Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия

Теперь воспоминания об утренних желаниях навевали на девушку смущение и незнакомую сладкую истому, заставлявшую вновь и вновь искать взглядом того, кто целиком и полностью занимал ее мысли. Гаэрд Дальвейг уехал вперед. Теперь, по негласному общему признанию, он возглавлял отряд, и брат с сестрой ехали чуть позади. Хотелось окликнуть его, придумать любой вопрос, заставив обернуться, чтобы хоть ненадолго поймать его взгляд, но Лиаль все еще оставалась немым Лилом, и пусть ратники догадывались, что она не юноша, но нарушать тайну, лаисса не собиралась.

Гаэрд чувствовал пристальный взгляд и улыбался одними уголками губ, прекрасно понимая, кому принадлежит столь упорное внимание. Он полуобернулся, посмотрел на Лиаль и подмигнул, после чего вновь стал невозмутимым и внимательным. Непонятные предчувствия томили мужчину, и он никак не мог найти им причину. Если верить местным жителям, то лес был спокойным с начала зимних холодов. Разбойников здесь не было, дикие звери обходили людей стороной. Дорога была достаточно широкой, и, не считая небольшой заминки, отряд споро продвигался вперед. И все же что-то не давало лассу покоя. Иногда ему казалось, что Халидур начинал холодить бедро даже через слой одежды. Тогда Дальвейг накрывал его рукоять ладонью и с тревогой оглядывался, но никакой опасности не видел. Наконец, Гаэрд решил, что это все проделки его воображения, вызванные усталостью и внутренним напряжением из-за той ответственности, что молодой ласс возложил на себя.

Свобода Лиаль, сохранность реликвии, теперь еще и люди, которые все более доверялись ему, подчиняясь его приказам и пожеланиям. Гаэрд привык заботиться о тех, кто находится под его началом, и теперь сохранность обоза до того момента, когда трое путников отделятся от него, стала его делом. Вышло это так незаметно и естественно, что Дальвейг и сам не понял, когда стал главным.

— Бальдар, — подозвал он одного из ратников, — возьми кого-нибудь и проверьте дорогу впереди.

— Да, господин, — склонил тот голову, подозвал товарища, и они поспешили вперед.

Ригнард, к затаенной радости Лиаль, приблизился к ним и заговорил с Ригнардом.

— Ты отправил разведчиков, — заметил тот.

Дальвейг молча кивнул, но такой ответ не удовлетворил Магинбьорна.

— Что тебя настораживает? — прямо спросил он.

— Не знаю, — Гаэрд передернул плечами. — Неспокойно.

Ласс Магинбьорн огляделся, затем вновь взглянул на сосредоточенное лицо друга.

— Что не так? — снова спросил Ригн.

— Не знаю, — повторил Дальвейг. — Вроде все так… и что-то не так. Здесь муторно, — мужской кулак ударил в широкую грудь. — Словно что-то будет. Перед тем, как напали на мой отряд, так же было. С вечера в груди ныло, а на рассвете…

Гаэрд не договорил, и так было ясно, что он имел в виду. Ригнард чуть помолчал, но не все-таки решился спросить:

— Охотники?

— Не думаю, — Гаэрд мотнул головой. — Тогда они должны были бы предвидеть, что мы сюда поедем, чтобы устроить засаду. А мы сами того не знали, Валдар решил неожиданно… — Мужчины переглянулись, после дружно перевели взгляды на возок, в котором ехал купец, и Дальвейг снова отрицательно покачал головой. — Нет. С того дня, как мы едем с обозом, он был постоянно у нас на глазах, для сговора нужно время. К тому же охотники не стали бы тянуть, ежели только, их опять не было меньше, но тогда какая засада?

— А ежели проговорились те, у кого ты про лес спрашивал? — предположил Ригн.

— Посмотри вокруг, — Гаэрд обвел рукой пространство, — эта дорога единственное, где можно пройти. Нас не могли обогнать. Нет, это не Последователи, я уверен. Впрочем, это единственное, в чем я уверен. В остальном, моя тревога может оказаться ложной. Это всего лишь предчувствие.

Лиаль переводила взгляд с брата на Гаэрда, оглядывалась по сторонам и снова смотрела на мужчин. У нее не было предчувствий, и понять, что тревожит Гаэрда, было сложно. Но она доверяла ему даже больше, чем самой себе, потому нервно передернула плечами и нащупала за голенищем сапога нож, который ей вручил брат после деревни, где она пошла на сговор с ведьмой, велев пустить его в ход, как только кто-то попытается завладеть ее жизнью или честью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гаэрд, заметив это движение Лии, ободряюще улыбнулся.

