Просто совершенство - Мэри Бэлоу

Лицо Джозефа скрыла темнота, но Клодия заметила, когда он задремал, а затем проснулся, слегка вздрогнув. Как жаль, что нельзя остановить или хотя бы замедлить время!

На следующей неделе она вернется в школу, займется подготовкой к урокам, будет составлять расписания на предстоящий год. Начало любого учебного года волнует и будоражит. В вихре дел она забудет обо всем.

Но пусть это случится потом.

Не сейчас, позже. Настоящее еще не кончилось, не уступило место будущему.

– Клодия, если… возникнут последствия… – нерешительно забормотал он.

– О Господи, – перебила она, – ничего не будет! Мне уже тридцать пять лет.

Нелепая и неуместная ложь. Ей всего лишь тридцать пять, и недомогания ежемесячно напоминают ей, что она еще способна родить ребенка. Но об этом Клодия не думала. А когда подобная мысль пришла ей в голову, отмахнулась. Вот глупая!…

– Всего лишь тридцать пять, – поправил он, словно прочитав ее мысли, но если и собирался продолжить фразу, то передумал. Да и что он мог сказать? Какими словами? Пообещать жениться на ней? Если мисс Хант потребует, чтобы он сдержал обещание, данное ей, ему уже не вырваться на свободу. И даже если она все-таки разорвет помолвку и отпустит его…

– Ни за что не стану тратить этот вечер на тревоги и сожаления, – заявила Клодия.

Именно от такой бездумности Клодия предостерегала старших девочек перед окончанием учебы, особенно тех, кто учился бесплатно, не имел родных и, следовательно, рисковал сильнее, чем ученицы, за которых могли вступиться родные.

– Да? – переспросил Джозеф. – Вот и хорошо.

Он нежно водил ладонями по ее обнаженной спине, ласкал губами мочку уха и шею, она крепче обнимала его, целуя в шею, подбородок и губы. А когда в низ живота Клодии уперлось нечто твердое, она поняла, что вечер еще не кончен.

Они по-прежнему лежали на боку, он положил ее ногу к себе на бедро, придвинулся и вновь вошел в нее.

На этот раз он действовал не так отчаянно и поспешно. Движения были размеренными, резкими, она отзывалась на них, чувствовала, как его твердое достоинство проникает в ее жаркое и влажное лоно, наслаждалась каждым мгновением близости. Они целовались медленно, приоткрыв рты.

Внезапно Клодии показалось, что она и вправду красива. И не только красива, но и женственна, и страстна – словом, наделена всеми качествами, в которых так долго отказывала себе, убежденная, что ей уже не найти свою любовь. И он был прекрасен, он любил ее и предавался с ней страсти.

Каким-то чудом ему удалось избавить ее от неуверенности, накопившейся за восемнадцать лет. Она словно заново родилась – учительница и женщина. Директриса и любовница. Преуспевающая и уязвимая. Строгая и страстная.

Она стала собой – без ярлыков, оправданий и ограничений. Стала совершенством.

Как и он.

Так вот что это такое. Просто совершенство.

Он приподнял ее бедра и придержал ее, нанося еще более глубокие удары, которые тем не менее остались не торопливыми, а размеренными. Целуя ее, он шептал слова, которые она понимала сердцем, хоть и не различала на слух. Он по-прежнему находился в ней, она прижималась к нему, и вдруг что-то в ней открылось, впустило его – и он отозвался на призыв. Перестав существовать по отдельности, они стали единым целым.

Долгое время они обнимались молча, затем он отстранился, а ей сразу стало досадно, что они снова разделены и останутся такими до конца своих дней.

И все-таки о случившемся она не жалела.

– Надо проводить тебя до дома, – сказал он, садясь и оправляя одежду. Клодия натянула чулки, одернула юбку и привела в порядок лиф платья. – А затем я вернусь в Элвесли.

– Да. – Она быстро вынимала из прически шпильки и подкалывала выбившиеся пряди.

Джозеф поднялся и подал ей руку, Клодия взялась за нее и встала. Они застыли лицом к лицу, не соприкасаясь.

– Клодия, – произнес он, – я не знаю, как…

Она приложила палец к его губам, как однажды сделала в Воксхолле.

– Не сегодня!- Она покачала головой. – Пусть этот вечер останется идеальным. Я хочу запомнить его таким, какой он есть. На всю жизнь.

Он обвил ее талию и поцеловал палец.

– Возможно, завтрашний вечер тоже будет совершенством, – предположил он. – Как и все последующие дни.

Она только улыбнулась. В сказку с таким счастливым финалом она не верила ни на минуту, но решила подумать об этом не сейчас, а завтра или послезавтра…

– Ты приедешь на бал? – спросил он.

– Да. Я бы отказалась, да не хочу расстраивать графиню и леди Рейвенсберг, а мое отсутствие может их обидеть.

И даже если бы хозяйки бала не повторили приглашение, разве она усидела бы дома? Возможно, завтра вечером она увидится с Джозефом в последний раз. В самый последний.

Он поцеловал ее в запястье и отпустил.

– Я рад.

Глава 21

Герцог Энбери требует маркиза Аттингсборо в библиотеку, доложил дворецкий Джозефу, едва тот переступил порог дома в Элвесли. Но спешить на зов отца он не стал и первым делом направился к себе в комнату, где у постели Лиззи застал Энн и Сиднема Батлера. Девочка не просыпалась с тех пор, как он уехал в Линдси-Холл, сообщили ему супруги.

– Отец хочет меня видеть, – объяснил Джозеф. Сиднем ответил ему сочувственным взглядом.

– Ступайте, – сказала Энн и улыбнулась. – Мы сменили Сюзанну с Питером всего полчаса назад и можем пробыть здесь, сколько понадобится.

– Спасибо! – Джозеф подошел к кровати и легко прикоснулся кончиками пальцев к щеке Лиззи. Во сне она крепко сжимала уголок подушки. Какое счастье, что их тайна раскрыта! Джозеф наклонился и поцеловал дочь, она пробормотала что-то неразборчивое и вновь умолкла.

В библиотеке разразился скандал. Отец рвал и метал – очевидно, он успел поговорить с Порцией и заверить ее, что Джозеф будет впредь вести себя как подобает, а она больше никогда не увидит его внебрачного ребенка и не услышит его имени. И Порция наконец согласилась не расторгать помолвку.

Но условия этой сделки не устроили Джозефа. Он известил отца, что больше не желает прятать Лиззи и встречаться с ней тайком. Увезти ее в Уиллоугрин, проводить с ней как можно больше времени – вот его мечта. И поскольку Порция освободила его сегодня отданного ей обещания, ей придется смириться с его желаниями, иначе помолвка будет разорвана.

Джозеф не дрогнул, даже когда отец пригрозил вышвырнуть его из поместья Уиллоугрин, забрать этот свой подарок обратно. В таком случае он поселится вместе с дочерью в другом месте, заявил Джозеф. В конце концов, в финансовом отношении он не зависит от отца. Если понадобится – выстроит другой загородный особняк.

Этот спор – точнее, непоколебимое упорство Джозефа и бешенство его отца – продолжался довольно долго. Присутствовавшая при нем мать молчала.