Сокровища Валькирии: Звёздные раны - Сергей Алексеев

— Да там грязная зона!

— Хочу именно в то место, куда ступени падают! Потому что я знаю, что такое земное притяжение!

И не поехал только потому, что конкуренты спалили у него сразу две заправки в Московской области, и вместо Алтая он взял своих бандитов и поехал на разборки.

А причина той командировки была неожиданная и весьма острая: через несколько дней работы в Манорае вдруг из партии побежали специалисты. Мало того, из отделения охраны в первый же день дезертировал солдат срочной службы, которого поймали в Барнауле и посадили пока на гауптвахту, но скоро перевели в госпиталь с острой и странной формой аллергической реакции: в организме произошли необратимые гормональные изменения. Все пятеро уволившихся ссылались на произвол, самоуправство и самодурство начальника партии, которая была самостоятельным подразделением в экспедиции, и Ячменный имел право принимать на работу и увольнять. А солдат жаловался на притеснения со стороны старослужащих и никак не хотел возвращаться назад под командование лейтенанта Перцева. Так вот бывший капитан не моргнув глазом уволил единственного профессионального компьютерщика, отданного ему в партию самим Аквилоновым вместе с экспериментальным станком, горного мастера и своего заместителя по технике и транспорту. Старший буровой мастер Кулик и завхоз Балкин, видимо, оказавшись похитрее, попали на больничные койки — оба с тем же диагнозом, что и солдат из охраны. А трое просто дали дёру по непонятным причинам, и главное — не явились домой.

Тогда этот случай назвали «утечкой мозгов» и кинули Зимогора на разборки.

Начальник партии назначил уже себе зама из молодых специалистов. Гнутого сделал старшим буровым мастером, принял завхозом местного бандита по кличке Циклоп — в общем, распорядился скоро и лихо. И хоть прогибался перед экспедиционным начальством (Ячменный воспринимал его как главного геолога, незаслуженно обиженного), хоть и щёлкал каблуками, однако твердил своё:

— Да жидкие они оказались, Олег Павлович. Вы бы тоже с ними в разведку не пошли. Надо организовывать работы, а у них не понос, так золотуха.

Уже тогда он что-то скрывал, недоговаривал…

И сейчас, после аварии, не захотел говорить правды и поманежить его, подержать в неведении было за что: как бы он ни оправдывался, какие бы аргументы ни приводил, налицо примитивная халатность, повлекшая за собой крупный материальный ущерб, даже если в самом деле кто-то всемогущий помог сделать аварию на скважине и подменил керн. Срок и «алименты» до скончания века ему обеспечены. Стоит лишь написать докладную Аквилонову, а копию — Ангелу, и дело пойдёт в прокуратуру: Иван Крутой не моргнув глазом сдаст начальника партии на волю заказчика, или придётся отвечать самому, а на старости лет такой позор уже не пережить…

Но Зимогор, пожалуй, единственный мог поверить Ячменному на слово и подтвердить, что всё так и было — сбои электроники на буровом станке, странная авария, подмена керна — предмета, ради которого, собственно, и бурилась скважина. Оставался лишь один неясный эпизод — когда и как подменили?

— Слушай меня внимательно, — проговорил он медленно и гипнотически. — Я смогу выручить тебя при условии, что услышу полную правду. А ты до сих пор темнишь, каким образом злоумышленники произвели манипуляцию с керном. Ты уже извертелся, искрутился, а причины никак не хочешь назвать. Или не можешь? Слово дал?

— Что я не могу? Говорю, что знаю, — он мотнул головой, запыхтел в сторону. — Спирт подбросили эти… Да кто их знает! Местные жители, приезжие…

— Ты же сказал, местные не могли?

Начальник партии скорчился, словно от боли в животе, сказал покаянно:

— Да что теперь… Не скроешь… Сошлись, съехались с разных концов, на праздник… Как-то называется…

— Радение.

— Вроде так… Но они же не могли подменить керн!

— С чего ты взял, что его подменили?

— Да говорю же, подменили! Сами подумайте: есть смысл себя оговаривать?

— Действительно, а какой смысл? — Зимогор посветил в лицо Ячменному. — Хоть я и не следователь, но тут и дураку ясно, что в хранилище никто не проникал: замки и печать целые, ни подкопа, ни пролома. Часовые бдят, и, надеюсь, неподкупны. Даже если и купили — вагончик этот на глазах стоит, а чтобы подменить весь керн в такой темноте — нужны сутки, если не больше. А подмену ты обнаружил раньше, чем ящик со спиртом, так что беспробудная пьянка исключена. Или нет? Или до того была ещё алкогольная посылка?

Начальник партии отвернулся от луча, и его молчание вдруг озадачило старшего инженера — неужели была ещё одна посылочка?..

— Нет, спирта не было, — сказал он наконец. — Но было что-то покрепче… Если откровенно.

— А что, бывает и крепче? — всё ещё в язвительном тоне спросил Зимогор. — Наркота, что ли?

— Да какая наркота?.. История дурацкая.

— Пляски? Танцы? Хороводы? — точно спросил Олег, вспомнив откровения мусорщика.

Ячменный пересилил себя, обречённо вздохнул:

— Вот именно, пляски… Ходят цепочкой по горам и песни поют, фольклор какой-то… У нас кругом аншлаги стоят, запретная зона, а им обязательно нужно пройти маршрутом через наш участок. Будто один раз в сорок лет они проходят по нему и исполняют гимн. Вообще-то они каждый год водят хороводы на это своё Радение. А нынче у них какой-то особенный, надо им через буровую… Большинство вроде русские, но то ли ламаисты, то ли кержаки, то ли буддисты, или вообще сектанты — хрен поймёшь их веру! Начальник охраны запретил, велел идти в обход по долине. Тогда к нам пришёл… человек. В общем мальчишка ещё, пацан лет двенадцати, — начальник партии приоткрыл дверь, указал на нетронутый альпийский луг. — Встал вон там и говорит часовому, дескать, позови господина Ячменного.

— Так и сказал? Назвал фамилию?

— Назвал…

— Вы что, знакомы с ним?

— Откуда? Я его впервые видел! Но фамилию знает!.. И ладно бы только фамилию — всё про меня знает…

— Мальчишка-то — алтаец?

— Какой алтаец?.. На вид — типичный европеец…

— Ладно, давай уж по порядку! — Зимогор достал сигареты и вышел на железные ступени. Начальник партии притворил за собой дверь и махнул часовому. Тот нехотя отошёл от вагончика и встал под дождём.

— Я вышел к этому пацану, — в полголоса заговорил Ячменный. — Любопытно стало, как это охрана пропустила… Он мне снова: дескать, разреши пройти через участок, дай команду охране, чтобы пропустили людей. И показывает направление — прямо через буровую! Мол, если они сегодня ровно в полдень не пройдут по этому месту и не споют, какая-то фаза продлится ещё дольше.