К востоку от Малакки (СИ) - Реган Ричард

— После вторжения японцев в Шанхай будет громадный наплыв людей без гражданства, — ответил Спенсер. — Симпатичная молодая вдова, чей муж-миссионер трагически погиб в Китае, распространяя благую весть среди языческих жителей Поднебесной, наверняка тронет сердце самого закоренелого американского чиновника. Хорошая история, подобная этой, и временный паспорт, который я смогу ей устроить, представят все в нужном свете. К тому же у меня есть один или два друга в Америке, которые могут увидеть пользу в красивой актрисе, свободно говорящей по-русски.

Я приподнял бровь:

— И там друзья на высоких постах?

Видимо, они из тех, кто не предоставляет свою дружбу даром. Кажется, Хелене нелегко будет отвязаться от майора и его друзей. Это заставило меня задуматься, увижу ли я его в последний раз, когда он покинет борт в Давао.

— И на низких тоже, капитан. Друзей не бывает слишком много.

* * *

Было начало вечерней вахты, и "Ориентал Венчур" шел курсом эюйд-тен-ост навстречу слабой зыби, лениво приподнимавшей наше судно. Закат был великолепен, последние лучи солнца ярко освещали основания облаков над западным небосклоном, их цвет быстро менялся от золотого к красному и янтарному оттенку розового по мере того, как солнце исчезало за далекими холмами острова Минданао.

Я поднялся на мостик в двадцать ноль-ноль, когда Мак-Грат сменил Лотера, и стал свидетелем восхода луны — огромного, поднимавшегося прямо из моря мерцающего шара, который казался таким близким, что его можно было коснуться рукой. Ее лучи посеребрили волнистую поверхность воды и омыли корпус судна прохладным призрачным светом. В стороне берега мерцали россыпи огней — это рыбаки надеялись на хороший улов при свете луны. В остальном горизонт был пуст.

Оставив помощников заниматься приемом-сдачей вахты, я прошел в штурманскую рубку, чтобы взглянуть на карту. Отметив обсервацию, которую Лотер нанес после определения места по высотам звезд в вечерних сумерках, я провел пальцем по предварительной прокладке: параллельно побережью Минданао сначала на юг, а затем — там, где берег изгибался в сторону мыса Сан-Августин — на запад. Оттуда мы повернем на север, пересекая залив к порту Давао, куда должны будем прибыть на следующий день.

Сдав вахту, Лотер на несколько минут присоединился ко мне в штурманской рубке, где мы обсудили детали работ по приему груза манильской конопли. Затем он пожелал мне доброго вечера и направился вниз.

Но отсутствовал он недолго. Я писал распоряжения по вахте на предстоящую ночь, когда дверь штурманской рубки распахнулась, и ворвался Лотер с желтым бланком радиограммы в руках.

— Третий! — крикнул он Мак-Грату, и тот, уловив в голосе спешность, тут же просунул голову в штурманскую.

— Спуститесь вниз и попросите майора Спенсера присоединиться к нам. Маркони получил сообщение.

Третий помощник вернулся через минуту, за ним последовал майор. Тем временем Лотер протянул мне бланк, и я положил его на стол под красный свет специальной настольной лампы, чтобы прочитать, но смог увидеть только бессмысленные группы букв.

— Это ответ от "Нимрода"? Он что, так шутит? — произнес я, раздраженный тем, что Джим Коффин решил, что у нас много лишнего времени на разгадку его писанины.

— И да, и нет, — сказал Лотер, а затем, увидев выражение моего лица, быстро продолжил: — Маркони снова пытался связаться с "Нимродом" сегодня вечером, но также безуспешно. Ответа не было, как и в предыдущие две ночи.

— Но что же это тогда, — перебил я его, размахивая радиограммой у него под носом.

Лотер проигнорировал мое нетерпение:

— Вскоре после того, как он послал последний раз вызов, он услышал вот это.

— Итак! Это от "Нимрода" или нет?

— Маркони считает, что да, но это не ответ на вашу радиограмму.

— В этом нет никакого смысла. Почему Коффин проигнорировал мое сообщение, а затем отправил что-то подобное. — Я положил бланк на штурманский стол. — Здесь просто набор букв и цифр.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы уставились на бумагу, словно ожидая внезапного вдохновения.

