Ночная Земля - Уильям Ходжсон

Однажды Дева даже всплакнула у меня на руках — совсем тихо, стараясь, чтобы я ничего не заметил. Я промолчал, усматривая в ее слезах понятную скорбь по отцу и людям Малого Редута, навсегда оставшимся в отдаленном крае, и был прав, потому что Наани вскоре почувствовала облегчение, утерла глаза и уютнее прижалась ко мне.

Примерно в середине второго дня мы миновали пещеру, где я спал по пути наверх; я сказал об этом Наани, и она выразила намерение заглянуть туда, однако для этого следовало влезть по скале на добрых двадцать футов, и я не хотел, чтобы она без необходимости рисковала своей милой жизнью.

По пути мы нередко замечали странных тварей, таившихся между камнями; они не приближались к нам, однако я держал Дискос наготове; глаза мои всегда смотрели по сторонам, уши были настороже, а дух всегда помогал мне.

Теперь, когда ущелье привело нас вниз. Дева удивлялась теплу и густоте здешнего воздуха. Она даже пролила немного воды, — как было и со мной — пока не привыкла к столь бурному кипению.

Закончив каждый переход, мы спали по восемь часов в безопасном месте, а потом шли снова, и Дева охотно слушала мои рассказы о стране, к которой мы приближались.

Наани нередко задавала вопросы; она уже предвкушала свидание с морем — как счастливый ребенок, никогда не видевший его.

Мы все еще находились в ущелье, посреди огненных ям и жерл; и пламя тут и там вырывалось из земли, освещая стены ущелья, которые вновь погружались в тень, после того как угасал язык огня. Нередко свет и бормотание огненных ям сменялись предельной темнотой. Время от времени мимо нас проползала змея, пробегал громадный скорпион, или некое движение в тени очередного большого камня извещало меня о затаившемся чудище, поэтому я держался настороже и всегда держал наготове Дискос.

На шестом часу четвертого дня я показал Деве уступ, на котором в первый раз заночевал в ущелье.

Еще пять часов мы шли во мраке, и на одиннадцатый час вдали показалось зарево. Взяв Деву за плечи, я показал ей далекий отблеск огней ждавшей нас великой страны.

И мы побежали вниз, спотыкаясь и оступаясь, но это не останавливало нас: с детским счастьем мы бежали к свету. А на двенадцатый час перехода перед нами открылся чудесный Морской Край.

Глава XIII

Путь домой вдоль берега

Наконец мы вышли из скорбного и унылого ущелья, прорезавшего великие горы, которое я называл про себя Восходящим Ущельем. И остановились — сразу же у подножья гор.

Возбужденно дыша, Наани оглядывалась вокруг, и в глазах ее сияли изумление и ликование, — ведь позади нас остались области, полные великих ужасов.

Потом она обернулась, поглядела во тьму ущелья, испугалась и бросилась к свету Страны Морей, вновь остановилась и вновь поглядела назад, — с трепетом и облегчением — удивляясь простору и великому морю. Охваченная радостным изумлением, Наани то смеялась, то плакала и все время оглядывалась по сторонам, полной грудью впитывая живительный плотный воздух: ведь за всю свою жизнь она никогда не видела сразу столько света.

Оба мы ощущали, что здесь незачем шептать, как во тьме унылой теснины, и Дева, как ребенок, закричала, чтобы ей ответило эхо, милый голос ее таял на широком просторе.

Из темных гор за нашей спиной раздалось эхо, и мы немедленно оглянулись оттого, что звук этот был одновременно и похож на настоящее эхо, и чем-то отличался от него. В его звучании угадывались мрак и ужас, так что мы бросились бежать и, наконец, задыхаясь, остановились лишь там, где ощутили себя полностью свободными от чар ущелья, от странной власти его, источник которой — как нам показалось тогда — лежал где-то в сердце великих гор.

После мы принялись искать плоскую скалу, заметив высокую глыбу, забрались на нее и сели есть и пить, хотя, невзирая на переполнявшее нас счастье, не забывали об осторожности, то и дело оглядываясь вокруг, чтобы не попасться на глаза Горбатым.

Радуясь ясному свету и огромному морю, Дева засыпала меня вопросами, восторг наполнял все ее существо; впрочем, к радости ее примешивалась и старинная боль — память о нашем времени и о свете, о любви и разлуке. А там пришли слезы, и Наани припала к моей груди, но ненадолго, так велико было наше счастье.

Воздух Земли Морей, густой и душистый, сладостный для наших ноздрей, все еще пьянил Наани. Всякий, кто испытал на собственной шкуре холод и мрак вечной ночи, легко понял бы нас.

Вдруг, забыв про восторги, она вновь вспомнила нечто из нашего общего прошлого — о древнем светиле, величаво освещающем нашу нынешнюю ночь своим неярким светом. И немедленно вернулась в то будущее время — всем существом своим, столь близким мне и в радости, и в печали.

Морской простор напоминал Наани о наших беспредельно далеких днях, и я следовал ее примеру; а ведь в моем одиноком путешествии к ней море осталось словно бы незамеченным мной.

И мы сидели на камне, вспоминая древние дела, происходившие в мире, поверхность которого осталась высоко над нами — под куполом вечной ночи. Увы, доступные мне скудные словеса не позволяют передать вам и тени тех терзаний и восторгов, которые мы пережили тогда.

В нескольких милях слева от нас у подножия гор лежал густой туман; сквозь облако это мне уже пришлось пройти на пути своем, и Наани принялась расспрашивать меня; и я рассказал ей все, что знал о нашем дальнейшем пути. Кроме того, Наани удивляли вулканы, повсюду освещавшие морские просторы; их высота и величие вселяли в ее душу восторг и вместе с ним странное смирение. Потом я обнял ее, такую милую и очаровательную, чтобы поцеловать, и она отвечала мне… не прекращая расспросов между поцелуями.

После третьего пылкого и жаркого поцелуя, она положила мне на плечи свои нежные руки, такие красивые на серой броне, и в милом упрямстве попыталась заставить меня отвечать побыстрее… а я не мог удержаться от новых поцелуев. После она захотела спокойствия, села на камень и велела мне повернуться, чтобы достать гребень из ранца на моей спине. А потом принялась расчесывать волосы, а я сидел, говорил и шутил, ощущая в своем сердце давно забытую легкость. Хотя я и страшился горбатых людей и чудовищных животных, обитавших в стране морей, но больше не ощущал прежнего ужаса, ведь в этой стране правила Природа и сюда не было входа силам воплощенного Зла.

Потом, когда Дева расчесала волосы и начала их укладывать, я попросил, чтобы она оставила их на плечах; мне так нравилось, и Дева улыбнулась мне, и с радостью исполнила мою просьбу.

К этому времени восторг уже оставил нас, мы собрали снаряжение и отправились вниз — в Страну Морей; мы шли добрым шагом, быстро, но не утомляясь; я намеревался выспаться по эту сторону от облака пара, которое располагалось — как вы помните — неподалеку от берега моря.