Темный ангел - Салли Боумен

Когда Констанца перебралась в эту комнату, ее заново отделали. Расцветки подобрали неброские и добавили множество разной мишуры: кружевные занавески, маленькие украшения, декоративные подушечки. Но в этот порядок вмешалась другая, более сильная рука: Констанца завладела комнатой и оставила на ней свой отпечаток. Теперь она больше походила на цыганский табор или шатер кочевников. Кресла Гвен были покрыты коврами и обрезками блестящей ткани, которую Констанца отыскала на чердаке, светильники заменены кусками яркого шелка, в комнате постоянно горели свечи. На старой ширме, за которой сейчас секретничали и хихикали Констанца и Стини, она налепила уйму красочных вырезок из модных изданий и нарисованных специально для нее Стини. Возле окна стояла большая бронзовая клетка, в которой сидел пунцового цвета попугай. Под ней расположились другие питомцы Констанцы и Стини: белая крыса по имени Озимандиас (ее притащил Стини), аквариум с золотыми рыбками и уж, подаренный Констанце Каттермолом. Она обожала эту змею, вечно сонную и совершенно безобидную. Таскала ее в кармане, позволяла обвиваться вокруг своей руки, дразнила ею Мод. Она была почти так же предана этой змее, как и Флоссу, и это тоже нравилось Фредди. Констанца, очевидно, предпочитает животных людям, иногда думал он.

Фредди зевнул, пыхнул сигаретой и уселся в одно из кресел Констанцы. Ему определенно нравилась эта комната. Констанца, правда, хватила лишку. Дай ей волю, она вообще жила бы в комнате красно-черно-серебряного цвета. Фредди не воспринимал всерьез ее причуды. Это просто еще один пример ее страсти к драме, сказал себе Фредди, беспокойно заерзав в кресле.

– Готово! – воскликнула Констанца за ширмой.

Послышалась возня, снова смех, а затем появились Констанца и Стини. Фредди так и застыл, уставившись на них, моргая. Констанца же не сводила глаз со своего единственного зрителя.

Они со Стини поменялись одеждой. Констанца стояла перед Фредди одетая как молодой человек. Стини хотя и был выше Констанцы, однако его узкая рубашка и темные брюки вполне ей подошли. Фредди никогда прежде не видел женщину в брюках, он завороженно разглядывал стройные ноги и узкие бедра Констанцы.

Рядом с ней Стини томно вздохнул и быстро заморгал ресницами. Он выглядел, подумал Фредди, совершенно ужасно. Он нанизал кольца на пальцы, накрасил губы и щеки, на носу у него красовались маленькие круглые очки. Заметив, что Фредди разглядывает его, он завилял бедрами и осклабился, представляясь женщиной. Фредди только посмотрел на него неодобрительно.

– Стини, как всегда, все преувеличил. Я ему говорила, что не нужно ничего запихивать под платье – грудь у Джейн, как гладильная доска. И вся эта краска на лице – ты видел когда-нибудь, чтобы Джейн красилась, хоть чуточку?

– На себя посмотри! – Критика Констанцы, видимо, нисколько не задела Стини. – Ты совершенно не похожа на Мальчика. Мальчик самый настоящий толстяк – или, скажем помягче, упитанный. Словом, размерами скорее приближается к квадрату. Я же говорил, что тебе нужно было запихнуть подушку под одежду – тогда было бы намного убедительнее…

– Помолчи, Стини. Тихо. Итак… – Констанца обернулась к Фредди и торжественно взмахнула рукой. – Итак, сегодня перед вашими глазами, уважаемая публика, состоится только одно представление. Значительное событие… Мы представляем вам знаменитое предложение руки и сердца достопочтенного Мальчика Кавендиша мисс Джейн Канингхэм, старой деве и наследнице неисчисленных сокровищ. Итак, вашему вниманию: ночь Великой Кометы. Мы с вами находимся – прошу прощения, но у нашего Мальчика слабое воображение – в оранжерее дома в Винтеркомбе.

Констанца обернулась к Стини, который прижал руки к груди и самодовольно улыбнулся. Констанца приготовилась, и в следующее мгновение совершенно преобразилась. Да, она была не слишком высокой, слишком худой и все-таки благодаря какому-то чудесному превращению стала Мальчиком. У нее была скованная походка, слегка расставив ноги, выпяченная грудь и нервно поднятые плечи. Она точно, до мельчайших подробностей, подметила, как Мальчик не знал, куда девать руки. Перед собой Фредди увидел своего брата и преисполнился к нему жалостью – к его неуклюжести, добрым намерениям, доброму сердцу и тупости.

Констанца опустилась на колени у ног Стини и положила руку на сердце. Рука лежала сверху накрахмаленной рубашки неподвижно, как рыба на блюде.

– Мисс Канингхэм… Джейн… – начала Констанца, и хотя у нее не получалось говорить таким низким голосом, как у Мальчика, но манеру речи она передала в точности. Она подметила и его напыщенную торжественность, и скрытую неуверенность в себе, даже то, как Мальчик останавливался перед некоторыми звуками – наследством с детских времен, когда он заикался. – Конечно же, мне следует поговорить с вашим отцом. Однако, если вы желаете… если бы вы захотели. Но в настоящий момент хочу воспользоваться такой честью просить вашей руки и сердца…

Фредди слышал, как его брат боролся со словами, путался в них, тонул и в конце концов запутался в нагромождении собственных неуклюжих фраз. В исполнении Констанцы все это выглядело забавным. Она вела свою роль спокойно и убедительно, и все выходило, несмотря на то, что Стини гротескно переигрывал. Констанца, не обращая внимания на ошибки партнера, вела сценку, и в конце концов Стини и Фредди покатывались от хохота.

– О Боже, не может этого быть…Мальчик, оказывается, такой дуралей. Констанца, ты уверена, что он говорил именно так? – Стини схватился за бока, согнувшись от смеха.

– Это его собственные слова, все до последнего. – Констанца тряхнула головой и, показывая, что представление окончено, стянула ленту, сдерживавшую ее волосы.

– Бедный Мальчик. – Фредди, все еще икая от смеха, потянулся за новой сигаретой. – Неудивительно, что это выглядит так кошмарно. Он ведь не любит ее. У Мальчика никогда не выходило скрывать свои подлинные чувства. Я прямо вижу, как прояснилось его лицо, когда Джейн настояла на длительной помолвке.

– Думаю, что она сама вздохнула с облегчением. – Констанца рухнула в кресло и улыбнулась им обоим. – С большим облегчением. Ведь и Джейн любит Мальчика не больше, чем он ее. Предполагаю, что их помолвка продлится следующие лет тридцать. А Джейн все это время будет страдать от неразделенного чувства…

– Джейн? Почему это? – удивился Фредди.

Констанца и Стини переглянулись.

– Ну же, Фредди, не будь таким тугодумом… – Стини подмигнул ему. – Неужели ты не заметил? Джейн не такая чопорная, как кажется. Уже многие годы, столетия она освещает путь… – Стини, чтобы подразнить Фредди, сделал паузу.