Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина

Я собирался по возвращении провести разъяснительную работу с Татьяной — чтобы она прекратила вызывать вслепую тот самый огонь, раскрывая противнику слабо укрепленные позиции и прямо напрашиваясь на ответку.

Я даже с Максом был готов перемирие заключить на время этой операции — чтобы эта ответка не решила за нас вопрос, у кого Марина потом работать будет.

Мой отвлекающий маневр заглох на стадии заведения моторов — Марина с ходу согласилась сидеть в тылу. Причем, так решительно согласилась, что я понял, что придется задержаться. Если она отступает без боя — жди диверсии.

Для начала рвануло в моих планах — но в самом многообещающем направлении.

Похоже, перемирие с Максом можно из них вычеркивать — не видать тебе ее, Макс, как своих ушей! Мне ведь давно уже пришлось ее из-под надзора выпустить, эту свою операцию она полностью сама выстроила — и на чьих принципах? Никаких ваших темных ударов исподтишка с саботажем подпольным, а вот масштаб самый, что ни на есть, наш — мобилизация всех потенциальных союзников и открытие второго фронта. Аж слезу смахнул! И это она у меня еще полный курс молодого бойца не прошла!

Короче, принял я ее соображения. Уж больно заманчивые перспективы открывались.

Здоровая инициатива поощряется и награждается полным доверием в ее реализации. Марине выделяется самостоятельный участок работы, который никаким боком не пересекается с интересами аналитиков.

Все результаты этой работы докладываются лично и исключительно мне — с сосредоточением еще одного направления операции в моих руках.

До всех остальных доводится, что Марина выведена из игры — что исключает риск утечки информации в обоих направлениях.

Полное сосредоточение Марины на ее ненаглядном человечестве практически сводит на нет все ее контакты с мелкими — а с ними и угрозу со стороны наблюдателей. Купировать избыток ее рвения Тоши с Кисой должно хватить. Причем, переговоры с Тошей она на себя взяла, а Кисе хватило намека, что ему дается шанс потом и кровью — если понадобится — искупить его провал в ее прошлой жизни.

В общем, вернулся я в расположение отряда в самом бодром расположении духа. Контакты среди резервов налажены, орлы приведены в полную боевую готовность, тылы взяты под контроль и укреплены. Теперь главное — чтобы здесь формирование ударной группы не сорвалось.

Зам доложил, что в мое отсутствие меня никто не разыскивал. Я напрягся — озвученные мне подготовительные к вступлению в должность мероприятия могли означать только допрос самого спорного кандидата на нее.

Чего-то я не понял — ему же было велено строго держаться самой простой версии из десятка фактов. Опять, что ли, комбинировать начал? Своим путем он, понимаешь, ходит — так его на том пути вечно на самое густо засеянное минное поле выносит. А от учебки до логова темных — один бросок. В конце которого дар жизни не терпит поспешности. А внештатники с низкого старта сорвутся, если этот идиот наболтает себе таки на высшую меру. А если они его к себе снова наручниками прикуют… Тьфу, типун мне на язык!

Чтобы отвлечься, я провел с Замом инструктаж, как вести себя на представлении главам отделов.

Потом ввел его в курс дела в отношении Верховного Совета — мало ли.

Потом добавил, что если вызовут, немедленно выходить со мной на связь и отвечать на все вопросы исключительно под мою диктовку.

Мысль о подходе к логову темных не отпускала. Я отдал Заму приказ ни при каких обстоятельствах — особенно, если связь со мной прервется — не идти на штурм их крепости со стороны павильонов. Он остро глянул на меня — не вдаваясь в подробности, я сообщил ему о невидимом защитном вале.

— Я сейчас ищу другие подходы, — добавил я. — Если не успею и придется все же брать их, используйте туннель — в инвертации может получиться.

Дальнейших расспросов не последовало — в голове у меня брякнуло наконец-то официальное приглашение на церемонию вступления в должность. Как и было обещано, за час до нее.

Сказать, что меня отпустило — так не очень. Состав участников церемонии мне не огласили. Короче, не знаю, как внештатники, а я точно с низкого старта сорвался.

