Карло Груп» и «Вентуры»? У меня просто, увы, нет данных.

А вот эта пауза буквально разрывает перепонки всех присутствующих. Патриция неверяще смотрит на меня, приоткрыв рот, и я перевожу пристальный взгляд на её тонкие ладони. Дрожат. А стройная фигура вдруг горбится. Язык твоего тела меня не обманет, Пикар… Я растягиваю губы в зловещей улыбке, когда мы сталкиваемся с ней ненавидящими взглядами, и медленно поворачиваюсь к судье, так и не получив ответ:

— Ваша честь, прошу приобщить к материалам дела следующий документ… — вальяжным движением протягиваю бумаги приставу, и тот относит их к трибуне. — Это список участников конкурса, предоставленный «Карло Груп». «Эрерры Лимитед», в отличие от корпорации «Сомбра», в нём нет. Соответственно, у меня возникает ещё один резонный вопрос…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пикар что-то шепчет себе под нос. Кажется, повторяет: «Нет, нет…», пока Гейман с неподдельным удивлением вчитывается в содержимое нового вещественного доказательства. А я, вложив ладони в карманы чёрных брюк, с уверенностью разношу гулкую тишину на осколки ударами каждого последующего слова:

— …для чего мы вообще здесь сегодня собрались?..

И в этот момент на шее, там, где едва виднеется след поцелуя Альваро, вспыхивает невидимое пламя.

***

Толпа обступает нас уже на пороге. Отвожу глаза, слегка жмурясь от вспышек камер, в то время, как уши вовсе хочется зажать ладонями, настолько оглушителен гомон сыплющихся вопросов журналистов. Но Альваро почти сразу в успокаивающем жесте кладёт ладонь на область моих лопаток, чуть оглаживая, — достаточно для соблюдения приличий перед остальными, но слишком жаждуще для меня самой, — и тихо проговаривает что-то Энтони. Через мгновение тот выводит меня из кольца обступивших, и я ощущаю благодарность к Альваро, который берёт все вопросы на себя.

Где-то под рёбрами пульсирует нестерпимое желание остаться с ним вдвоём, наедине, вдали от всех: невольно вспоминаю Марбелью с её безмятежностью, парящей в каждом грамме воздуха. И дело даже не в том, что сам процесс и триумф возбудили меня не на шутку, — я хочу поговорить с Альваро, чтобы понять, что мы будем делать дальше, ведь Монтера теперь к давно выпущенным когтям добавит и клыки.

Выдохнуть удаётся только когда я и Энтони отходим подальше. Прислоняюсь к прохладной стене, устало наблюдая за этими писаками-коршунами, — из-за их наступления даже не успеваю как следует насладиться своей безоговорочной победой. «Все обвинения сняты!» — звенит в голове зычный голос Геймана под долгий склизкий взгляд Пикар в упор. «Эрерре» теперь инкриминируют два серьёзных преступления: фальсификация записи разговора и, если докажут, взяточничество в рамках экспертизы, а также обман об участии в конкурсе. Всё ещё не понимаю и задаюсь вопросом: как Монтера допустил это? Чем он руководствовался, идя на такой риск? Тем более выставляя на заседание такого слабого юриста. Ответа, наверное, я никогда не узнаю. Да и чёрт с ними…

— Это было… Сильно, — взор Энтони направлен туда же, куда и мой, когда он говорит это.

— Спасибо, — искренне, хоть и вымученно, улыбаюсь я, перехватив портфель подмышкой, чтобы достать из сумки салфетки. — Я даже перестаралась, если честно…

Он понимающе усмехается, не сводя глаз с постепенно редеющих корреспондентов, среди которых мелькает край мантии уходящего судьи, и затем спрашивает:

— Ты не против, если я оставлю тебя и пойду, подгоню машину?

— Конечно, — с готовностью отмахиваюсь я и всё роюсь в сумке. — Думаю, Альваро сейчас закончит, и мы подойдём.

— Хорошо. Твою завести или, как всегда, сама?

— Как всегда, сама, — повторяю улыбку, вкладывая в неё тепло.

Моя сила и независимость готовы склонить головы лишь перед одним человеком…

Украдкой поднимаю взгляд в спину постепенно отдаляющегося Энтони и вновь возвращаю внимание к копошению. Да где же эти чёртовы салфетки? Дойти до туалета и оторвать кусок бумажного полотенца как-то не улыбается, хотя духота коридора поистине невыноси…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Стереть бы это самодовольное выражение с миленькой мордашки кислотой! — меня настолько неожиданно кто-то впечатывает в стену, вонзившись в плечи, что невольно охаю и роняю сумку с портфелем.

Тут же вскинув гневный взгляд, вижу перед собой Патрицию. Замешательство длится недолго — собираюсь ответно вцепиться в её одежду, чтобы оттолкнуть, но она приближает ко мне своё лицо, вновь встряхнув: