Ювелир. Тень Серафима - Наталья Корнева

В противоположность ему, досье на Серафима было пухлым и подробным. Винсент настолько увлекся чтением, что едва не упустил, что знакомится с сухими фактами реальной биографии, а не с очередным творением низкопробной художественной литературы, наводнившей в последнее время прилавки книжных магазинов. Несколько часов пролетели, как один миг, прежде чем глава особой службы наконец закончил читать. Серафим преподносился классическим героем романа, этаким трагическим персонажем, каковым положено иметь точеные черты лица и гордо растворяться в закатах. Губы канцлера невольно искривились в усмешке, а брови недоверчиво поползли вверх. Судя по накопленному по нему обширному материалу, Серафим совершил едва ли не половину всех краж драгоценностей в Бреонии за последние десять лет. Особенно же умиляла формулировка: совершил "предположительно", поскольку никаких реальных доказательств причастности сильфа к преступлениям не имелось. Винсент неодобрительно покачал головой. Ну да, кто ж еще, как не наш знаменитый Серафим? И специалист-то он уникальный, и боец непревзойденный, а в стрельбе и в тайному проникновению в тщательно охраняемые помещения ему вообще равных нет! Просто какой-то неуловимый фантом. При этом связан с церковниками и одновременно имеет большой авторитет среди криминальных элементов, у которых святость уж точно не в почете. Характеристика объекта содержала более пятидесяти пунктов и была довольно противоречива. И резюме прелюбопытное: особо опасен, но при необходимости может использоваться в интересах города.

Решительно, глава особой службы всё сильнее утверждался в желании свидеться с этим человеком с примесью крови древних обитателей Виросы.

Продолжая размышлять, канцлер достал из нагрудного кармана личный подарок правителя Ледума - алмазный секундомер. Стрелки не двигались, замерев на отметке семи минут, что не могло не радовать. Хитрый механизм обратного отсчета запускался сам собой в случае, если хозяину вещицы грозила смертельная опасность. Потому-то Винсент никогда не расставался с ценным подарком, не единожды выручавшим в сложных ситуациях. Как только стрелки начинали ход, канцлер был предупрежден, что жить ему оставалось ровно семь минут, и мог предпринять что-то, чтобы изменить этот сценарий. После вмешательства в естественный ход событий стрелки словно сходили с ума: они перепрыгивали деления, ускорялись или замедлялись, вращались назад, замирали и наконец останавливались. Когда же опасность была полностью устранена, стрелки вновь возвращались на свой рубеж. Канцлер был единственным человеком, кто мог не опасаться умереть внезапно: он знал, что будет заранее оповещен о приходе смерти.

Если же однажды Винсенту не удастся перехитрить судьбу, то стрелки зафиксируют точное время смерти, а алмазное поле запечатлеет оттиск энергетики убийцы. Конечно, для самого канцлера это будет иметь малое значение, но факт, что преступник, скорее всего, будет найден и наказан, несказанно грел душу.

Однако, некоторым сведениям из досье Серафима стоило всё же поверить. Ювелиру удалось незаметно проникнуть в закрытое заведение и столь же незаметно покинуть его, несмотря на то, что пребывание там постороннего человека наделало много шума. Несомненно, это был сильный ход, содержащий в себе угрозы. Пешка не в состоянии совершить такого - это прерогатива фигуры, сильной, возможно ключевой фигуры. Кроме того, была представлена довольно сложная комбинация, а значит, Серафим действовал не один.

Досье Стефана содержало слишком мало сведений для анализа и выводов, преступно мало. Такое положение дел само по себе рождало вопросы и закономерные подозрения, так же, как и внезапное исчезновение фигуранта. Однако Винсент не был склонен рассматривать эту версию в качестве основной. Поведение Стефана чересчур нарочито обличало его, чтобы принимать всерьез. Чрезмерно очевидно, на взгляд канцлера. Хотя, не на это ли был расчет?

В любом случае, подобного рода досье - это просто насмешка над всеми принципами ведения сыска. Как можно пользоваться столь некачественными первоисточниками? Канцлер открыл последнюю страницу и аккуратно переписал имена недобросовестных агентов, работавших над составлением личного дела Стефана. Всех их в самом ближайшем будущем ждали необходимые беседы и проверки.

Оба ювелира, несомненно, должны были отвлечь внимание особой службы от подлинного автора покушения, волшебным образом не оставившего улик. После неудачи противник затаился и не совершил никаких действий, которые могли бы его обнаружить. Бессмысленно ждать от него ошибок, такой враг не выдаст себя. Значит, теперь ход за Винсентом, и канцлер делал свою ставку на Серафима. Именно эта фигура должна привести его на вражескую сторону поля.

Однако в деле по-прежнему содержалось слишком много обстоятельств, смысл и значение которых были пока неясны. Слишком много неизвестных в уравнении. Слишком много версий для проверки. И слишком мало времени - ресурса, которого всегда не хватает.

Стук в дверь заставил канцлера удивленно поднять голову и бросить взгляд на часы. Что могло заставить подчиненных прервать его уединение, да еще и в столь поздний час? Очевидно, дело не могло подождать до утра.

Увидев в руках помощника свиток, перевязанный алой шелковой лентой, Винсент немедленно разгадал причину этой срочности. Личное послание правителя Ледума! Сломав гербовую печать, глава особой службы сосредоточенно прочел бегло начертанные рукой лорда строки, анализируя вновь поступившие данные. О, они были более чем занимательны.

Лорд Эдвард требовал личное дело Серафима.

***

Впервые за долгие годы своего заточения Карл поднялся вверх по ступеням, по которым обычно спускался его тюремщик. Грудь оборотня высоко вздымалась от крайнего волнения, а сильные черты лица были искажены противоречивыми чувствами. Последние сутки наверху творилось нечто невообразимое. Сначала тайная встреча лорда с вожаками старейших кланов, окончившаяся серьезной ссорой - Карл живо чуял животные эмоции ненависти и гнева, исходящие от одного из сильнейших оборотней Виросы. Запах этих эмоций заставлял кровь вскипать в жилах, подобно вину, разогретому со специями.

Ранним утром, после ухода всех нелюдей, Карл уловил агрессивные вибрации минералов. В тюрьму его пожаловал некий незваный гость, имевший длительную беседу с лордом Эдвардом. Дальше началось самое интересное: с беспредельной жестокостью незнакомец расправился с обоими стражами, войдя в состояние, близкое к трансу. Затем - приглушенные щелчки, в которых оборотень угадал звуки выстрелов, и новый персонаж ступил на сцену. Карл был безгранично изумлен таким количеством посетителей, наводнивших обычно безлюдную башню. Заведенный годами порядок вещей был нарушен, сломан, предвещая скорые изменения и в его судьбе. Место уединенного заключения оборотня перестало быть тайным.