Бинарная плащаница - Андрей Фролов

Дисплей переговорного устройства с тихим жужжанием тонет в столешнице.

Раймундо Гамба откладывает сигару и устало откидывается на спинку огромного кресла. Насыщенная подвижная картинка на огромном коммуникаторе на противоположной стене кабинета привлекает его внимание. Движением пальца по подлокотнику верхолаз прибавляет звук.

Новостной канал транслирует вудуистскую проповедь, прошедшую пару дней назад где-то за океаном. Особенного внимания требует голос проповедника – сочный, вибрирующий, пробивающий до печенок…

Картинка четкая, ясная, снятая с ближайшего небоскреба. На высоченной кафедре, куда его доставляли не иначе, как на специальном лифте, раскинул руки темнокожий священник в длинных светлых одеждах. Эбонитовая кожа хунгана так резко выделяется на фоне белоснежных складок, что кажется – сверкающие глаза смотрят из пустоты.

– Возрадуйтесь возлюбленные братья и сестры мои! – ревет тот, и усиленный микрофонами голос рвется над многотысячной толпой, собравшейся у подножия кафедры. – Пропоем же гимн из псалма сорок пятого, вознесем благодарность Творцу за испытания, воздвигнутые на пути праведников!

Священник открывает лежащую перед ним книгу, но это выглядит сугубо ритуальным жестом – хунганы помнят большинство церковных песнопений наизусть. В левой руке вудуиста появляется короткая плетка, в правой – чаша, которой он ритмично потрясает.

– Бог всемогущий, сын его Иисус-Лоа и святые Тринадцати Пантеонов – прибежище наше и сила! Духи благодарные и милосердные нам скорые помощники в бедах! Посему не убоимся, хотя бы поколебалась земля и горы двинулись в сердце морей. Пусть шумят, вздымаются воды их, трясутся горы от волнения их!

Зычный голос темнокожего бьет точно в скопление молящихся, заставляя заламывать руки в экстазе. Пока еще негромко, где-то на периферии, начинают свою раскатистую канонаду барабаны. Площадь американского города, название которого Раймундо не отследил, волнуется, как покрытая ряской поверхность бездонного омута.

– Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего! – продолжает выкрикивать хунган, мелко приплясывая на месте. – Бог посреди его, и он не поколеблется: Бог поможет ему с самого утра. Восшумели народы, двинулись царства: Всевышний дал глас Свой, и растаяла земля!

Камеры движутся над толпой, выхватывая из нее крупные планы – слезы счастья на глазах, сомкнутые ладони со свисающими с них костяными бусами и распятиями, закушенные в упоении губы. Темная кожа. Светлая кожа. Славя своего Господа ликованием, собравшаяся на проповедь людская масса стирает расовую принадлежность, объединившись в единое существо, тянущее за хунганом сорок пятый псалом.

– Господь сил с нами, Творец Неба и Тверди заступник наш, и все святые его и духи-хранители, милосердные и безжалостные! – Голос священника становится настолько пульсирующим, что Гамба убавляет громкость. – Придите и видите дела Господа, какие произвел Он опустошения на земле: прекращая брани до края земли, сокрушил лук и переломил копье, колесницы сжег огнем. Истинно говорю вам, братья и сестры, день этот миновал четыре года назад, но есть еще время понять! Остановитесь и познайте, что Он – Бог: будет превознесен в народах, превознесен на земле. Господь-Творец Сил и Тринадцать Пантеонов с нами, заступниками нашими ставшие. Испытания посылают они твердым в вере, и нет предела промыслам их!..

Толпа ликует. Блестят в свете прожекторов и химических факелов полуобнаженные мамбо. Толпа молится. Толпа так же, как сотни лет назад, жаждет чудес и избавления от горестей. Верхолаз приглушает звук коммуникатора, наблюдая немую, но выразительно-яркую картинку…

Ему тоже нужно чудо. Персональное, личное, подконтрольное. Медведя переполняет желание заглянуть в будущее и узнать, когда Витторио сможет выставить на рынок первую партию финальной версии «плаценты». Кипящая жажда эта велика, она поджаривает изнутри, а угли в ней – последние слухи о племяннике и собственные фантазии старика…

Великие люди всегда окружали себя провидцами, способными оттянуть текучую ткань реальности и заглянуть чуточку вперед. Возил с собой по континентам дряхлую старуху-гадалку диктатор Гай Марий, окружил себя рунными жрецами из «Аненербе» Адольф Гитлер, посещал предсказательницу Ленорман великий Бонапарт, прислушивался к пророчествам Нострадамуса король Генрих, состоял на особом жалованье русского Петра I зрящий в будущее «чернокнижник» Брюс…

Великие тоже хотели видеть. Пытались угадать, каким образом их поступки отразятся на существующем положении вещей, какой след оставят в истории. Выискивали тонкий лед, под который легко уйти с головой; нащупывали мели и броды в бурных реках войн и непростых переговоров с соседями. Знание будущего, пусть даже самого недалекого, вооружало известнейших мужей древности, позволяя им по праву занимать свои троны и не опасаться нелепых случайностей.