— "SSS, SSS, SSS, GVTQ, GVTQ, GVTQ, SSS, SSS, SSS, 0720N 13", — прочитал вслух Лотер. — Сейс говорит, что передача была четкой, а сигнал сильным, так что отправитель где-то поблизости. Передача прекратилась сразу после цифры тринадцать, как будто что-то ее внезапно прервало. Я сказал ему продолжать слушать.

— Почему вы думаете, что это от "Нимрода"? — спросил Спенсер, задавая очевидный вопрос. Тот, который я должен был сам спросить, если бы был более внимательным и менее раздражительным.

— По позывному, здесь, — указал Лотер. — После трех групп SSS идут буквы GVTQ, повторяющиеся три раза. Это позывной "Нимрода" — по крайней мере, именно тот, который указан в списке судовых радиостанций.

Когда я снова прочитал сообщение, я начал понимать смысл чисел.

— Это британский позывной, — сказал я. — Так что, Коффин либо сохранил его, когда купил корабль, либо не успел его поменять.

— Вы говорили, что раньше он принадлежал австралийской компании, — сказал Спенсер. — Так почему у него британский позывной?

— Пережитки колониализма, — ответил я. — Австралийские торговые суда считаются британскими. Но если предположить, что это передача с "Нимрода", то что означает все остальное? Я полагаю, что 0720N означает начало координат судна, семь градусов двадцать минут северной широты.

— А тринадцать? — спросил Спенсер.

— Это долгота, — сказал я. — Это могло бы быть 13 градусов восточной или западной долготы, но это слишком далеко, на другом краю света. Более вероятно, что это означает сто тридцать с чем-нибудь градусов восточной или западной долготы. Если западной, то это посредине Тихого океана. Далеко. — Я посмотрел на карту. — Семь градусов двадцать минут северной широты — это очень близко к нашей широте, — я ткнул в карту пальцем рядом с нашим местом у Минданао. — Если взглянуть восточнее, — я провел пальцем по карте, — то этот сигнал мог прийти откуда-то отсюда, — я снова ткнул в карту. — Сто тридцать градусов восточной долготы — это может быть не далее чем в двухстах милях отсюда.

— Но зачем передавать свое местоположение, если сообщение не предназначалась для вас? — сказал Спенсер. — Возможно, он сообщает вам, где находится, или предлагает встречу.

— Если бы это было предназначено для нас, то сообщение началось бы с нашего позывного, — возразил я. — А коли это не так, то значит, что оно было передано всем, кто его слышит.

— Как сигнал бедствия? — сказал Спенсер. — Но я думал, что сигналом к ​​этому является сочетание SOS.

— Да, это так, — ответил я. — И для запоминания сигнал прост: три точки, три тире и три точки, повторяемые трижды. Так что это не сигнал бедствия. И я не припомню какого-нибудь коммерческого сигнала, который состоит только из трех букв S. А что думает по этому поводу маркони?

— Он не имеет ни малейшего понятия, — ответил Лотер, задумчиво нахмурив брови. — Но есть и другая возможность, хотя и странная, — продолжил он. — Во время войны существовал экстренный флотский сигнал, который передавался кораблями, подвергшимися атаке подводной лодкой. Этот сигнал состоял из трех букв SSS и означал "Я атакован подводной лодкой". Но его использовали только во время войны.

— А мы сейчас не на войне, — сказал я. — Так почему же кто-то должен был послать такой сигнал? Если… — ответ пришел мне в голову в тот же момент, когда я озвучил вопрос — …если только они были атакованы подводной лодкой, и тот, кто послал его, понял, что у него очень мало времени, вспомнил старый флотский сигнал и решил использовать его в надежде, что кто-нибудь примет сообщение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я припоминаю, что вроде второй помощник Коффина, Флинн, был сигнальщиком на "Бархэме" во время войны. Возможно, он запомнил этот сигнал, — сказал Лотер.

— Но почему бы просто не послать сигнал бедствия, SOS, и любой, принявший его, распознал бы это как призыв о помощи? — спросил недоумевающе Спенсер.