Наследство - Кира Измайлова

— Ты там был когда-нибудь? — живо заинтересовалась она. — Ты ведь сказал, это очень далеко…

— Доводилось, только не до мостов мне тогда было, — ответил Генри. — А тут такой случай подвернулся! И вообще… вряд ли нас в тех краях искать будут, во всяком случае, я очень на это надеюсь. Ладно, едем, Тони! Что время терять?..

…Собственный план казался Генри зыбким и ненадежным. Все наверняка уже в курсе того, в какую сторону он направился с желанной добычей. С того берега реки дорог немного: или на переправу в Барри, или на следующую, что в ста милях ниже по течению, ну, еще можно двинуться вверх по течению либо же вернуться в прерии. Вторые два варианта ни один человек, будучи в здравом уме, рассматривать не станет, особенно в это время года и с висящими на хвосте аддагезами. Видимо, преследователи решили, что Генри теперь отправится вниз по течению, потому в Барри его никто и не ждал. А может, ждал, в очередной раз подумал он, только на глаза не показался. Просто передал, куда следует, что Монтроз с девицей показался там-то и там-то, а дальше их уже возьмут без шума… Хотя брать удобнее было бы на переправе, тут никуда не денешься!

Генри выплюнул травинку и выругался про себя. То, что он затеял, тоже казалось авантюрой хоть куда, но оставляло хоть какую-то надежду. Если ему удастся задуманное, то они вернутся на противоположный берег реки в таком месте, где ожидать их никто не будет. И смогут добраться либо до Хоуэллов, либо до сравнительно безопасного места, где можно будет отсидеться.

«А может, оставить её по эту сторону реки? — мелькнуло в голове у Генри. — Добраться до города покрупнее, снять ей комнату в гостинице, уплатить вперед, побольше, а там уж…»

Мысль была недурной, но Генри прекрасно понимал: Марию-Антонию он не бросит. Вот не бросит, и всё тут, пусть даже это глупо и опасно. Либо сам останется с нею вместе, либо потащит принцессу за собой… пусть это еще опаснее. И самое главное, понимал он, девушка не станет возражать. Она могла, конечно, отсиживаться за высокими стенами замка, пока мужчины воюют, но только гостиничный номер — это не надежный замок, и верной дружины под рукой нет, вообще никого знакомого рядом, так что… Лучше уж в поле, вместе с остальными, а там — пан или пропал!

И оставалось только еще раз возблагодарить всех богов за то, что Мария-Антония — не глупая курица, способная только ахать и падать в обморок. Она вполне уверенно бралась за ружье, и Генри не сомневался: при случае девушка сможет и ножом воспользоваться, и ударить чем-то тяжелым. А главное, она умела не возражать по пустякам и, что еще важнее, не обращала ровным счетом никакого внимания на неудобства походного быта. Несколько недель, считай, впроголодь — и ни слова жалобы. Ну, раз сказала, что такой паек ей поднадоел, и только. С жареной рыбой в Барри расправилась мгновенно, даже не заметив, сколько в ней костей, спросила добавки, не без удовольствия ела вареные бобы и местные лепешки, невесть из какой муки испеченные. И не капризничала по поводу жесткой кровати и отсутствия всяческих удобств… впрочем, по сравнению с ночевкой под открытым небом комнатка в Барри могла считаться если не дворцовыми покоями, так уж охотничьим домиком точно! Чудо, а не девушка, порой думал Генри и пребывал в этой уверенности ровно до той поры, пока Мария-Антония не выдавала еще какое-нибудь едкое замечание. Но и это он готов был ей простить, понимая, что окажись его спутница такой, какой представала в своем зачарованном сне, он получил бы куда больше проблем. Вряд ли удалось бы дотащить такую жеманницу даже до Барри! Да что там, она скисла бы на второй день пути, и что делать тогда, Генри представления не имел. Теперь он хорошо осознавал, во что ввязался, взявшись за это задание! Чистое самоубийство: оказаться на Территориях в компании с капризной, своевольной, — а какой еще может быть принцесса? — надменной девицей. Правда, будь она тихой скромницей, он немного бы выиграл.

В общем, с Марией-Антонией ему очень повезло, считал Генри. Что там будет дальше, неизвестно, но пока — пока она хорошо справлялась с тяготами пути и не жаловалась на усталость. И отлично, потому что дорога их, считай, только началась…

…Они прибыли в Тиммахин в сумерках. Марии-Антонии городок показался не таким уж маленьким: в ее времена такими размерами обладали далеко не всякие поселедния. И было в нем достаточно чисто, во всяком случае, нечистоты по улицам не текли, а дышать можно было, не прикрывая нос и рот надушенным платком. Правда, посреди дороги валялась в луже здоровенная свинья, но то на окраине, а ближе к центру такого безобразия уже не встречалось.

— А вот тут и остановимся, — решил Генри, покружив по улицам. — Вроде с виду чистенько, а чего нам еще?

Девушка только пожала плечами: она старалась помалкивать на людях, а здесь, несмотря на вечернее время, попадалась кое-какая публика.

Генри угадал: на сей раз комната им досталась вполне пристойная, правда, кровать оказалась намного уже, чем в Барри, зато хоть пружины в бока не впивались. Готовила хозяйка тоже недурно: уставшие от сухого пайка путешественники потребовали добавки и немедленно получили желаемое. Генри, подумав, заказал даже и пива — его тут пили все поголовно, — и Мария-Антония последовала его примеру. В прежние времена она предпочитала вино, но сомневалась, что в этих краях можно раздобыть сколько-нибудь приличный напиток.

И спалось отлично: девушка открыла глаза, когда солнце стояло уже высоко, и не застала Генри. Волноваться, правда, не стала, понимая, что он, скорее всего, отправился по делам. Он говорил вечером, что намерен продать лошадей и купить других: в тех краях, куда они отправлялись, местные коняги станут слишком бросаться в глаза. Да и еще что-то он собирался раздобыть, о чем Мария-Антония пока не знала, но считала, что может полностью положиться на Монтроза. Лишь бы не попался на глаза преследователям…

Но он вернулся ближе к полудню, веселый и навьюченный какими-то свертками, сбросил их на пол, снял шляпу, кинул ее на колченогий столик, и Мария-Антония не сразу признала рейнджера: светло-русая, почти соломенная его шевелюра сделалась почему-то бурой, наподобие шкуры их вьючной лошадки.

— Не узнаёшь? — спросил он.

— Под шляпой так и так не видно, — пожала она плечами, сообразив, что это всего лишь какая-то краска. — А щетина у тебя растет светлая, тут уж не скроешь…

— Придется бриться почаще, — вздохнул Генри и стал распаковывать свои покупки. — А там, куда мы с тобой отправляемся, шляпу в помещении принято снимать. Так что… На вот, держи.

— Это что? — сощурилась Мария-Антония.

— А это мы с тобой превращаемся в мирных обывателей, — серьезно ответил он. — Переодевайся, Тони. Я бы заказал тебе горячую ванну, только это привлечет слишком много внимания. Народ тут привык по летнему времени в реке мыться — она ж под боком, а из колодца воды поди натаскай! Смекаешь?