Охота на оборотня - Алина Илларионова

— Мне тоже! — не преминул согласиться тот. — Алесса, погоди, я к Берену отойду.

Впрочем, до правителя он не дошёл. То ли важное что вспомнил, то ли передумал? Кто ж их, эльфов, разберёт! Вилль остановился на полпути и присмотрелся к Теофану внимательней. Спокойный, даже умиротворённый аки Бескрайний Океан смиренной веры и добродетели. Ровно, как по книге, речёт, мол-де, не в красе напускной дело, но в содержании. И нет в голосе снисхождения к иноверцам, чей языческий Бог выкован из железа, одна любовь безграничная терпеливого отца к неразумным чадам. На устах играет полуулыбка, кончики пальцев скользят по святому треуглу…

«Дядя Вилль, а господин Теофан ненастоящий!»

«Ложшшь» — пела аура Храма, и ей вторили Лёд и Пламя.

— Гассдин жрец, мне вам кой-чаво передать велено! Бамажки под рукой не сыскалося, потому словесно! — громко, на весь Храм, отрапортовал Вилль.

Берен приобнял ахнувшую Марту, гномы по очереди крякнули и отошли к Эртану — Вилль через Симеона предупредил их при случае держаться от жреца подальше. Алесса, наоборот, заинтересованно хихикнула и, отлепившись от изваяния, подалась ближе к «сцене» — «чавокающий» эльф был для неё в новинку.

Теофан обвёл взглядом насторожившихся прихожан и миролюбиво склонил голову, мол, говори, мне от народа скрывать нечего.

На лбу эльфа образовалась задумчивая морщинка, а глаза сделались круглыми и пустыми, как у деревенского дурачка.

— Теофан, ты — щучий потрох! — безоговорочно заявил парень, шаг за шагом приближаясь к жрецу. — Мне, хрыч сопливый, тело человечье обещал, а подсунул что? До встречи в Бездне. Подпись: ишицу-горгол.

Время натянулось струной, грозя лопнуть и стегнуть по глазам, взвизгнуть над ухом беспощадной плетью палача. Представители пяти свободных рас собрались в одном месте, и каждый подтвердит слова иноверца. Клевета исключена, путаница исключена, лжесвидетельство и сговор невозможны.

Жрец смотрел вроде бы с удивлением, и подвела его правая рука, непроизвольно потянувшаяся к груди. Эльф гаденько ухмыльнулся и кивнул на треугл, одновременно позволяя «рыбке» высунуть мордочку из рукава.

— Теофан, амулетик-то отдай, а?!

А Теофан сделал то, чего Вилль ожидать никак не мог. Отшатнувшись назад, схватил Алессу за ворот и, крутанув волчком, выставил перед собой на манер щита. И действовал он столь чётко, что у эльфа развеялись последние сомнения в военном прошлом господина жреца.

Вилль сумел удержаться от броска, но при взгляде на недоумённо-глуповатое выражения алессиного личика, растерянность сменилась яростной досадой. И чего ей, дурочке, на месте не стоялось?! Кошачья неусидчивость знахарки спутала все планы аватара застать жреца врасплох и при попытке к бегству повязать тёпленьким и без ущерба для чьего-либо здоровья. Ну, Алесса!

Струна напряжения всё же лопнула с тихим испуганным всхлипом.

— Мама…

— Теофан, пусти её!

— Не подходи! — голос был угрожающим, но по лбу жреца предательски катилась липкая капелька. Левой рукой Теофан держал девушку за косу, принуждая запрокинуть голову, а правой прижимал к горлу изогнутый серпом нож. Вилль не особо удивился взявшемуся невесть откуда оружию — при желании под жреческим балахоном можно и меч спрятать.

— Теофан, не бери лишний грех на душу! Пусти девочку! — Берен, напротив, говорил спокойно и размеренно, а для пущей убедительности демонстрировал жрецу пустые ладони.

— Я не убивал! Всем стоять! Берен… Мы знакомы восемь лет! Неужели думаете, что я мог?!

— Правильно, не мог! Это сделал твой зверь! — ядовито прошипел эльф.

Алесса, казалось, впала в какой-то ступор. Невидящими глазами смотрела на побелевшего от ярости капитана, и по смуглым щекам ползли терпкие злые слезинки. Она не слышала гомона, заполнившего Храм, и плевать было, что горло жгло и саднило. Тот, кого она хотела бы назвать другом, попросту воспользовался её желанием доверять.

— Отойди! — жрец натянул косу так, что знахарка едва не падала. — Берен, скажи, чтоб отошёл!

— Назад! Назад, щщенок! — рявкнул Берен, и Вилль как-то сразу поник, ссутулился и покорно отступил.

— Теофан, не надо! — умоляюще мотала головой Марта. — Она же ничего не сделала! Пусти, пусти, родной…

— Трронешь — не выберрешься!

— Я не убийца! — пятясь к двери, твердил жрец. — Я был в Равенне в ночь Алой Волны. Я видел, как рвали на части и живых, и мёртвых. Я. Не хочу. Быть. Магом. Я, Теофан Улесс — жрец Триединого Бога истинного. Восемь лет я служил Иллиатару и всем вам, и ни разу не воспользовался либром… А сейчас вы приведёте к Храму вашего коня, Берен, и, как только я отъеду на безопасное расстояние от Северинга, отпущу девушку. Арвиэль, брось нож!

Что ж, будь по-вашему, господин убийца. «Рыбка» и не нужна тому, кто некогда поклялся свернуть шею приблудившемуся магу, псу шелудивому, что полез в логово, а, зарезав щенят, внезапно обнаружил у входа матёрого волка.

— Арвиэль?!

Эльф бросил на Грайта безучастный взгляд и нарочито медленно поднял руку с ножом. «Рыбка» выпала из послушно разжатых пальцев и камнем полетела вниз. Вот только не звякнула она о крытый медными листами пол, а глухо стукнулась костяной рукоятью о нос казённого капитанского сапога.

Мгновенье спустя воющий жрец баюкал на груди пробитое почти насквозь запястье.

Вилль не видел, как девушка медленно оседает на пол, и сквозь прижатые к горлу пальцы бегут алые ручейки. Не слышал, как Берен вновь обозвал его щенком и срывающимся голосом велел «не сметь». В ушах бешеной кавалерией пульсировала кровь, а руки сами тянулись к шее презренного колдунишки.

Костры, рвущие северное утро. И каким обжигающим казался клинок, пробивший плечо насквозь!

«Арвиэль, ты — ветерок с вершины ледяной скалы Артенн, ты летишь ровно и спокойно»…

Вилль пнул нож, отшвыривая его к стене, и, не особо заботясь о чувствах заоравшего Теофана, выдернул из его запястья «рыбку».

— Дёрнешься, и до суда будешь висеть на дыбе, — срывая треугл, с улыбкой прошептал эльф, и было в его сузившихся зрачках что-то, заставившее жреца замолчать.

Вилль завертел в пальцах амулет, пытаясь сообразить, как же тот открывается. Ага! А ларчик-то с секретом оказался!

— Смотрите! — торжествовал он, вытряхивая на ладонь серый камень в форме плоской ракушки-улитки. На заострённой половине было проделано отверстие для ношения на цепочке.

— Это либр, да? Гм… Так когда ждать магиков? — осведомился Мирон, невозмутимо разглядывая колдовской талисман. Похоже, он уже предвкушал, как будет расписывать особенности поимки преступника. Не каждый день мельники убивцев заарестовывают!