Явлюсь пораньше, в инвертации, осмотрюсь на месте. Если не обнаружу комбинатора с внештатниками… Ладно, по ситуации.

Тормознуло меня в коридоре, прямо перед выходом на лестницу. Сообщение от Тоши. Я даже остановился, чтобы перечитать его. Дважды.

Нет, нормально? Ультиматумы мне ставить? Шантажировать? Вот так, открытым текстом — либо сдать нас всех теплой компанией верхам, либо Марину на передний край, под самые прицелы!

С любителем мне руки выкручивать он точно не мог сконтактировать. Или тот его все же набрал после разговора с мелким? Передать полномочия главного шила в моей … отдельной части тела? Так, где орлы из павильона? Они как раз пропустили жаркую дискуссию с тренажерами …

Некогда. Если я только узнаю, что вместе с полномочиями великий комбинатор и тактику выбора самого острого момента своему ведомому передал … И откладывать ответ рискованно, и отсюда нельзя — орлам о земной связи у нас знать незачем. Наконфискуют потом телефонов в операциях и тут же с ними где-нибудь засветятся.

Настучав Тоше со злостью: «10 минут», я рванул к блокпосту внештатников — на оперативный простор.

Они уже там окончательно отошли. От открытости и дружелюбия к родственному отделу. Стояли на посту каменными истуканами, но только проводили меня тяжелым взглядом — то ли предупредили их о моем выходе, то ли сами выражение моего лица разглядели.

В инвертацию я прыгнул, как только штаб-квартира скрылась за поворотом к лесу. Кто его знает — может, уже не только она под плотным наблюдением. И тут же понял, насколько уже привык к мысленной связи — по ней и рявкнуть можно без риска быть услышанным. Здесь же пришлось говорить тихо, в самую трубку, еще и прикрывая ее от греха — не хватало еще звуками разведку вокруг учебки провалить. Что никак не улучшило мне настроение.

Как и Тошин демарш. Не только, значит, для ультиматума он подходящий момент выбрал? Он еще и дезертировал, когда у нас каждый штык на счету? Дожился — уже на штыки согласен, нацеленные мне … все туда же.

Стоп. Если хоть один такой штык в землю воткнется и там и зароется — в этом что-то есть.

Над девчонками своими трясется — значит, к мелкому их на пушечный выстрел не подпустит.

Все контакты здесь обрывает, включая своего инструктора по штыковому бою — значит, полностью перекрывается канал утечки информации между этими двумя болтунами. Как о здешней ситуации Марине, так и о ее деятельности сюда.

И у меня будет одним колеблющимся флангом меньше — значит, не оголит он мне фронт в самый критический момент. На земле-то я его уже не достану, а у них там за то время, пока у меня здесь руки были связаны, вообще полная демократия развелась.

А чтобы совсем по справедливости — я и орлов своих всегда без единого слова отпускал, если они на гражданку уйти хотели. Главное, что анонимность Марине в этих соцсетях будет обеспечена …

Вот этого, кстати, я никогда не пойму. Только люди могут сами себе сети мастерить и ломиться потом в них всей толпой. Барахтаясь там до полной потери реальности и запутываясь в них по самое не хочу.

Ладно, проехали — это теперь Маринин участок. Мне сейчас нужно выяснить, не лишился ли я обоих штыков сразу. Вот это будет обидно — потерять возможность вторым Макса время от времени щекотать.

Глава 8.14

Вечно блуждающая единица моей ударной группы оказалась на месте. Как штык. Причем, на самом комфортном и ухоженном месте в учебке — лениво развалившись на единственном стуле перед вытянувшимися перед ним во фронт внештатниками и еще и ногу за ногу закинув.

Близко я подходить не стал — учует же, гад — но мне и обрывков этого «допроса» хватило. Подследственный по делу побега из места заключения, при отягчающих обстоятельствах разбойного нападения на постовых при исполнении, давал не показания, а инструкции следственной группе — как ему изъятые при аресте личные вещи вернуть.