Письма. Том I (1896–1932) - Николай Константинович Рерих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще раз выражаем радость новым отношениям с Польшей, поскольку там до революции мое имя было широко известно. К сожалению, здесь у меня нет польских газет и журналов с посвященными мне [статьями]. Я рад, что Ваши статьи идут в Польшу, поскольку все, что написано Вами, всегда широко, строительно и благожелательно.
К сожалению, не могу порадовать Вас хорошей вестью о здоровье м-м Рерих. Несмотря на холодную погоду, у нее появились нарушения сердечной деятельности с перебоями в сердцебиении и другие болезненные симптомы, требующие крайней осторожности.
С самым сердечным приветом и наилучшими пожеланиями,
[Н. Рерих]
274
Н. К. Рерих — К. Р. Пуста
15 декабря 1931 г. Наггар, Кулу, Пенджаб Британская Индия
Уважаемый Господин Посланник,
Генеральный секретарь нашего Европейского Центра сообщил мне о посещении Вашем Центра нашего в Париже, и я считаю своим приятным долгом высказать Вам признательность мою за всю ту высокую оценку нашей деятельности, которую Вы при посещении Вашем так доброжелательно высказали. Я всегда вспоминаю с самым теплым чувством мои неоднократные посещения Эстонии, где как изучающий старину я мог убеждаться в глубоких исторических наследиях, легших в основу этой страны. Твердыни Ревеля с их необычайно поучительными и живописными наслоениями всегда остаются в памяти моей. В школе, которою я руководил долговременно, было много уроженцев Эстонии, и я всегда тепло вспоминаю об этих бывших моих учениках.
Будьте добры передать мои лучшие чувства Вашему правительству. При этом будьте добры сообщить, что наши Культурные Общества уже имеются в 22-х странах, и я не вижу причины, почему такое же Общество не может во благостроительство основаться и работать в Эстонии, помогая культурным задачам страны. Утвержденные правительствами Уставы этих Обществ, как Французского или Латвийского, могли бы облегчить задачу сопоставления устава Эстонского Общества. Если бы правительство Эстонии указало нам группу желательных культурных деятелей, мы были бы искренно рады установить сердечное сотрудничество.
Буду рад слышать соображения Ваши и правительства Вашего по этому предмету.
Прошу принять уверения в моем совершенном уважении,
[Н. Рерих]
275
Н. К. Рерих — М. А. Таубе
15 декабря 1931 г. «Урусвати»
Дорогой Михаил Александрович,
В последних письмах своих Г. Г. Шклявер сообщил об удачных выступлениях в нашем Центре группы «Утверждения»[908] и Сибиряков. Можно радоваться, что начало Вашего председательства ознаменовывается такими желательными и многочисленными привхождениями. Конечно, именно Вы сумеете сердечно протянуть руку всем привходящим, обогреете их исстрадавшееся сердце и широко скажете им о вмещении и доброжелательстве. Также Шклявер упоминал о каком-то Обществе в Париже имени Св. Сергия и о кадетском корпусе как об организациях, пригодных для кооперации. Как Ваше мнение об этих планах, и не имеете ли Вы в виду каких-либо еще других организаций, которых доброжелательно можно было бы привлечь ко строительно культурному пути?
По всей корреспонденции представляется возможным нахождение новых друзей, что будет облегчено тем широким вмещением, которое Вы принесете. Ведь мы работаем не только для цивилизации, но именно для высшей Культуры, в которой «несть ни эллин, ни иудей». Шклявер писал о нездоровии Вашем. При наступлении зимы в Париже это так обычно. Надеюсь, что все у Вас уже прошло, и мы скоро получим, как всегда, доброе сведение Ваше и о Риме, и обо всем, о чем я Вам писал в прошлых письмах. Имейте в виду, что мною послано одно буддийское Изображение нашим калмыкам в Белграде[909]. Вы, вероятно, уже встретились с калмыками в Париже. Еще раз повторяю, именно при Вашем просвещенном вмещении Ваш словарь Блага будет так богат и блестящ.
Сердечный привет Вам и семье Вашей от всех нас к Новому году.
Духом с Вами.
276
Н. К. Рерих — С. Келлогу*
16 декабря 1931 г. Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия
Приветствую.
В своих письмах Вы поочередно обращались ко мне сначала «Учитель», «Дорогой Друг» и наконец «Брат». Такого рода неустойчивость показывает, что Вы не нашли для меня определенного места в своем сердце, и вследствие этого мне очень трудно найти соответствующую форму обращения к Вам. В известных Вам книгах Вы читали, что неустойчивость и нерешительность не могут привести к ожидаемым позитивным результатам. Вам также известно, что мы должны быть крайне осторожны и деликатны во всех наших формулировках. Вот уже десять лет как я испытываю самое искреннее расположение к Вам, и Вы, несомненно, могли не единожды почувствовать это. Во имя этого Благорасположения я хочу напомнить Вам о нескольких Ваших неправедных деяниях, которые Вы, очевидно, совсем оставляете без внимания. В письмах ко мне Вы высказались, что подозреваете г-на и г-жу Лихтман в неискренности, а Вам известно, что неискренность означает лживость и предательство. Я прекрасно знаю, что г-н Лихтман всегда сердечно и внимательно относился к Вам, а г-жа Лихтман оказывала Вам исключительное доверие. Поэтому Ваше обвинение их в лживости было совершенно несправедливым, и нельзя называть братом того, кого подозреваешь во лжи, — это действительно было бы проявлением неискренности.
Далее, Вы самым несправедливым образом оскорбили г-жу Хорш как президента Общества и мисс Эстер Лихтман как инициатора движения, что явилось причиной странной формы Вашей отставки в наших Учреждениях. Разве нельзя было уйти без той непонятной формулировки, которую Вы оставили в письменном виде в архиве наших Учреждений? Вам известны законы Кармы, и Вы знаете, что все, что сделано человеком несправедливо, должно быть уничтожено. Никому не удается избежать этого фундаментального закона Кармы, и поэтому только тот совет будет поистине дружеским, который гласит: «Как можно скорее уничтожьте совершенную вами несправедливость». Истинно, следование Высокому Учению состоит не в том, чтобы воскурить фимиам или исполнять какие-то другие внешние обряды. Основы Учения должны быть внесены в жизнь и применены. Тот, кто следует Учению и заявляет о своем устремлении к Учителю Света, не может легкомысленно использовать такие священные понятия, как Брат, Друг, Учитель, и одновременно с этим шептать за углом обвинения в лживости и предательски соглашаться словесно или молчаливо с