— Лил, это только мое воображение и не больше.

Лаисса кивнула, но ощущение твердой стали под рукой вселило в нее больше уверенности, чем заверения возлюбленного, сказанные для того, чтобы успокоить девушку. Вскоре вернулись ратники, сказав, что впереди завал. Сломанное дерево перегородило дорогу.

— Человеческие следы? — спросил Гаэрд.

— Есть, — кивнул Бальдар. — И дерево с сухими листьями. Если его и сломил ветер, то сделано это было летом или ранней осенью. Но на нас никто не напал, не пытался остановить.

— Засада, — с затаенным удовлетворение произнес Гаэрд. Его предчувствие оказалось верным. — И деваться нам некуда. Тут не развернешься. Нам придется идти только вперед. Нечистый…

Выругавшись, Дальвейг поднял руку, повелевая остановиться. Затем поджал губы, раздумывая, что им делать.

— Лил, к Вальдору, — коротко велел он.

Лиаль вскинула на мужчину глаза, но Ригнард уже стягивал ее с лошади и тащил в сторону возка, в котором сидел купец и его помощник. Кратко объяснив Хёрту происходящее, Магинбьорн велел не спускать взгляда с «юркого парнишки» и вернулся к другу. Воины уже окружали возки, закрывая их собой. Гаэрд продолжал отдавать распоряжения. Вскоре в руках ратников появились луки, с наложенными на тетиву стрелами.

— Стрелять, как только заметите движение, — приказал Дальвейг. — Не медлить, не бояться, не бежать. Святые с нами.

И обоз возобновил неспешное движение, подбираясь к месту, где они ожидали засаду. Глаза людей пристально разглядывали пространство цепкими взглядами. Хвала Небесам, теперь деревья были голыми, и заметить сбитый с ветвей снег и притаившихся лучников было просто. Оставалось надеяться, что им попались лесные разбойники, которых не должно было быть много.

Однако деревья были пусты, никто не прятался в их ветвях, да и по близости не было заметно ни одной живой души. Отряд доехал до поваленного ствола с остатками ветвей. Воины озадачено оглянулись, мало что понимая в происходящем. Нападать на них никто не спешил, и это было странно, потому что все указывало на западню. И вытоптанный снег, и следы, петлявшие между деревьев, и ствол, явно уложенный на дорогу человеческими руками. И все же врага не было видно.

Гаэрд спешился первым и подошел к дереву, настороженно поглядывая по сторонам. Что-то было не так, и внутренний голос вопил об опасности, указывая, что угроза не миновала, но глаза говорили, что нападать некому.

— Святые, — выдохнул молодой ласс и сделал единственное, что оставалось в таком случае, повелел. — Убрать преграду. — Но тут же поднял руку, вынуждая уже спешивающихся воинов остановиться. — Десять человек ко мне, остальным следить за лесом. Они где-то тут.

Объяснить свою уверенность ему было нечем, кроме чутья, но себе Дальвейг привык верить. Потому и сейчас он продолжал озираться, изучая окружающее пространство и стараясь понять, что не так, что здесь неправильно. Взгляд ласса уперся в следы. Много, слишком много, словно здесь устраивали танцы… или пытались что-то скрыть под нарочито вытоптанным снегом. Задумчиво потерев подбородок, Гаэрд сделал несколько шагов и внимательно пригляделся к одному из ближайших деревьев. Затем перевел взгляд на поваленный ствол, чей конец исчезал за кустарником, лишенного снега.

— Прочь от бревна! — заорал Дальвейг, как только воины приготовились дернуть его и сдвинуть в сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ратники, уже дружно взявшиеся за древесный ствол, не смогли сразу остановиться. Послышался треск, и с дерева, привлекшего внимание ласса, полетело в сторону ратником привязанное веревками бревно с заточенными сучьями. Кто-то успел упасть на землю, и опасный таран пронесся над его головой, но троих зацепило. Крик боли разорвал тишину затаившегося леса. Тут же послышался шорох, вновь воздух заполнил треск, и из-под земли, исторгая из груди воинственный клич, на отряд выскочили вооруженные люди. Нарочитостью следов скрыли то, что нельзя было скрыть, просто засыпав свежим снегом — ямы, где сидели разбойники, скрытые от взоров путников тонкими крышками и засыпанные снегом, тут же утоптанным сверху, чтобы скрыть западню.