Ревущие девяностые. Семена развала - Джозеф Стиглиц

В ответ на утверждения критиков дерегулирования, что манипулирование рынком способствует возникновению проблем, но не является их причиной, администрация Буша заняла наступательную позицию: ухватилась за высокие энерготарифы как предлог для расширения бурения в экономически уязвимых регионах, например, в Арктике, и свертывания мер по защите окружающей среды. Они заявили, что калифорнийский энергетический кризис есть следствие не манипулирования рынком, а этих ограничительных мер, затрудняющих развертывание новых мощностей. Уже в то время их аргументация не казалась убедительной. Кроме всего прочего, когда начиналось дерегулирование, дефицит, казалось бы, не вызывал опасений, беспокоило другое — избыточные мощности. Энергетические компании не заявляли о необходимости сооружения новых электростанций. Были и другие странности в отношении дефицита предложения. Представлялось, что имеет место дефицит природного газа, но в то же время пятая часть газопроводных мощностей простаивала.

Теперь, в ретроспективе, аргумент, что энергетический дефицит был вызван нехваткой мощностей, кажется еще менее убедительным: после восстановления регулирования энергетический дефицит почему-то рассосался. Действительно, вскоре после этого аналитики стали критиковать энергетические компании, выражая беспокойство по поводу избытка мощностей, а не их дефицита. Бывали случаи, когда мощностей не хватало, но они были результатом манипулирования рынком, в том числе со стороны тех, кто хотел свертывания ограничений, введенных для защиты окружающей среды. Ущерб, наносимый окружающей среде, является вполне реальным ущербом. При росте загрязнения воздуха продолжительность жизни сокращается, а здоровье людей ухудшается; выброс парниковых газов ведет к глобальному потеплению. Меры по защите окружающей среды сделали американские города чище, а наш образ жизни более здоровым (наиболее важные из этих мер были введены при Буше старшем). Заставив электроэнергетические компании за это платить, государство просто следовало рекомендациям подлинной экономической науки.

Независимо от того, был ли кризис вызван манипулированием или временным дефицитом мощностей, существовали гораздо лучшие способы его преодоления, чем избранные администрацией Буша младшего{119}. (Мне не хотелось бы называть последние политикой свободного рынка, поскольку в их разработке огромную роль играли Энрон и другие компании, реально занимавшиеся манипулированием; существовавший рынок на самом деле не был свободным конкурентным рынком). Бразилия столкнулась с электроэнергетическим кризисом примерно в то же самое время, но там, к счастью, у власти было правительство, в меньшей степени находившееся под влиянием манипуляторов рынком; правительство, которое было при этом менее идеологизировано и в большей степени склонно к защите своего народа и бизнеса от экономических потрясений. Руководство Бразилии сделало то, что ему посоветовала бы большая часть ученых-экономистов — начало создание правильной системы стимулирования, стараясь одновременно минимизировать перераспределительные эффекты. Существует простое стандартное решение проблемы. До тех пор, пока потребители покупают электроэнергию в меньших количествах, чем в прошлом году, они платят по фиксированному тарифу (прошлогоднему или слегка повышенному). Но в то же время существует свободный рынок для обеспечения приростов потребления. Такие двухступенчатые (или многоступенчатые) тарифы на электроэнергию давно уже известны[115]. Эта система предполагает свободную игру рыночных сил в области приращений потребления, но позволяет обходиться без крупномасштабных перераспределений (потребления и доходов. — Пер.) вместе с возникающими при них высокими социальными и экономическими издержками, например, банкротствами вследствие резкого роста тарифов на электроэнергию. Бразилии удалось найти свой выход из энергетического кризиса, оказавшийся гораздо лучше, чем в Соединенных Штатах.

