ПереКРЕСТок одиночества 4 - Руслан Алексеевич Михайлов

Замком дробовиком. У меня при себе имелось кое-что еще, надежно спрятанное в большой шкуре, но с собой туда это уволочь хоть и возможно… но очень уже придется попыхтеть в стесненном пространстве. Так что ружье с длинным ремнем и укороченным стволом — мой выбор. Я настолько дилетант в боевом деле, что предпочту взять меньше и сохранить свободу движений, чем нагрузиться сверх меры и в нужный момент не знать, за что хвататься.

Посмотрев на сидящую у стены Милены — я уже успел рассказать им обо всем, что там обнаружил — я покачал головой:

— Нет. Там скобы. Сорвутся руки — на протезах устоишь на скользком обледенелом металле?

— Черт! — она с досадой отбросила свои искусственные ноги — А Маресьев с протезами летал и фашистов сбивал!

— Вот за рычаги управления вездеходом или летающего креста я тебя пущу — улыбнулся я, проверяя предохранитель на обрезе и закидывая его за спину.

— Обещаешь?

— Обещаю — кивнул — Но куртку ты одевай…

— Так ты же сказал, что…

— Вниз не полезешь — ответил я, вытаскивая из рюкзака бухту тонкой грязной веревки, уже не раз использованной нами во время починки здешней системы — Но меня подстраховать сможешь. И посветишь заодно…

Просиявшая Милена рванулась к рюкзаку, а сидящий на обрывке шкуры старик лишь покачал головой и опять протянул нам флягу:

— Пейте!

— Мне хватит — отказался я.

А вот Милена сделал один жадный глоток, а затем продолжила натягивать толстую в красную и черную водолазку. Пропихнув голову, она натянула черные перчатки и вдруг протянула руки ко мне, дурашливо протянув:

— Зря вы меня спалили живьем…

— Что? — удивился я.

— Эх ты — вздохнула она, разочарованно опуская руки — Вот так и трать на неучей свой драгоценный театральный талант. Ты культовых фильмов вообще не смотрел что ли?

— Ну почему… — хмыкнул я, подтягивая сапоги и натягивая на голенища штанины — Много чего смотрел. Один из любимых «Как украсть миллион». Пересматривал много раз.

— Ну ты даешь… я даже не слышала о таком. А вот как можно не посмотреть фильмы про милого Фредди? Не понять мне вас стариков…

— Смешно — признал я, ложась на живот — Ладно… заплыв номер два… Не подползай слишком близко ко мне — боюсь тебя ударить случайно.

— Хорошо — вздохнула Милена и, заглянув в черный воющий проход, передернула плечами — Зря я вспомнила тот фильм… А теперь еще вспомнила фильм «Нечто»…. О… а теперь и фильм «Спуск»… ну все… я живо вижу перед собой кадры фильма «Пещера»…

Я молчал и тогда она чуть торопливо, уже ползя следом, добавила:

— Я шучу если что.

— Хорошо.

— Шучу про всех кроме любимого Фредди… его улыбка всегда согревает мою сухую инженерную душу.

— Тогда он молодец — рассмеялся я.

— Возьми смартфон, пожалуйста. Больше снимков богу снимков.

— Ладно.

Надежно закрепить двадцатиметровую веревку на скобе, а второй конец у себя на поясе, осторожно развернуться и сползти на первые пару ступенек… и, с шумом выдохнув, без промедлений начать предельно осторожный спуск, в то время как лежащая на краю Милена освещает мой путь фонариком, мудро направляя луч чуть сбоку, чтобы не ослепить, если решу глянуть вверх. Хотя все равно ослепит и поэтому вверх лучше не смотреть.

Преодолев чуть больше десяти ступенек, я ненадолго остановился. Перехватившись за скобу локтем — руки ожигало холодом даже через перчатки — я размял пальцы и вытащил свой фонарик.

— Ты в порядке?

— Все нормально! — бодро отозвался я — Выбирай веревку и крепи!

Я спустился достаточно, чтобы увидеть дно и не только его. До низа примерно совсем ничего и кольца веревки свободно лежат на снегу рядом со стеной. Снега немного — он лежит пятнами на посеребренном инеем бетоне. Подняв луч выше, я увидел лишь чуть размытую до зыбкого сумрака черноту без деталей. Тут большое помещение. Очень большое. И судя по положению, оно находится прямо под основным залом Пальмиры. Их бы ждал большой сюрприз, вздумай они в паре мест убрать бетонное покрытие. Наделав с десяток мало что показывающих фотографий, я убрал смартфон в карман, перед этим с некоторой грустью глянув на отсутствие полосок связи. Как же мы привыкли к этой вещице, что позволяет связаться с кем угодно и почти откуда угодно…

Остаток пути я проделал уже без остановок. Оказавшись на поскрипывающем снегу, первым делом убедился, что тут имеются следы истинного первопроходца — старого луковианца Вудро. Следы имелись. И судя по ним, старик в двух шапках и не слишком теплом бушлате топтался тут довольно долго, явно собираясь с душевными силами. Я испытал невольное уважение к силе его духа. Не доброту к этому негодяю, решившемуся на столь гнусное преступление как саботаж оазиса жизни, а просто уважение как к сильному человеку. Ну или почти человеку…

Крикнув Милене, сообщив, что все в порядке, освещая путь фонариком, я двинулся по следам Вудро, что с каждым метром становились все шире… и шире… и вели все дальше. Я не оглядывался, не осматривался, хотя чутко прислушивался. Сейчас меня вело главное желание — как можно быстрее пройти по следам смелого старика и обнаружить то, что сподвигло его выйти на связь с бункером Семи Звезд и учинить саботаж, предав почти родичей пальмирцев. В любом случае слабый фонарик не смог бы пробить густую темноту, а судя по всему, это помещение было ничуть не меньше самой Пальмиры. Зато его света хватало, чтобы я не сбился с его робких следов.

Вскоре я понял, что Вудро почти заблудился. Я не следопыт, хотя кое-какие навыки уже приобрел за время охоты, но тут, на белом нетронутом снегу, все было очевидно любому. В какой-то момент бредущий сквозь тьму Вудро запаниковал. Он вообразил, что заблудился среди этой тьмы. Старик заметался. Его следы начали петлять, он дал большой круг — а я следовал за ним, отставая в этой жутковатой погоне на несколько дней. Прямо как некий временной парадокс — я иду по следам злодея, не зная куда они приведут, но при этом я знаю, что он совершил позднее… А вот тут Вудро наткнулся на собственные следы, застыл, его ноги пробороздили снег… он упал в снег, вот отпечаток рукавицы. Он испуган? Ну да — ведь он вдруг наткнулся на свежие следы в черном подземелье. Но, думаю, вскоре он оправился настолько, что сумел сообразить главное — это его собственные следы. Это открытие вернуло ему силы, и он поднялся, затем, наверное, сориентировался и пошел дальше. Мне