Скриптер - Сергей Соболев

Дождавшись, пока санитары уведут спятившего врача Кислова, «принцесса» выключила верхний свет в кабинете главврача, оставила кое-что на столе, и тоже направилась к выходу. Что касается самого Вениамина Семеновича, то он пока остался сидеть в своем начальственном кресле. Взгляд у главного врача Областной психиатрической больницы № 1 был стеклянный; губы его – против воли – выговаривали одно и то же слово:

– Венявор… Венявор… Венявор… Венявор…

«Принцесса», сопровождаемая следовавшей за ней по пятам черной кошкой, неспешно шагала по дорожке больничного парка в сторону расположенного ближе к главным воротам здания Второго корпуса мужского отделения.

Там, у этого пятиэтажного строения, в эти самые минуты, – совсем незадолго до наступления полуночи – царило небывалое оживление.

Сразу три крупных, известных, очень дорогих ресторана столицы прислали в больницу № 1 этим вечером свои отборные кадры: поваров, стюартов, официантов, сомелье, декораторов… Наряду с ними, еще одна известная московская фирма подрядилась выполнить поступивший ей в срочном порядке заказ: украсить место будущего банкета, завезти большое количество живых цветов и обеспечить иллюминацию.

На площадке за зданием Второго корпуса, куда можно пройти через черный ход, там, где обычно прогуливаются больные – когда им это дозволяют – а также в соседнем, примыкающем к этой огражденной рыбицей площадке скверике кипела работа. Здесь, словно по мановению волшебной палочки, появился вначале большой белый шатер – его собрали на удивление быстро. Проволочное ограждение, мешавшее свободе передвижения – сняли и скатали в большие рулоны, так, чтобы в этот вечер ничего не напоминало о несвободе, о запретах, о царящих здесь нравах.

Через парадный вход к месту, избранному самими больными, – по подсказке принцессы – один за другим подъезжали фургоны. Из машин выгружают столы, стулья, ящики с посудой и кухонной утварью, а также все прочее, что требуется для сервировки праздничного стола.

Работали эти люди, надо отдать должное, весьма слаженно и точно. Все же не зря именно эти заведения считаются одними из лучших в огромном мегаполисе!.. Никто из прибывших, никто из тех, кто выполнял заказ, не задавал лишних вопросов.

Да и какие могут быть вопросы, если за все уплочено. Не все ли равно, – по большому счету – кого обслуживать? Олигархов, казнокрадов, чиновников, прокуроров, воров в законе, депутатов или пациентов психбольницы? Мир давно слетел с катушек; политика делается сумасшедшими людьми, страдающими букетом маний и комплексов, воры рассуждают о честности и морали, педофилы присматривают за детьми, полиция и прокуроры крышуют мафию, а СМИ, интеллигенция и деятели искусств делают все, чтобы решительно каждый почувствовал себя пациентом глобального дурдома.

За определенное количество дензнаков нынешние деловые люди накроют банкет где угодно и обслужат кого угодно.

Да хоть самого Адольфа Гитлера, если тот вдруг оживет и явится сюда, в больничный городок на улице Восьмого марта, со своим увенчанным черепами и костями воинством, чьи останки истлели в русской земле; явится, чтобы посмотреть, как и чем живут нынешним москвичи, жители города, который он некогда мечтал сравнять с землей, затопить, уничтожив здесь все живое.

Не более часа времени потребовалось рестораторам, декораторам и прочему обслуживающему персоналу на то, чтобы сказка – или чья-то сумасшедшая задумка – стала былью, чтобы она воплотилась в реальность.

От большого белого шатра, подсвеченного и снаружи, и изнутри, тянутся через сквер, через площадку, освобожденную от проволочных заграждений, к пятиэтажному корпусу двумя параллельными линиями накрытые белоснежными скатертями столы.

Большей частью они уже сервированы; лишь в дальнем конце, возле здания Второго корпуса, еще снуют мужчины в униформе – но и они с минуты на минуту довершат свою работу.

От припаркованных справа от шатра и с его тыльной стороны фургонов к столам потянулась цепочка официантов; некоторые толкают перед собой тележки с уже разложенными по тарелкам порциями, другие несут подносы и расставляют яства на столах.

