Виткевич. Бунтарь. Солдат империи - Артем Юрьевич Рудницкий

слишком серьезная, несомненно, вызвавшая в семье бурю споров и эмоций. Эльвира вспоминала: «Из полиции потом доставили письмо – письмо было не дядино – в котором говорилось… что он кончает с жизнью, пакет со старым, потертым халатом и еще какие-то мелочи. Письмо было написано по-русски»[609].

Итак, сторонникам версии об убийстве есть на что сослаться. Доказательства не прямые, косвенные, но много ли надо авторам, падким на эффектные теории? Версия с убийством отлично укладывается в представление о Виткевиче как герое-одиночке, упорно выполнявшем свой долг вопреки наветам и интригам со стороны злобных врагов, непоследовательности и фактическому предательству своего же начальства.

Если убили, то кто убил? Чаще всего вина возлагается на англичан. Виткевич им крепко насолил, и они ему отомстили. Или расправились, чтобы похитить бумаги, которые могли навредить Великобритании. Заказали и подослали наемного убийцу.

М. А. Терентьев рассуждал следующим образом: «Трудно, однако, допустить, чтобы человек, бившийся столько лет, чтобы поправить свою карьеру, отказался от нее как раз накануне исполнения самых пылких мечтаний, на девятый день по приезде в Петербург. Многие подозревали в этом загадочном происшествии английскую руку… Кому более всех должны быть интересны бумаги Виткевича, как не англичанам? Кто наиболее был раздражен неудачей Бернса и сердит на Виткевича, как не англичане?»[610].

Во время встречи с Заном на Невском Виткевич обронил: «Если бы я попал в руки англичанам, на части бы меня разорвали»[611]. Что ж, это понятно, учитывая, что он чуть не сорвал их далеко идущие планы. Допустим, разорвали бы, но это еще не означало, что именно они организовали на него покушение.

Зачем им было ждать приезда Виткевича в Петербург? На это мы уже обращали внимание. Разве не проще было разделаться с ним в азиатской глуши, где-нибудь в Афганистане, свалив вину за убийство, скажем, на каких-нибудь разбойников? Вполне натурально могло получиться, меньше всяких домыслов и шума.

И что опасного для англичан могло быть в бумагах Виткевича? Доказательства, что они ни в грош не ставили российские интересы и хотели завоевать весь Афганистан? Так в Петербурге были прекрасно осведомлены на этот счет. Войну британцы затеяли, заняли Кандагар, вот-вот должны были занять Кабул. Ну, и опять-таки, отнять документы было бы гораздо проще до отъезда Виткевича в столицу, в Персии или Афганистане.

Чтобы избежать этих «подводных камней», Гус придумал свой, особенный вариант (писатель имеет право на вымысел!). В Петербурге Виткевич, дескать, случайно столкнулся с английским шпионом, который давно был у него на примете. И этот мерзавец, испугавшись разоблачения, подлейшим образом прикончил офицера. Подобное допущение ни на чем не основано, но для романа очень даже годится.

Трудно обойти вниманием еще более фантастические версии «убийства» Виткевича, возлагающие ответственность на царские власти. Здесь мы возвращаемся к концепции «валленродизма» и «полонизма», которые развивали брат, племянницы и внучатый племянник Яна. Режим покарал новоявленного Валленрода, такой делается вывод. В 1837 году Пушкина уморили, а в 1839-м – Виткевича. Ох, уж эти Николай I, Бенкендорф и их приспешники! Это они друзей на похороны Яна не допустили и через какое-то время ликвидировали его могилу. Зачем? На этот вопрос дается несколько ответов.

Первый, самый простой. Виткевич «слишком много знал», будучи свидетелем беспринципного поворота в российской внешней политике, обернувшегося предательством афганцев, доверившихся Петербургу. А свидетелей, как известно, в живых не оставляют. Юлиан Семенов со вкусом описывает, как Бенкендорф сжигает полицейский рапорт об обстоятельствах смерти Виткевича, приговаривая, что искать убийцу ни к чему. А в рапорте, между прочим, указывалось, что пистолет, зажатый в руке покойного, не был разряжен, пуля оставалась в стволе.

Второй. Виткевич никогда не забывал о борьбе за освобождение Польши и, отправляясь с миссией в Афганистан, старался вредить России. Хотел ослабить царский режим, намеренно обостряя российско-английские противоречия в Афганистане и Персии и пытаясь втянуть Россию в войну против Великобритании. За что и понес кару. Излишне говорить, что подобная точка зрения, прежде всего, распространена в Польше[612], но никаких подтверждающих ее фактов, как уже говорилось, не найдено.

С сожалением приходится признать, что тайне смерти Яна Виткевича, по всей видимости, суждено оставаться неразгаданной. Едва ли спустя почти два столетия после этого события обнаружатся проливающие на него свет новые документы или свидетельства очевидцев. Если же оперировать той информацией, которая в настоящее время доступна, то, пожалуй, больше оснований считать эту смерть результатом самоубийства. Причины коренились в неустойчивой психике молодого человека, душевной надломленности, о чем уже было сказано. Будь у Яна поддержка со стороны родных, семьи, все могло бы выйти по-другому. Но этого он был лишен. Не женился, не завел детей и, потеряв родительский дом, своего так и не обрел. Одиночество, неприкаянность стали стилем его жизни, и лучше всего он чувствовал себя в походе, в опасных вылазках, рейдах, подвергая себя смертельной опасности, когда не было ни времени, ни условий для рефлексии.

Но вот завершилась неудачей афганская миссия, Ян оказался в Петербурге и почувствовал себя не у дел. Если трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию, то ничего в ней особо страшного для него не было. Но в том-то вся и штука, что трезво оценить ее Виткевич не мог. Он не был лишен общения, но это общение не избавляло от мучительных переживаний, сомнений в том, что жизнь имеет какой-то смысл. Спасением могло стать возвращение к «походному бытию», почему было не отправиться вместе с Перовским в военную экспедицию в Хиву? Ждать оставалось недолго, но даже для такого недолгого ожидания требовалось запастись терпением, которого Яну определенно не хватало. Возможно, случилось, что-то еще, возможно, какая-то досадная мелочь, на первый взгляд пустяк, который настолько ужасно подействовал на молодого и блестящего офицера, что заставил его «поставить точку пули в своем конце».

Эпилог

Виткевич мог только предполагать, что произойдет с Афганистаном после того, как Россия демонстративно «умыла руки». Наверное, он бы занял сторону афганцев, которые оказали англичанам мужественное сопротивление и, в конце концов, выстояли, хотя немало заплатили за свою победу.

«Английские войска покоряют весь Афганистан и где встречают сопротивление, разоряют города огнем и мечом, – писал М. Н. Муравьев. – …Афганистан был отдан на жертву англичанам. Но попытка поработить страну эту стоила дорого англичанам. Разорения, опустошения, ими там произведенные, если и навели временный страх на афганцев, то действия эти, конечно, не могли привязать их к правительству, которое, покровительствуя постоянно соседним врагам их, содействовало сим к отнятию от них целых провинций и, в