Покушение на шедевр - Дэвид Дикинсон

В четверть десятого Уильям Аларик Пайпер неторопливо прошагал по Олд-Бонд-стрит к своей переименованной галерее. На нем был новый темно-серый костюм со свежей орхидеей в петлице. Он приветливо кланялся знакомым. Он вел себя так, словно ничего не случилось. Постепенно у него в мозгу складывался план, с помощью которого он рассчитывал снова наладить отношения с клиентами. Войдя в свой кабинет, он сел за стол и принялся ждать нашествия американцев.

В тот же час перед входом в зал Центрального уголовного суда выстроилась длинная очередь. Здесь были студенты юридических факультетов, желающие присутствовать на последнем заседании процесса, которому наверняка предстояло занять почетное место в анналах лондонской юриспруденции. Возможно, когда-нибудь они прочтут о нем в потрепанном фолианте с переплетом из красной кожи — тогда они, наверное, станут уже королевскими адвокатами, а то и вовсе будут заседать в Верховном суде. А сегодня они могли увидеть все своими глазами, чтобы потом, в отдаленном будущем, поведать об этом молодежи. Были здесь и просто зеваки — люди, которые приходят поглазеть на каждое торжественное шествие или военный парад, потому что им больше нечем заняться. Были и кучки дам из высшего света, чьи оживленные приветствия эхом разносились по коридору.

— Дорогая, мы не виделись с той вечеринки у Фредди!

— Говорят, мистер Пью такой красавчик!

— Кто-то сказал мне у Девонширов, что это дело рук Декурси. Полиция вот-вот его арестует!

— Чепуха, дорогая. Все знают, что убийца — тот несчастный, Бакли. Пью просто пытается сбить присяжных с толку.

В двадцать минут десятого в кабинет Чарлза Огастеса Пью ворвался взъерошенный Джонни Фицджеральд. Пью беседовал с Пауэрскортом, пристегивая золотую цепочку и в последний раз поправляя парик. Фицджеральд сунул ему в руку два бумажных листка.

— Это насчет Италии, — сообщил он, дико озираясь вокруг в поисках кофе. — Кое-что узнал у итальянских корреспондентов здесь, в Лондоне. А остальное — у человека, который работал лакеем в римском доме. Пьет как лошадь, точнее, как гиппопотам. Все время приходилось ему подливать. А что делать?

Пью быстро проглядел бумаги и аккуратно присовокупил их к пачке своих документов.

— Спасибо, — сказал он. — Очень ценное дополнение.

За выходные судья Браун успел подстричься. Он всегда старался привести себя в порядок перед заключительным заседанием, на котором ему предстояло подвести итоги и огласить приговор. На днях Пауэрскорт слышал, как кто-то назвал его Вешалкой Брауном. Присяжные, проведя двое суток вне зала, тоже заметно посвежели. Их старшина облачился в красивый костюм: должно быть, об этом позаботилась его жена, понимавшая, что в суде будет полно газетчиков. Хорас Алоизиус Бакли выглядел так, словно предыдущей ночью он ни на минуту не сомкнул глаз. Лицо у него вытянулось, глаза запали. Но и в последний день своего испытания он держался молодцом. Для прессы было отведено всего шесть мест, но сегодня на них втиснулись одиннадцать репортеров: с блокнотами наготове, они стояли там, прижатые друг к дружке, как гребцы на галерах. Судья бросил на них грозный взгляд, словно прикидывая, как бы уменьшить их количество. Опустив глаза, журналисты принялись строчить что-то у себя в блокнотах. Все ряды для публики были набиты битком, и снаружи осталась еще целая толпа любопытных, надеющихся, что кому-нибудь из зрителей надоест слушать и им освободят место в зале.

Даже Чарлзу Огастесу Пью, ветерану, наблюдавшему в суде не одну драму, сегодня утром было слегка не по себе. Он взглянул на свой высокий стакан и решил подождать.

— Вызывается миссис Хорас Бакли!

Дамы из общества напряглись, стараясь рассмотреть, как одета свидетельница. Их юбки зашуршали, как будто по залу, в котором председательствовал судья Браун, пронесся легкий ветерок.

— Миссис Бакли, простите меня, если я затрону некоторые подробности вашей дружбы с Кристофером Монтегю.

На Розалинде Бакли было длинное темно-серое платье и маленькая черная шляпка. Эти цвета шли ей. Она походила на вдову в трауре.

— Вы познакомились с Кристофером Монтегю примерно за год и три месяца до его смерти. Это так?

— Да, — твердо ответила Розалинда Бакли.

— Напомните нам, пожалуйста, какие совместные планы вы строили на будущее. — Голос у Пью был прямо-таки шелковый, точно он беседовал с миссис Бакли не в зале суда, а за столом на званом ужине.