Повсюду живые цветы; их привезли очень много и разных видов, они есть на каждом столике. Цветы и скомпонованные букеты также поставили в отдельных больших вазах там, где по скверу и площадке протянулись цепочками неярких уютных разноцветных огней дорожки из привезенных устроителями светильников, фонариков, безопасных факелов…

За столами, рассевшись по собственному желанию, устроились сплошь люди в больничных пижамах; у некоторых, учитывая, что погода стоит свежая, на плечах накинуты халаты. Большинство больных мужского пола. Но видны и лица дам – пациенток женского отделения известили, что все желающие, все, кому позволяет здоровье, все, у кого есть настроение, могут принять участие в сегодняшнем мероприятии.

Все эти люди смотрят на происходящее вокруг них с огромным живым интересом; они похожи на детей-сирот, которых привезли из бедного захолустного городка, где их жизнь была полна трудностей и лишений, прямиком в волшебную сказку…

Некоторые пациенты, не дожидаясь команды, или же какого-то общего сигнала, уже потихоньку накладывают себе в тарелки закуски; иные, посмелее, вовсю уже орудуют вилками или ложками, пробуя на вкус разнообразные и удивительные яства, многих из которых они никогда прежде не пробовали, а об иных даже и не слышали.

Над больничным городком плывут звуки «Рондо» из Второго скрипичного концерта Паганини; музыканты всемирно известного коллектива «Виртуозы Столицы» услаждают слух собравшихся здесь, в ожидании дальнейшего, пациентов, воспроизводя отрывки и фрагменты из бессмертных творений лучших музыкальных гениев всех времен и народов. Музыкантов разместили на импровизированной площадке слева от шатра; по их одухотворенным лицам заметно, что и самим виртуозам очень нравится музицировать в столь прекрасном месте, перед этой почтенной публикой…

К тому же, – что, по-видимому, тоже влияет на их приподнятое настроение – гонорар, выплаченный коллективу лучших исполнителей страны фирмой, взявшей на себя организацию данного мероприятия, в несколько раз превосходит существующие в их среде расценки.

В той же стороне импровизированной банкетной площадки, неподалеку от музицирующих виртуозов, отдельной группкой стоят сотрудники дежурной смены медперсонала областного дурдома. Их здесь душ тридцать или сорок. Большей частью они в белых халатах, некоторые – в оранжевых или синих. Эти жмутся друг к дружке; они никогда не попадали в подобную ситуацию, они не знают, как себя вести; им сказали прийти сюда, но не сказали – зачем. А потому они стояли, где им указано и ждали, когда настанет уже их черед.

Особа в драном ветхом одеянии, стоптанных башмаках и нелепой гламурной шляпке неспешно прохаживалась между рядами; присматривалась к лицам собравшихся здесь людей, кому-то улыбалась, кого-то приветствовала дружеским взмахом руки. От ее взгляда ничто не могло укрыться. Она также сочла нужным лично убедиться, что рестораторы и декораторы в точности выполнили поступивший заказ, что на столах все самое лучше из того, что могут предложить в эту ночь лучшие повара, лучшие кухни Москвы…

Остановив проходящего мимо официанта с тележкой, нагруженной холодным закусками, решила снять пробу. Взяла вилку, подцепила с серебряного блюда канапе с икрой и копченым лососем.

Прожевав пищу, – вернее, канапе само растаяло во рту – сказала довольным тоном:

– Мммм… очень вкусно!.. Лиза, сними-ка пробу!

Кошка, как будто только и дожидалась этой команды, ловко подцепила когтистой лапой холодную копченую форель с нижней полки тележки, и сиганула со своей добычей под ближайший стол.

Особа в розовой шляпке двинулась в обратном направлении – к шатру. Ее сопровождали любопытные взгляды, вдоль столов катил вослед ей быстрый шепот; то и дело слышались чьи-то восклицания: «Принцесса!.. Глядите-ка, принцесса! Вот она!.. Сама принцесса!..»

К ней подошел молодой рослый парень в больничном халате; его, пожалуй, можно было бы назвать красивым, если бы не бледное, с запавшими глазами лицо и рваная, шаткая походка.

С парнем этим с полгода назад случилась неприятность… Если коротко, то история его болезни такова. Молодой начинающий актер одного из московских театров прошел кастинг на роль Квазимодо в мюзикле «Нотр-Дам де Пари». Парень очень хотел получить эту роль. Она ему снилась, он о ней мечтал; ему хотелось попробовать себя в этой сложной роли, хотелось сыграть ее, прожить ее, вложив в воспроизводимый на сцене образ всю душу. И вот он получился свой шанс… Молодой актер настолько вжился в роль, что в какой-то момент, когда уже шли репетиции, когда он работал в гриме и находился, как говорится, в образе, стал путать явь и вымысел, жизнь и сцену, себя и того, кого он хотел с блеском сыграть…