Наверное, мы никогда не узнаем, что помешало администрации Буша принять какой-либо вариант бразильского подхода: лоббирование Энрон или просто отсутствие творчески думающих экономистов. Но с возрастанием серьезности проблем даже сторонники свободного рынка, назначенные Бушем в Федеральную комиссию по регулированию энергетики, стали осознавать неотвратимость государственного вмешательства. Виновники возможно никогда не были бы обнаружены, если бы алчность корпорации Энрон не довела ее в конечном счете до собственного банкротства, и в ходе последовавшего судебного разбирательства не были бы раскрыты документы, свидетельствовавшие о том, как работал механизм манипулирования рынком — например, как переброски электроэнергии за пределы штата усугубляли дефицит, заставляя тарифы подниматься все выше и выше. Выяснилось, что Энрон не одинока. Другие продавцы электроэнергии, чья деятельность казалось бы должна была улучшить функционирование рынка, воспользовались возможностью манипулировать им в целях получения крупных прибылей за счет штата Калифорния и его граждан. Они действовали совместно, осуществляя стратегию под кодовыми названиями, такими как «Звезда смерти»[116] или «Достать коротышку»[117]. Запись переговоров демонстрирует, какой огромной мощью располагали манипуляторы. (Они, может быть, иногда даже проявляли некоторое сочувствие; есть запись, где один из манипуляторов говорит: «Я не хочу слишком сильно обрушивать рынок»){120}.

След манипулирования рынком вел от электроэнергии к газу. Владеющая газопроводом компания Эль Пасо (El Paso) намеренно ограничивала пропуск газа через трубопровод. Газопроводы также, как электроэнергетика, считались естественной монополией; поэтому в ходе дерегулирования возникли опасения, что компании будут злоупотреблять своей рыночной силой. Но одно соображение было упущено из виду. Эль Пасо не только владела газопроводом, но и была крупным производителем газа. Даже если она не обременяла бы другие фирмы, пользующиеся газопроводом, сверхвысокими тарифами, ее контроль над трубой давал ей возможность ограничивать весь объем перекачиваемого газа, чтобы обеспечить значительное повышение цен на рынке. В условиях регулирования, когда цена газа была фиксированной, у компании не было стимулов для таких действий. Теперь она их получила. Она предприняла именно те действия, к которым побуждает нежелательное стимулирование. Потерю дохода от перекачки газа она с лихвой компенсировала высокой ценой продаваемого газа. В конечном счете ей пришлось удовлетворить претензии штата Калифорния, уплатив ему почти 2 млрд долларов. Но даже с учетом этого штрафа манипулирование оказалось выгодным, поскольку потребители Эль Пасо выплатили компании более чем 3 млрд долларов сверх того, что они заплатили бы при отсутствии манипулирования. (Манипулирование рынком затронуло также штаты Вашингтон, Невада и Орегон[118], которые тоже предъявили к компании претензии и взыскали штрафы).

Федеральной комиссии по регулированию энергетики потребовалось два года тщательного анализа чрезвычайно сложной и засекреченной системы учета корпораций, чтобы вынести вердикт по случившемуся: было установлено, что имело место манипулирование на рынках электроэнергии и природного газа, носившее «эпидемический характер». Энрон обвинялась в манипулировании тем и другим рынками. Ранее считалось, что оборот рынка слишком велик для манипулирования им одной компанией. Энрон это опровергла. По иронии судьбы сейчас, когда настоящая книга уходит в печать, некоторые из тех, кто нажился на манипулировании рынками, когда оно привело к искажению ценообразования, продолжают настаивать на том, что долгосрочные контракты, заключенные по этим завышенным тарифам и ценам, все еще должны исполняться.

ЗАРУБЕЖНЫЕ ПРОЕКТЫ

В Америке в период Ревущих девяностых корпорация Энрон рекламировалась как одна из моделей Новой экономики, — новаторская фирма, использующая новые возможности, порожденные дерегулированием, для улучшения функционирования рыночного механизма. Лучшее функционирование рынков означало повышение уровня жизни, предположительно, для всех американцев и для всего остального мира.

В главе 9 мы уже видели, как Америка понимала и осуществляла глобализацию. Энрон тоже была за глобализацию в американском исполнении. Корпорация проповедовала за рубежом дерегулирование точно так же, как она это делала у себя дома. Она работала с правительствами стран — и за рубежом, и дома, — способствуя созданию условий, благоприятных для ее инвестиций. Она вела свои зарубежные проекты с той самой настырностью и бесцеремонностью, которые свойственны современному бизнесу, сослужившие ей такую хорошую службу в своем отечестве, и инвестировала миллиарды долларов за рубежом.