Остров обреченных - Богдан Сушинский

– Кто «он»? – дрожащим голосом спросила норд-герцогиня.

– Ну, как «кто»? Ревун этот, медведь.

– Так ты считаешь, что это все же медведь?

– Подожди немного, он тебе сам представится.

– И ты не боишься?

– В крайнем случае, я решила, что столкну в воду шлюпку и уйду в залив. И потом, где-то между мной и медведем должен быть доблестный рыцарь – шевалье. Да и аркебузу на всякий случай вытащила. Вот только заряжать меня не научили. Завтра же и этой наукой просветишь.

Медведь явно учуял какой-то незнакомый ему дух: костра, человека, приготовленной пищи. Возникнув при свете луны на краю жертвенника, он приподнялся на задние лапы и издал такой мощный рев, что все ущелье, весь фиорд задрожал от, отражающего этот истошный крик души звериной, эха.

– Понятное дело, – отозвалась на его рев Бастианна. – Уж кто-кто, а я-то тебя способна понять.

– Что ты несешь такое? Замолчи, он услышит твой голос. – Сердито зашипела на нее Маргрет.

– Без самки он остался – вот что произошло, – сочувственно молвила Бастианна, ничуть не устрашившись предостережения герцогини. – И ничего ему не остается, как реветь на каждом утесе, на каждую мало-мальски освещенную светом господним луну. – Вздохнув, корсиканка размяла руками ноющую грудь, как волчица, готовая взвыть от тоски у холодного логова, затем взглянула на луну и отправилась на свое «лежбище».

Проснувшись на рассвете, Маргрет некоторое время прислушивалась к каким-то странным звукам: то ли крикам, то ли рычанию. Мгновенно вспомнив о вчерашнем визите истинного хозяина острова, она схватила еще с вечера заряженную аркебузу и, приоткрыв полог, прошла по узкой горловине между каменными завалами.

У входа она сразу же обратила внимание на то, что песок и галечник разрыты, словно кто-то пытался устроить там себе логово.

«Да ведь он был здесь! – с ужасом пронеслось в сознании Маргрет. – Он запросто мог передушить нас, еще сонных! – подумала она, осматривая жертвенник, склон горы; проложенную уже ими, островитянами, едва приметную тропу. Каково же было ее изумление, когда она увидела медведя почти рядом, на том берегу узкой котловины, которой завершался фиорд.

– Рой! Рой! – испуганно позвала она. – Рой, Бастианна, поднимайтесь! Он опять здесь!

Остановившись рядом, с мечом в одной руке и аркебузой – в другой, шевалье хмыкнул от удивления и, покачав головой, ухмыльнулся.

– Что?! – не поняла Маргрет.

– Он не обращает на нас внимания. Ему не до нас, он пришел половить рыбу. Смотри, глушит ее ударами лапы.

– Думаешь, он ест рыбу?

– Он ведь, как и мы, островитянин. Без рыбы тут не прокормишься.

– То-то я думаю, почему мы до сих пор ни разу не попробовали даже рыбьего хвоста, – не удержалась Маргрет. Узнав, что медведь занят рыбалкой, она как-то сразу потеряла страх и даже зауважала этого могучего зверя. Хотя и понимала, что с его появлением их охота, их жизнь постоянно будут связаны с опасностью.

– Взгляни на залив: весь искрится и, кажется, даже пенится.

Маргрет ступила несколько шагов вперед по направлению к шлюпке и еще раз удивилась: весь залив буквально кишел большими рыбинами.

– Но здесь их очень много!

– Это пришел косяк. Медведь знал, что сегодня должен прийти косяк. Он каким-то образом учуял его появление и пришел поохотиться.

Они молча понаблюдали, как, зайдя на мелководье, медведь ударял по воде то одной, то другой лапой, а потом, словно веслом, выгребая рыбин, выбрасывал их на берег.

– Вот у кого бы тебе поучиться, Рой, – рассудительно молвила Бастианна, наконец-то выбравшись из «форта». – Какая ловкость, и какой азарт! Посмотришь вот так, со стороны – самый что ни на есть мужчина.

– Действительно, – согласилась Маргрет, – есть в нем что-то человеческое. Но все же от него обязательно нужно избавиться.

Только теперь обратив внимание, что он не один, медведь сердито, отпугивающе взревел и, отойдя за камни, за которыми лежала добрая часть его улова, принялся расправляться с рыбой. Еще через несколько минут, чувствуя опасность, он поднялся на хребет, но не той тропой, которой обычно поднимались они, а по едва заметному распадку, о существовании которого островитяне даже не догадывались.

– Мы зря упустили его, Рой. Нужно было попытаться убить: из двух аркебуз, из арбалета…

– Но тогда следовало бы подойти поближе к нему. И бить так, чтобы не промахнуться. Иначе он попросту растерзал бы нас, даже будучи раненным.

– Не оправдывайте свою трусость, мой шевалье.

– Если честно, я просто залюбовался им. Но ты права: сосед нам достался опасный. Помоги столкнуть шлюпку.

Упираясь коленом в сиденье, Рой напропалую бил веслом то по левому, то по правому борту. В эти минуты он был похож на крестьянина, который, собрав снопы, решил обмолотить их. Удары его были сильными и становились все более резкими. И Рой даже не обратил внимания, что, поднявшись на жертвенник, медведь с удивлением следил, как некое существо, отпугнув его, занимается тем же, чем только что занимался он: добывает себе пропитание. Вот только откуда взялись эти существа и почему они заняли его угодья – этого он понять не мог.

Улов оказался значительно меньше, чем ожидали там, на берегу, но все же восемь больших рыбин и почти столько же помельче всплыли вверх брюхом, и Рой сумел изловить их.

Не без ехидства заметив, что половину из этих рыбин прибил не он, а медведь, Бастианна тем не менее была очень довольна уловом и бросилась варить уху. Этот завтрак оказался первым, во время которого они наелись досыта, не экономя и не уступая друг другу добавки.

– Конечно, для того чтобы появилась настоящая корсиканская уха, нужны лук, красный перец, оливковое масло… – начала перечислять Бастианна. Однако Рой и Маргрет дружно цыкнули на нее, чтобы не портила «праздник желудка».

Третьи сутки подряд шел ливень – холодный, промозглый, бесконечный.

– Если такие холодные дожди выпадают здесь уже в середине лета, представляю себе, что будет осенью, – ворчала Бастианна. – А хижина наша все еще недостроена. Хвалите Бога и меня, что успела занести туда почти весь сушеный мох, траву и хвою и спрятать в ту часть, которую хоть немного накрыли и которая под кронами сосен.

Рой и Маргрет мрачно переглядывались. Они прекрасно понимали, что с хижиной надо поторапливаться. В «форте» по-прежнему было сыро и неуютно. Парусина давно промокла, и потоки воды ниспадали им на головы. Явись им крона хотя бы одного дерева, было бы, конечно, посуше.

Тем временем запасы рыбы кончились. И, несмотря на ливень, Рой вновь вышел на свою путину. Однако косяк уже успел оставить залив и после почти часового ужения д’Альби едва удалось выловить три рыбины, да и те были слишком мелковаты. Вспомнив, что один из матросов дал ему рыболовный крючок, Рой тут же нашел его среди прочей всячины, затем смастерил подобный ему, только из небольшого гвоздя. Однако почти часовое бдение с этой удочкой ничего не дало.