Память моего сердца (СИ) - Южная Влада

Увидев на туалетном столике ее щетку для волос, Джеральд быстро сделал заклинание поиска. В прошлый раз он так же искал Камиллу, собрав все свои тогда еще крошечные Силы для этого. Но опоздал.

Заклинание поиска принесло ему довольно четкое видение фасада городского госпиталя. Этого было достаточно, чтобы сердце ускорило свой бег. Неужели он опоздает и сейчас?

– Что значит: ты их отпустил? – взревел Мален, нависая над столом шерифа.

Сквозь неплотно опущенные жалюзи на прозрачных пластиковых стенах кабинета можно было видеть, что жизнь в полицейском отделении остановилась. Все замерли, пытаясь разглядеть, что происходит и почему член городского совета ворвался к шерифу и срывает на том злость.

– Но ты же сам сказал, подержать охотников ночь для вида, а утром отпустить! – Попытался оправдаться Макс Грановски, которому совсем не улыбалось ловить потом косые взгляды подчиненных. А в том, что эти взгляды будут, он уже не сомневался.

– А ты газеты читаешь? На улицу выходишь? – наседал Мален. – Я сказал это до того, как весь город узнал поименно кто из нас кто.

– Прости, Джон, тебе не угодишь. Что я мог сделать? Мы и бумаги-то не заполняли. Покормили этих парней, дали им поспать в камере, третьего в морге подписали как бомжа, погибшего в пьяной драке. Я отвечаю за людей и живу по людским законам. Ведьминские штучки – это больше по твоей части.

– Ведьминские штучки? – член городского совета пошел пятнами.

Шериф посмотрел на него с опаской и прочистил горло. Его второй подбородок затрясся, а лицо залоснилось от пота.

– Есть еще кое-что, – неохотно произнес он, – я собирался тебе звонить по этому поводу, когда ты ворвался сюда.

Мален тяжело опустился в стоящее тут же кресло.

– Говори, – устало махнул он рукой.

– Патруль утром задержал парня, который сбил неподалеку от главной площади девчонку. Говорит, что она сама бросилась ему под колеса, а он ехал груженый, с горки, и не смог маневрировать.

Член городского совета поднял на него сердитый взгляд.

– Ну а причем тут я?

– Та девчонка – это сестра Клер Питерс. Я подумал, что она имеет для тебя какое-то значение. Ее в больницу вроде отвезли.

Через мгновение шериф только удивленно моргнул, когда за Маленом захлопнулась дверь. Затем его лицо разгладилось. Он потянулся и выдвинул нижний ящик стола. Там, поверх бумаг, лежал серый холщовый мешок. Чуть расширив горловину, Макс Грановски запустил туда пятерню. Хрустящие новенькие купюры зашелестели под его пальцами. Дверь кабинета распахнулась, и вошел помощник шерифа.

– Доложили, что на улицах неспокойно, сэр. Может, мы рано отпустили тех двоих? Да еще и оружие вернули.

Шериф неспеша задвинул ящик и выпрямился в кресле, прищелкнув языком.

– Нет. Они предоставили мне весомые аргументы для освобождения. Прикажи никому из наших не вмешиваться. У вас что, кроме этого дел мало?

– Но сэр… – растерялся помощник, но под непреклонным взглядом шерифа умолк и кивнул.

Макс Грановски подарил ему довольную улыбку. Пусть ведьмы сами разбираются.

- 38 –

– Где она?! – яростный крик Джеральда, казалось, разнесся по самым отдаленным уголкам госпиталя.

Он шел по коридору, сжав кулаки и лавируя между больными в колясках, спешащими куда-то медсестрами, зазевавшимися посетителями с букетами цветов. Если не мог обойти – просто расталкивал, не заботясь, упадет ли тот, кто загородил ему путь. Глаза Джеральда искали только одну цель, а в его мыслях билась лишь одна фраза – он должен успеть.

Медсестра, работающая за стойкой регистратуры, увидела странного посетителя и побежала за ним. Она отстала, подхватив едва не упавшую женщину, а потом ее задержал с вопросами один из врачей, выглянувших из комнаты отдыха на шум. Девушка догнала Джеральда только в конце коридора.

– Кто вы такой и куда идете? – запыхавшись, спросила она.

