Смертельный рейд - Юрий Иванович

От запаха жареного мяса проснулась и Ксана. Некоторое время просто лежала и наблюдала за моими действиями, потом с явным трудом встала, подошла ко мне и положила руку на плечо:

– Спасибо.

Ну вот, только одно слово, а я ее уже за все простил. Ну почти за все.

– Да не за что. Как твои мышцы?

– Ну… – начала она и примолкла.

Я ей протянул первый обжаренный кусочек мяса на отколотой от корня толстой щепе.

– Да ты не стесняйся, если где сильно болит, говори. Я ведь могу помочь.

– Чего уж там, болит. – Она присматривалась и принюхивалась к мясу с подозрением. – А чье это?

Мясо что удава, что слизняка я разделал на одинаковые стейки, но сам их хорошо различал по цвету. Перед тем как впиться зубами в свой кусочек, предложил:

– А ты угадай!

Забавно было смотреть, как она скривилась, наблюдая за моей трапезой, потом печально вздохнула и осторожно сама откусила кусочек. Пожевала, хмыкнула и продолжила есть уже с удовольствием. Ну еще бы! Соль у нас в сухом пайке, как и некоторые специи, имелась с запасом, так что я постарался на славу. Хотя так и хотелось бы побеседовать по душам с тем типом, который комплектует эти вот упаковки с пятидневным пайком.

– И все-таки что болит? – продолжил я прежнюю тему, чуть насытившись.

Моя оруженосец не стала перечислять, обозначила просто:

– Все. – Затем подумала и добавила, оглянувшись на занавешенные одеяла: – Извини, я просыпалась и видела, как ты ворочал эти бревна, но ничем не могла помочь…

– Да ладно тебе!

– …и в ближайшее время не смогу опять пойти с тобой. Просто не могу вообще идти.

– Значит, будем тебя лечить. Массажем, к примеру. А может, и умениями своими попытаюсь. Я ведь тоже в некотором роде целитель. Кажется.

Скептический взгляд в мою сторону показал всю глубину веры в мои умения. Хотя она первой и припомнила:

– Ну да, твой синяк за одну ночь сошел.

– Точно! А твой до сих пор меня пугает. Поэтому давай так: я его вначале попробую полечить, потом посплю как следует, а дальше уже посмотрим, что нам делать, как нам быть.

Она легко дернула плечами, как бы напоминая, что в любом случае здесь не она распоряжается. Споласкивая руки из фляги с водой, я вспомнил, что ее у нас почти не осталось. А ведь ни сами ручейков не видели, ни у наших новых знакомых спросить не догадались. Чувствую, придется мне первым делом после сна как раз за водой и отправляться. Но пока спешить было некуда, и, разогрев руки трением, я приступил к лечению, а вернее, к попыткам быстрее вернуть нормальный цвет коже на левой щеке девушки и вокруг ее глаза. Я-то привык к этому ужасу, да и само оно прошло бы через пару дней, но захотелось поэкспериментировать с собственными силами. Раз у меня выходит края раны срастить, то как оно с синяком получится?

Девушка легла на одеяла, я присел рядом и вначале постарался своим умением просматривать внутренние структуры, разглядеть основные различия между больной и здоровой щекой. Понял очень быстро: вся проблема в омертвевших частичках крови и клетках плоти. У меня их помог быстро вывести первый щит, а вот девушке бы не помешало как-то ускорить регенерацию. Дальше пошел путем проб и ошибок, заставляя тело пациентки с утроенной эффективностью очищать поврежденный участок кожи.

Использовал и некоторые приемы из арсенала «маленьких гадостей». Ведь патриарх Ястреб мне несколько раз акцентировал, что тринитарные всплески у некоторых трехщитных служат для целительства. Конечно, пробовал я не все «гадости», а то вдруг просто поджарю кусок кожи на теле Ксаны? Тогда она меня уже точно возненавидит, и на этот раз окончательно. Но одна из «гадостей», имеющая условное название «Горячо!», вдруг заработала.

– Ой! Моя щека словно жаром пышет, – призналась пациентка, пытаясь охладить кожу на лице собственными ладонями.

– Не трогай, не трогай! – задержал я ее руку в своей. – Кажется, это помогает.

Структура кожи менялась прямо на глазах, настолько эффективно и быстро началось вымывание омертвевших клеток. При этом никаких осложнений или порчи не наблюдалось. Через пяток минут жар стал спадать, и пришлось еще несколько раз повторить тринитарный всплеск. «Горячо!» действовало великолепно.

Так что, задав импульс силы напоследок, я согнал оруженосца с одеял, давая задание на время моего сна:

– Постарайся не заснуть и прожарить-провялить над огнем все мясо. Регулярно выглядывай в щели, хотя ты же ничего не увидишь после костра. Просто приподнимай одеяло и внимательно прислушивайся. Если вдруг нежеланные гости – тормоши меня что есть сил, кажется, я буду спать без задних ног. Что еще? На синяк пока не смотри, потом вместе оценим мои усилия.

Хотя я не сомневался, что несессер она таки отыщет в рюкзаках и обязательно посмотрит. Женскую натуру исправить под себя нельзя.

С такими мыслями и провалился в сон. Выспался отлично! Хотя, наверное, еще бы дрых некоторое время, не коснись осторожно Ксана моего плеча:

– Миха, там кто-то кричит и бросает камни.

Я мигом вскочил, прогоняя остатки сна интенсивным растиранием лица.

– Где?! Кто?! Почему камни?

– С той стороны, откуда мы пришли. Вначале что-то стукнуло, я пошла прислушалась: ничего. Потом явный стук камнями начался, слушаю, голос мужской надрывается: «Эй! Кто в пещерке?! Отзовись!» Вот! – Она нервно дернулась на очередной удар по древесной преграде. – Опять!

Я уже стоял у стены из бревен на коленях, прикладывая ухо к одной из самых нижних щелей. При этом я крепко зажмурил глаза, чтобы быстрее прошло ослепление огнем, и шепнул девушке:

– Гаси костер!

С той стороны и в самом деле послышались однообразные, повторяющиеся крики. Точь-в-точь как я уже услышал от оруженосца. И спрашивается: чего ему или им от нас надо? Шли бы себе дальше.

Но ведь пока не ответишь, не узнаешь. Да и предосторожность с той стороны вполне вроде как нормальная. Допустим, кто-то знал об этой пещерке, решил сам в ней отдохнуть. Сунулся, а тут уже проход перекрыт. Но человек хамить не стал, культурно отошел на безопасное для обеих сторон расстояние и решил выяснить «кто в теремке живет?». Резонно поступает, вдруг здесь его знакомцы, а то и соратники? А может, и сам ранен да в помощи нуждается?

С удовлетворением констатировав, что мое усиленное зрение почти вернулось к норме, я аккуратно приоткрыл кусок одеяла наверху, там чуть раздвинул стволы и прокричал в ответ:

– Кто такой?!

– Витим! Из башни тринадцать дробь тринадцать.

«Ух какое несчастливое число! – подумал я. – Хотя все Дно – одно сплошное несчастье. Какие могут тут быть предрассудки?»