Раймундо Гамба считал себя человеком если не великим, то возвышения достойным. Входя в высшую из высших каст, существовавших в современном мире, он желал бы большего, если бы таковое стало возможным. И вот, благодаря неуемной энергии его племянника, выходило, что шансы есть…

Щелчком пальца выключив коммуникатор, дон тяжело поднялся из кресла. Обошел стол слева, оставляя портреты усопших членов семьи за спиной. Скрестив на груди массивные руки, угрюмо уставился в огромное окно, отдельные элементы которого были собраны не из витражных фрагментов и позволяли рассматривать раскинувшийся под небоскребом Вечный город.

Упорство, с которым мальчишка разыскивал наследие армии Сорок Два, разбросанное по всему свету, впечатляло. За какие-то полтора месяца тот бросил на расследование кучу денег, подключил лучших специалистов, не жалел времени на перелеты и не брезговал проливать чужую кровь.

Все это – а Раймундо умел соединять разрозненные пазлы в единое стройное панно – говорило, что химера юного Витторио не только существовала в реальности, носила вполне немифическую плоть, но и имела шансы уцелеть в горниле Катаклизма. А значит, достойна быть найденной. А еще – достойна принадлежать ему, Раймундо Гамбе, главе рода и прямому родителю непокорного молодого верхолаза.

Уже после, заглянув в персональный «хрустальный шар» и просчитав последствия, он снова расположит племянника к себе, вернет сыновью любовь и даст зеленый свет проекту «Фетус»…

– Господин Гамба? – За широкой спиной насупившегося медведя голосом секретаря вкрадчиво заговорил внутренний коммуникатор. – Риоко Хамасаки ожидает в приемной.

– Впустить, – на ходу распорядился хозяин кабинета, возвращаясь за стол на законное место правителя, но не торопясь опускаться в кресло.

Лава, как всегда подтянутая, собранная, аккуратно и со вкусом одетая, привычно остановилась на пороге, низко поклонившись. Гамба поклонился в ответ, сел. Не теряя времени на приветствия или пустые фразы, Риоко прошагала к столу. Снова согнулась в поясе, обеими руками бережно опуская на полированный бук пластиковую папку с тонкой стопкой белоснежных листков.

– Гамба-сятёу! – Низкий голос японки смог бы взволновать даже гранитную статую, и Раймундо сдержал плотоядную улыбку. – Вот доклад аналитической группы. Мои люди смогли обнаружить следы наемников господина Витторио. В этом единственном печатном экземпляре выкладки специалистов по возможным дальнейшим действиям на основании полученной информации.

– Риоко-кун, – уважительно, но добавив в голос игры, пробасил мужчина, – прежде чем я приступил к чтению… Перескажи мне доклад собственными словами?

– Слушаюсь, Гамба-сан.

Лава подошла ближе – очень близко, во всей корпорации никому, кроме нее, не позволялось так по-хозяйски нависать над директорским столом, – раскрывая принесенную папку и выкладывая лист за листом.

– Как я уже докладывала, на прошлой неделе мои специалисты обнаружили следы пребывания отряда молодого господина в Анклаве Франкфурт, – негромко комментировала она. – Проанализировав криминальные сводки из данного Анклава за несколько дней пребывания в нем группы Хуго Энквиста, я обнаружила связь с убийством девятерых dd из местного отделения. Речь идет о событиях в одном из окраинных деловых комплексов. Внимание привлекает масса свидетелей, утверждавших о перестрелке на верхних, неиспользуемых этажах здания, а также крайне запоздалая реакция СБА, медицинских и эвакуационных служб. Вероятнее всего, речь идет о взломе городской сети, перехвате контроля над средствами уличного наблюдения и блокировании системы экстренного вызова безов. Характерный почерк уличных разборок, если бы не одно обстоятельство…

Хамасаки замолчала, вынув из папки еще несколько документов и украдкой взглянув на верхолаза. Тот, наблюдающий за женщиной без проявления лишних эмоций, сцепил пальцы, угнездил локти на столе и подпер кулаками квадратный подбородок. Взгляд властелина корпорации призывал продолжать.