Он остановился и тряхнул головой, словно опомнился. Потом повернулся, оглядев девушку с ног до головы, и схватил ее за плечо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Где Алекс Фитцпатрик? Номер палаты?

Медсестра растерялась и покраснела. Она во все глаза уставилась на Пожирателя, не зная, что сказать.

– Я… мне нужно свериться с журналом регистрации.

– Вспоминай! – рявкнул он с таким видом, словно готов был испепелить ее на месте за тугодумие, – она появилась тут сегодня утром.

Девушка на несколько мгновений задумалась.

– С утра привозили одну… автомобильная авария. Но она в реанимации! Туда нельзя! Пациентка в очень тяжелом состоянии. Даже родственники только по разрешению врача…

– Как мне ее найти? – перебил Джеральд.

– В левое крыло. Там увидите табличку с названием отделения, – послушно ответила девушка, не сводя с него ясных глаз.

Он оттолкнул ее так, что та ударилась спиной о стену, и почти бегом направился в левое крыло.

В отделении реанимации Джеральд без труда нашел нужную дверь. Войдя в палату, он понял, что дело плохо. Окна выходили на солнечную сторону, и бледно-желтые жалюзи были опущены, чтобы приглушить яркий свет. На кровати он увидел женское тело, обмотанное бинтами так, что оно напоминало мумию. Только виднелись сомкнутые веки да плотно сжатые губы с втиснутой между ними пластиковой трубкой. Кое-где на белом фоне повязок проступали красные пятна. Тихонько попискивали приборы, на мониторе у изголовья танцевали кривые линии, аппарат искусственной вентиляции легких исправно выполнял свою работу. Капельницы и трубки опутали это полумертвое существо. Сама Алекс, точнее ее фантом, сидела в противоположном углу на кресле, нагнувшись вперед и подперев подбородок кулачком. Ее лицо было мокрым от слез.

Увидев Джеральда, она просияла и бросилась ему на шею. Он стоял, не шелохнувшись, с сожалением почувствовав, как фантом пролетел сквозь него. За спиной тут же раздались тихие всхлипывания. Внутри Джеральда раскинулась пустыня. Ярость, страх, беспокойство исчезли в ее зыбучих песках, оставив лишь смирение. Раз фантом Алекс разгуливает вокруг тела, значит, жить ей осталось недолго. Возможно, она уже пережила клиническую смерть, а может быть, впала в кому.

– Как это случилось? – глухо произнес он.

– Не знаю, – почти прошептала девушка, – все произошло слишком быстро. Я проснулась и увидела, что стою посреди дороги. Как лунатик. А потом машина…

Ее голос сорвался. Джеральд вздохнул.

– Я умираю, да? – пробормотала Алекс, выходя из-за его спины.

Ее глаза были огромными и влажными и напоминали глаза раненого животного. Он разглядел в глубине ее зрачов огонек надежды – надежды на него – и тут же отвернулся.

– Да.

Джеральд не хотел видеть ее боль. Если только не смотреть в глаза – то ничего и не чувствуешь. Он делал это тысячи раз. Отгораживался стеной глухого безразличия к чужой боли. Это всегда помогало. Но почему-то не в случае с Алекс. Их связь все усложняла. Джеральду стало так плохо, словно он умирал сам.

– Ты наверно даже рад, да?

Джеральд не смог сдержать удивления.

– Почему?

– Ну ты же хотел, чтобы я не досталась Малену. И теперь я не достанусь… – Алекс бросила взгляд на свое тело, вытянувшееся на кровати. – Умирать больно?

– Не знаю. Я же убивал, а не умирал, – Джеральд тоже посмотрел на ее тело.

– А там… в том мире… он лучший? Там хорошо? Спокойно? Что говорили тебе фантомы?

Джеральд помолчал.

– Они все просили, чтобы я вернул их обратно.

Алекс нервно переступила с ноги на ногу.

– А ты можешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Этот вопрос он задал себе и сам. Но из уст Алекс слова прозвучали для Джеральда как упрек.

– Это же тебе не фокусы Дэвида Копперфильда, – проворчал он, чувствуя себя неуютно, – и не просто ссадину залечить. Вернуть душу в тело, из которого она уже отошла – это почти что даровать новую жизнь. В природе все взаимосвязано. Чтобы дать одну жизнь, надо забрать другую. Надо соблюдать баланс. Чтобы вернуть тебя, мне придется кого-то убить.