Скелет в шкафу - Юрий Никитин

– Красиво, – сказал я.

Она зябко передернула плечами.

– Отвратительно.

– Царство геометрии, – сказал я с чувством. – Абсолютная гармония. Даже свет от тех ламп падает через математически точные промежутки. Эх, тогда же компьютеров еще не было, кто так точно строил?.. Придет время, будем о коммунизме сказки рассказывать…

– Страшные?

– Страшные сейчас рассказывают, – уточнил я. – А потом будет перегиб в другую сторону. У нас страна такая широкая, как сказал Достоевский.

– А это хто?

– Музыкант был такой, – ответил я. – Тихо, вон там некое перемещательство…

Она всматривалась изо всех сил, но в полутьме ничего не видно, я тоже не видел, но далекие звуки мой мозг ловит, интерпретирует и складывает в достаточно ясную и законченную картину на основе не только самих звуков, но и едва уловимого эха.

– Ты в самом деле что-то слышишь? – спросила она с недоверием.

– Мы со Стельмахом рождены музыкантами, – объяснил я. – Только он пошел в политику, потому что надо, Ингрид, надо!.. а я в науку, потому что без нее сгинет не только Россия, но и весь мир. Вот так мы и наступали на горлы своим песням.

– Господи, – вздохнула она, – везде одни сумасшедшие. Ты меня не покусаешь?

– Не сегодня, – пообещал я. – Пока инкубационный период… Та-а-ак, они не в командном… Наверное, там что-то все еще важное, не хотят повредить при активной перестрелке… Хорошо-хорошо… ага, устроили засаду вон за той ремонтной мастерской…

– Что там ремонтировали, – пробормотала она, – звездолеты?

– Было время древних титанов, – ответил я. – Стельмах был последним…

– А сейчас?

– Новые стельмахи пока еще очень слабенькие… Тише! Там какое-то еще перемещение… Открой ящик, женщина. Представь себе, что ты верная жена, подающая патроны.

До того места, где огневые позиции, не больше пятисот метров, могу попасть в блюдце, но пока ничего не видно, там погашен любой свет, как, к счастью, и здесь, так что я, стараясь не шуметь, прицелился, нажал на спусковую скобу.

Граната сорвалась совершенно бесшумно, обожаю бесшумные гранатометы, как и вообще бесшумное оружие, я же тонкий и чувствительный музыкант с ранимой душой…

Ингрид уже протягивает вторую, я выстрелил, первая взорвалась, осветив яркой вспышкой баррикаду из ящиков, бочек и даже блоки массивных станков, а вторую, уже мгновенно вычислив расстояние, я взорвал над головами засевших за баррикадой.

Ингрид подавала и подавала гранаты, каждая наносит ущерб, как авиационная бомба, я выпустил полдюжины, как вдруг Ингрид вскрикнула:

– Там сейчас ад… но заложницу не убьем?

– Даже пальчик не прищемим, – заверил я. – Они что, выставят ее на переднюю линию? Она для них сейчас все на свете… Давай еще одну на дорожку… нет, осветительную, и делаем рывок!

Сделав последний выстрел, я быстро сбросил с плеча гранатомет, винтовку на ремне забросил за спину, Ингрид как-то странно покосилась на мое лицо.

– Ты кто?

– Умный человек в стране… кроманьонцев, – ответил я, в последний момент заменив слово «идиотов» на более цивильное. – Ты же видишь, чем занимаюсь?.. Пошли!

Глава 11

Над баррикадой защитников вспыхнуло слепящее солнце, даже нам ярко, я ринулся со всех ног в ту сторону, Ингрид понеслась в двух шагах слева, но быстро отстала, потому что начала сразу стрелять, а я добежал до развороченных баррикад с десятком изуродованных тел, перепрыгнул через попавшиеся под ноги ящики и двинулся дальше уже медленнее, высчитывая, кто где затаился, кто где сейчас выпрыгнет с диким криком навстречу, и бил короткими прицельными выстрелами.

Дважды подобрал автоматы, сменил рожок и пошел дальше, злой и яростный, чувствуя себя тем зверем, что вторгался в изнеженный Рим с надушенными легионерами и режет все живое, иногда насилует, но чаще просто убивает, потому что там прошлая жизнь, обязанная уступить место нашей новой, то ли варварам, то ли сингулярам.

Mark 23 в ладони хорош, настоящее произведение научного прогресса, хотя, конечно, свинство создавать оружие, но, думаю, его было так же приятно творить, как и сейчас пользоваться.

Пригибаясь, стараясь двигаться как можно бесшумнее, мы проскакивали вдоль стен, время от времени ненадолго затаивались, менялись местами, постоянно прикрывая один другого.

Однажды наткнулись на целый отряд, что явно держится обособленно от других, они нас не заметили, мы притаились за бочками, а боевики прочесывают подземелье быстро и четко, пробираются вдоль стен, выпрыгивают уже в полной готовности к стрельбе, двое с автоматами, еще несколько человек сзади в темноте.

Я подумал, с мрачным удовлетворением, что автоматы – это хорошо. Они дают чувство уверенности, но на таком расстоянии служат всего лишь средством устрашения.

Когда ближайшие подошли совсем уж близко, я тщательно прицелился из пистолета, нажал на скобу и поспешно перевел прицел на второго, не дожидаясь, когда первый упадет.

Второй успел инстинктивно открыть огонь в ответ на первый выстрел, но пуля ударила в его открытый для крика рот, и боевик рухнул на спину, выронив автомат.

В темноте раздались крики, хлестнули две длинные очереди. Несколько пуль звонко ударили по бочкам.

Дождавшись паузы, я ринулся, пригибаясь, вслед за Ингрид. Однажды пробежал через полосу света, тут же застучали автоматные очереди, несколько пуль с неприятным визгом срикошетили от стен и потолка.

Освещение скудное, сюда заходят редко, мы пробежали по выщербленному цементному полу, под стенами, покрытыми крупной кафельной плиткой, несколько бочек, два полотера явно в нерабочем состоянии.

Дальше коридор настолько широкий, что по нему могут носиться не только электропогрузчики, но и «КамАЗы», только потолок низковат. Примерно через сотню метров мозг сразу уточнил, что за спиной сто двадцать шагов, а это значит сто тридцать два метра, могло быть и больше, но мы не все время бежали, дважды переходили на шаг… Опять поворот.

Слева коридор, никаких указателей, я поколебался и потащил Ингрид дальше, пока не увидел нечто вроде командного пункта начальника цеха, то есть приподнятую комнату с широкими окнами и металлической дверью. Само помещение тоже из толстых листов металла, явно его так и перевозят с места на место.

Из выбитого пулями окна раздался голос:

– Ну что, профессор?.. Не знаю, как ты сюда добрался, но здесь ты и останешься!.. заложница у меня, и пистолет у ее виска. Понял?

Ингрид прошептала:

– Нам не успеть. Этот гад выстрелит раньше.

– Эй, – сказал я, – заложница не у тебя.

Он крикнул издевательски:

– Ага, затрясся? Я здесь один, но сюда уже бегут люди со второго участка! Через пару минут будут здесь. Может, высунешься, я красиво всажу тебе пулю между глаз, и на этом покончим? А то здешние ребята такие звери, любят поиздеваться над неверными…