— Мы хотели уехать в Италию, — сказала она. — Кристофер, то есть мистер Монтегю, собирался писать там книги.

— Вы собирались жить там, не обвенчавшись? По крайней мере, до тех пор, пока жив ваш супруг?

Газетчики обменялись изумленными взглядами. Их осенила новая догадка — гораздо быстрее, чем она пришла на ум остальным.

— Да, — ответила Розалинда Бакли, уставившись в пол перед свидетельской кафедрой.

— Вы с мистером Монтегю хотели иметь детей, миссис Бакли? Внебрачных детей, рожденных на чужом берегу?

— Возражаю, милорд, возражаю. — Все выходные сэру Руфусу Фитчу не давали покоя мысли о Пью и о том, что он слишком многое спускал противнику с рук. Теперь все будет иначе. — Это вопрос чисто гипотетический. Он не имеет никакого отношения к делу.

— Мистер Пью? — Судья обернулся к представителю защиты.

— Защита собирается показать, милорд, что подобные вопросы все сильнее и сильнее занимали мистера Монтегю накануне его гибели.

— Возражение отклоняется. Но учтите, мистер Пью, что я ожидаю от вас доказательств вашей точки зрения.

— Да, милорд. Надеюсь, в этом плане ваши ожидания будут удовлетворены. Пока у меня больше нет вопросов к миссис Бакли. С вашего разрешения, милорд, я хотел бы вызвать на свидетельское место мисс Алису Бридж.

Судья кивнул и принялся вертеть в руках перо.

— Я, Алиса Бридж, торжественно клянусь, что показания, которые я собираюсь дать, — правда, вся правда и ничего, кроме правды.

Пауэрскорт обвел взглядом публику. Здесь ли ужасная миссис Бридж? Пью опередил его. Он уже заметил в зале женщину, соответствующую описанию Пауэрскорта: выпятив объемистую грудь, она взирала на происходящее через лорнет. Сдвинувшись на шаг влево, Пью стал так, чтобы девушке даже краем глаза не было видно матери.

— Мисс Бридж, — начал Пью, — я полагаю, вы тоже дружили с Кристофером Монтегю?

Девушка чуть покраснела.

— Да.

— И сколько же продолжалась ваша дружба?

— Немногим больше четырех месяцев. — На всякий случай Алиса Бридж захватила в суд свой дневник, где нашли подробное отражение все ее встречи с Кристофером Монтегю.

— Вы могли бы отнести себя к случайным знакомым Монтегю? К приятелям, с которыми сталкиваешься время от времени? Или ваша дружба носила более серьезный характер?

Пауэрскорт оглянулся. Миссис Бридж ерзала на стуле, пытаясь поймать взгляд дочери. Но между ними была широкая, обтянутая идеально скроенной мантией спина Чарлза Огастеса Пью.

— Да, сэр, носила. — Теперь Алиса Бридж заговорила вполне уверенно.

— Можно ли сказать, что вы с мистером Монтегю состояли в интимной связи, что вы были любовниками? — Пью произносил слова неторопливо, не сводя глаз с присяжных.

— Да, можно, — гордо ответила Алиса Бридж, с вызовом посмотрев на Розалинду Бакли в ее сером, почти траурном платье.

— Мне нет нужды напоминать вам, мисс Бридж, что вы находитесь под присягой… — Пью помедлил, чтобы присяжные не пропустили мимо ушей его следующий вопрос. — Просил ли он вас выйти за него замуж?

Алиса Бридж не медлила ни секунды.

— Да, сэр, просил. Мы собирались обвенчаться в церкви Сент-Джеймс, на Пикадилли.

В конце зала раздался мощный всхрап. Миссис Бридж вскочила на ноги и попыталась пробиться к свидетельскому месту.

— Что за глупости… — начала она. Но судья стукнул молоточком по столу.

— Тишина в зале! Вывести эту женщину! Немедленно! Она мешает отправлению правосудия!

Двое служителей кинулись исполнять приказание.

— Я ее мать, она еще ребенок… — Когда миссис Бридж выводили из дверей, ее голос был уже едва слышен.

— Вы не у себя в гостиной, мадам! — Судья Браун был вне себя от ярости. — Это суд, а не балаган! — Он сделал паузу и вытер лоб большим синим платком. — Продолжайте, мистер Пью.

— Итак, — снова заговорил Пью, — вы хотели пожениться. Собирались ли вы также иметь детей, мисс Бридж? Детей, которые были бы рождены в законном браке, а не в грехе с точки зрения религии?

— Конечно. — После того как ее мать удалили из зала, ответы мисс Бридж стали звучать еще тверже.

— И последний вопрос к вам, мисс Бридж. — Пью ласкал ее взглядом, а пальцы его правой руки исполняли на мантии очередной воображаемый фортепианный концерт. — Как вы полагаете, мистер Монтегю рассказал о ваших отношениях миссис Бакли?