Ловец ласточек - Александра Рябова

будет расследовать её смерть. Лукия пострадала в аварии, после которой погибли её родители и брат. Вполне закономерно, что время взяло своё. Такова беспощадность магии.

Я потеряла дар речи. Во взгляде Рут на короткий миг отразилось сочувствие.

— Это всё, что я хотела сказать. Надеюсь, эта информация хотя бы отчасти будет тебе полезна.

Кивнув на прощание, она ушла. Одиночество, что я предвкушала ещё пару минут назад, было беспокойным и раздражающим. Почему именно меня впутали в эту историю?

Я заглянула за занавеску: снег продолжал падать. Медленно, тихо. Точно всё было в порядке. Он устилал землю девственно белым покрывалом, пряча под ним грязь улиц и жухлую траву, хороня под собой всё старое и ненужное. Мне хотелось выйти под этот снег, чтобы его невесомый покров прижал к асфальту мучившие меня чувства, чтобы они задохнулись и замёрзли, оставленные там без хозяина. Мне надоело содержать их в своём теле.

Но я лишь отступила от окна, оторвав взгляд от снегопада. Всё стало бессмысленно. И мне совершенно не нравилось, что эта обречённость казалась до боли знакомой.

Мария закрыла агентство на неопределённый срок, но всего через неделю позвонила нам и сообщила, что готова возобновить работу. Был вторник, когда мы снова поехали к ней. В коридоре меня встретил Петер. Мельком глянув в мою сторону, он отвернулся, качнул головой и сказал:

— Кир уже ждёт нас внизу.

Всю неделю я не виделась с Петером. Он не покидал своей комнаты, и Кир навещал его каждый день, впрочем, не задерживаясь надолго. Однажды я тоже собралась зайти к нему, но прежде чем успела постучаться, услышала изнутри плач, и вся моя решимость улетучилась. Говорят, в трудные времена нужно держаться вместе и помогать друг другу, но никто не говорит, как найти на это силы. Возможно, мы бы ещё долго сидели взаперти, если бы Кира не было рядом.

В ожидании нас он прогревал машину. Петер шёл быстро впереди меня, и только в салоне мне удалось рассмотреть его, осунувшегося и бледного в рассеянном утреннем свете. Будто он не спал несколько дней. Кир упоминал, что после смерти Лукии Петеру начали сниться кошмары. Его обычно причёсанные волосы лежали кое-как, а на лице я заметила несколько свежих порезов от бритья.

— Уверен, что не хочешь остаться сегодня дома? — спросила я.

— Нет. Не хочу оставаться здесь один.

Мне были очень близки эти слова. Эта необходимость чужого присутствия. Пусть я не всегда решалась обратиться за поддержкой, мне было важно знать, что в критический момент кто-то обязательно придёт. Что, когда от безвыходности я позову на помощь, кто-то откликнется. Правда, даже если другой человек сидит в метре от тебя, это не значит, что он будет готов помочь тебе в трудную минуту.

Выйдя из машины у агентства, я первым делом посмотрела на окна второго этажа: они всё ещё были заколочены. Нетронутый снег на крыльце и холодная тишина придавали дому брошенный вид. Золотая дверь потеряла былой блеск.

— Ребята! — К нам подбежала Франтишка. В её руках шуршали увесистые пакеты с продуктами. — Вы не видели Маричку? Я звонила ей с утра, но она не взяла трубку.

— Непохоже, чтобы она куда-то уходила недавно, — заметил Кир. — Вчера она могла, конечно, обзванивать нас не отсюда. Но если агентство снова открыто, то почему ей… не быть здесь?

Синхронно мы повернули головы к дому.

— Я беспокоюсь, — сказала Франтишка. — Пойдёмте скорее внутрь.

Мария нас не встретила. Ничто не отреагировало на наше появление, агентство казалось безжизненным, а мы были первыми людьми, ступившими за его порог. Франтишка поспешила наверх, но из гостиной вдруг крикнула:

— Тим пропал!

И действительно, лимонного дерева там не было. Образовавшая возле телевизора пустота резонировала с пустотой в моём сердце. С тех пор, как я обнаружила её, она лишь росла и становилась ощутимее. Однажды в моей груди вместо сердца будет одна большая дыра, думала я.

На кухне Кир разбирал пакеты. Петер же сидел за столом, уронив голову на сложенные руки.

— Может, кофе? — предложила я.

— Нет, я пас, — слабо отозвался Петер. — Мне от него плохо.

Вернулась Франтишка и принялась перебирать продукты в холодильнике. Её волнение лишь усиливалось.

— Всё попортилось. Она же не морила себя голодом всё это время? Нет же? — обращалась Франтишка к нам, но мы ничего не могли ответить. — Она мне не открыла. Заперлась в спальне и не хочет выходить. Я попробовала уговорить её, но что толку, наверняка, она меня даже не слушала. И что теперь, что мы будем делать? Если к вечеру она не выйдет, я предлагаю выломать дверь.

— Даже не думай, — раздалось из прихожей. — Ломать моё имущество я не позволю.

Мария предстала перед нами такой, какой мы привыкли её видеть: в строгой одежде, с прямой спиной и без единой эмоции на лице. Неуязвимой в своём упрямом постоянстве. Она окинула взглядом кухню, посмотрела в глаза каждому из нас и произнесла:

— Мне весьма приятно, что все вы пришли сегодня. Однако возможно, что вы не в полной мере уяснили мои слова по телефону, поэтому я повторю. Решение о закрытии агентства я приняла давно, и все необходимые документы подготовлены. Официально вы всё ещё мои сотрудники, но больше не обязаны работать на меня, если не хотите. Я не намерена держать вас здесь против вашей воли. Принимая во внимание произошедший инцидент, вы имеете полное право уволиться без объяснения причины. Конечно, я говорила, что не закрою агентство, если вы решите остаться, но этим условием я ни в коем случае не пыталась оказать на вас давление.