Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - Реджинальд Пэйджет

«Главный аргумент заключается в том, что статьи 60 и 63 имеют отношение только к преступлениям, совершенным военнопленным во время пребывания в плену, а не к нарушениям законов войны, совершенным им, будучи комбатантом (лицо, принимающее непосредственное участие в боевых действиях в составе вооруженных сил одной из сторон международного вооруженного конфликта и имеющее в этом качестве особый юридический статус. – Пер.). Такое заключение выведено из расположения этих статей внутри конвенции. Я не согласен, что контекст хоть как-то поддерживает этот аргумент. По своей сути, этот аргумент того же сорта, что и аргумент, который использует суд, чтобы аннулировать применение статей 25 и 38 Военно-судебного кодекса посредством ограничения их более широкого спектра использования ссылкой на статью 2. Что касается пояснений, то я считаю их в равной степени неправомерными».

Пояснения сделаны судьей Стоуном, и я попрошу вас очень внимательно изучить их в Женевской конвенции; я остановлюсь на каждом из них.

«Раздел III Конвенции, который включает в себя статьи с 7 по 67, называется «О содержании в плену». В нем есть отдел I «Эвакуация военнопленных» – статьи 7 и 8. Отдел II «Лагеря для военнопленных». Отдел III «О труде военнопленных». Отдел IV «О сношениях военнопленных с заграницей». Отдел V «Сношение военнопленных с властями». Этот раздел III регулирует все возможные события жизни военнопленных в плену. Отдел V, непосредственно которым мы занимаемся, разделен на три главы. Глава I (статья 42) предоставляет военнопленному право жаловаться на режим содержания. Глава II (статьи 43 и 44) предоставляет военнопленному право указывать доверенных лиц, уполномоченных представлять его интересы. Глава III поделена на три пункта и озаглавлена «Уголовные санкции в отношении военнопленных». Пункт 1 содержит ряд различных статей, которые будут рассмотрены позднее. Пункт 2 состоит из положений, относящихся к дисциплинарным наказаниям. Пункт 3, под названием «Судебные преследования», включает в себя различные положения, призванные защитить права военнопленного на судебных процессах против него. Пункт 3, в котором находятся главы 60 и 63, в отличие от пункта 2 главы III, имеет отношение не к простым нарушениям дисциплины, как последняя, а к более серьезным судебным случаям, ведущим к тюремному заключению или возможному смертному приговору». Далее он ссылается на дело Брерентона:

«Отправление правосудия среди военнопленных возложено на военные суды. Однако суду следовало бы делать различия между пунктом 2 и пунктом 3, между незначительным дисциплинарным наказанием военнопленного за действия, совершенные во время пребывания в плену, и серьезным судебным преследованием. Такой ограниченный подход является не только весьма искаженным, смешивающим различные проблемы и ситуации, отнесенные к двум разным пунктам. Он отвергает наиболее важные защитные механизмы пункта 3, предназначенные как для нашей собственной безопасности, так и для безопасности взятых в плен военнослужащих противника. В лучшем случае толкование суда было бы логичным, если было бы сказано, что вся глава III имеет отношение к действиям, совершенным во время пребывания в плену. Разумеется, глава 2 такой и являлась – по самой природе ее предмета. Дисциплинарные наказания к военнопленному могут применяться содержащей в плену страной только за действия, совершенные во время пребывания в плену.

Однако сказано, что пункт 1 относится исключительно к деяниям военнопленного после того, как он им уже стал, и это указывает на то, что пункт 3 ограничен таким же образом. Это отвергает тот факт, что некоторые статьи пункта 1 на первый взгляд кажутся применимыми ко всем судебным разбирательствам, назначенным с какой угодно целью. Например, в частности, статья 46 определяет, что «Военные власти и суд государства, содержащего военнопленных, не могут подвергать последних никаким наказаниям, кроме тех, которые предусмотрены для тех же деяний, совершенных военнослужащими национальных войск.

Это, как представляется, точно так же относится к военным преступлениям, как и ко всем прочим правонарушениям; естественно, страна не может наказывать солдат чужой армии за военные преступления в том случае, когда она не станет наказывать своих солдат за такие же преступления. Точно так же статья 47 пункта 1 кажется относящейся к военным преступлениям таким же образом, как и к преступлениям, совершенным военнопленным после взятия его в плен. В частности, там прописано: «Судебное следствие в отношении военнопленных должно проводиться с такой быстротой, какую только допускают обстоятельства дела. Предварительное заключение должно быть по возможности сокращено.

Таким образом, в большей части своих статей, пункт 1 содержит те же двусмысленности и оставляет открытыми те же проблемы, с которыми мы столкнулись при толковании статей 60 и 63. По этой причине нельзя сказать, что вся глава III, и особенно ее пункт 3, относится только к деяниям, совершенным военнопленным после взятия его в плен, поскольку содержание пункта 3 в этом спорном вопросе напрямую связано с содержанием пункта 1; а сам пункт 1 дает не более ясное понятие ограничений в наказаниях и судебных разбирательствах в случаях дисциплинарных нарушений, чем пункт 3».

Итак, сэр, я принимаю это в качестве аргумента. Мне кажется, что, как случай диалектической логики, он вполне ясен. Председатель Верховного суда Стоун стремился избегать простых слов и гарантий статьи 63, утверждая, что она проистекает из главы III, которая относится исключительно к пребыванию в плену. Разумеется, суд, как таковой, является частным случаем пребывания в плену, но, помимо этого, такое суждение ясно показывает, что вся глава в целом не так ограничена. Конечно, сэр, ничто не может помешать воюющей стороне судить за военные преступления во время военных действий. Мы так и поступали во время войны в Южной Африке, и делали это посредством военно-полевого суда. Однако, сэр, тем из вас, кому не особенно интересен сухой процесс диалектической логики, я рекомендую прочитать статью 63: «Приговоры в отношении военнопленных выносятся теми же судьями и в том же порядке, какие установлены для лиц, принадлежащих к составу армии державы, содержащей пленных».

Сэр, я утверждаю, что это более чем ясные слова. Я утверждаю, сэр, что столь ясные слова могут быть не поняты только безумцем или слишком образованным юристом. Необходима невероятная изобретательность, дабы не понять такие простые слова. Сэр, Женевские конвенции, за исключением особых случаев, не определяют, что следует делать военнопленному; они определяют, что следует делать с военнопленным. Они определяют, что следует делать с военнопленным во время его пребывания в плену, и одно из положений – среди наиболее важных, – состоит в том, что ему должен быть обеспечен справедливый суд. Определение «справедливого суда» не слишком сложное – это такой суд, который содержащая в плену сторона рассматривает в качестве справедливого для собственных военнослужащих.