Рус Четвертый - Этруск - Вадим Крабов

— Гросс! — громко крикнул Рус. Услышав имя общего врага, присутствующие замерли, — Гросс, говорю, сейчас от смеха за пузо хватается, — с этими словами отстранил Леона, снова открывшись «высокому собранию». В светлице повисло напряженное молчание.

— Как я догадался, Карлант рассказал вам о моей клятве, раз не требуете рассказать о жизни и видимо рассказал о склонности к Призыву, которого не видно, правильно? — после этих слов на мгновенье показал Духов, — тишина усилилась. Один только жрец тихо охнул.

— Понимаю князя, — Рус кивнул в сторону Яроланта, — думает, мол, нашли у варваров этруска- карлика с хорошими способностями и пропихивают его в будущие цари, а сами будут править за его спиной. Что ж, я вполне допускаю такую возможность и понятия не имею верна она или ошибочна, — Руса понесло, как незабвенного Остапа, — какая разница кто на знамени? Личность не имеет значения. Я, честно говоря, не набиваюсь в цари. Жил себе своей жизнью, никого не трогал и вдруг на тебе — принц! Да я плевать хотел что на Гросса, что на Грусса! Я с ними не знаком, мне за державу обидно, — эти слова успокоили начавшийся подниматься шум после слов «плевать на Грусса».

— Когда я говорил, что мне «можно врать что угодно», то озвучил ваши опасения. По моему астральному телу не видна ложь, так же? Так что решайте поднимать меня на знамя или нет, мне все равно, — хотел уже закончить речь, как вдруг вспомнил, — Да! Скажу еще одно. Когда я впервые вдохнул воздух Этрусии, он показался мне… — замялся, ища определение, — родным (все равно сказал не совсем точно). И я решил для себя сделать все, что в моих силах, чтобы на этой земле воцарился мир, и мне все равно кто будет править… — хотел добавить «хоть гроссы, хоть груссы», но вовремя остановился. Все-таки мятежники на одну династию заточены, — решайте, нужна моя помощь или нет. Я все сказал, — скрестил на груди руки и хмуро оглядел собрание.

«Оцеола — вождь Аппачей», — невольно всплыло в голове (ну, перепутал парень, все детские фильмы про индейцев смешались), и он еле-еле удержался от смеха. Дурной смех, от волнения. Решалась его судьба, мог и не выйти из терема.

Пауза затягивалась. Прервал её неожиданно сильным голосом старик:

— Я хранитель традиций[20], юноша, мое имя тебе ни о чем не скажет. В тебе говорит горячность молодости, раз утверждаешь, что тебе все равно кто будет править нашей многострадальной землей. Ты отдаешь себе отчет, что не выйдешь отсюда, если окажется, что ты шпион Гросса?

— Вполне, — согласился Рус.

«Нет, попробую продержаться, пока создаю «яму». Или уже начать? Черт! Леон, Эрлан!.. вот вляпался…», — и принялся мысленно строить пути отхода к ближайшему лесу, до которого в самом близком месте было около полустадия, — «придется повертеться, отбивая стрелы… «пыльная стена»… жаль, «пулемет» не закончил…»

— Фридлант, тебе слово, пора, — сказал старик и все ахнули.

Жрец поднялся и откинул капюшон. Худое морщинистое лицо, длинные седые волосы, перетянутые кожаным ободком и пронзительный взгляд, который пробрал Руса до кончиков ногтей.

— Я Верховный жрец Главного храма города Фрегора, — представился он, — подойди ко мне… юноша, — явно думал, как назвать Руса, — положи ладонь на навершие посоха, — с этими словами с силой стукнул старой, гладко отполированной деревяшкой об пол и старая палка погрузилась в лиственничную плаху на несколько пальцев.

Рус осторожно положил ладонь на стеклянный шар. Тело мгновенно пронзили миллионы мельчайших щупалец. Отдаленно напоминало лоосскую проверку на архейство, но сейчас исследовалась не столько кровь, как сама душа. Невообразимо больно! Рус невольно наморщился и схватился за грудь. Как ему удалось устоять на ватных ногах — одному богу известно. В смысле нашему, земному. Наконец, щупальца пропали и жрец сразу объявил:

— У него чистая кровь наследника Френома… — немного подумал, словно специально выдерживая интригующую паузу — тишину нарушала только громко жужжащая муха, — со стороны Грусса, — вздох облегчения пронесся по залу подобно осеннему шторму. Выдохнули и Эрлан с Карлантом. Леон не вздыхал и не выдыхал, он продолжал зорко поглядывать на гостей.

— Юноша, — жрец нагнулся к самому уху Руса и шептал очень тихо, — когда здесь закончится обсуждение смертоубийства Гросса, подойди ко мне. Я подожду тебя в соседней комнате, Карлант покажет, — сказал и сразу удалился, легко выдернув посох из пола. Ямка затянулась.

— … принц…принц, — возгласы слышались со всех сторон. Половина заговорщиков улыбалась, половина — хмурилась. В числе хмурых, кто бы сомневался, Яролант и юнец, обозвавший Руса трусом.

— Рус, племянник, — надменная женщина встала и протянула руки, — подойди, обними тетушку Юланту.

Рус, нехотя, подчинился. Обнял женщину и уперся затылком в её щеку. Это она еще склонила голову. Тетя оказалась высокой даже по меркам этрусских женщин.

Вскоре началось обсуждение смертоубийства…

Борис дрожащими от волнения руками вскрывал только что поступившее письмо из Эолгула. Магическая печать снята, осталось специальным почтовым ножом разрезать пергаментный пакет. Он почти не сомневался, что речь пойдет об очередных «подвигах» начинающего и сразу завязавшего грабителя, чудом спасшегося беглого этрусского принца. Агент, открывший в Эолгуле свое дело под видом Фракийского купца (кстати, не убыточное) уже многое поведал своему начальнику. От совокупных деяний Руса впору волосам на голове шевелиться.

Главный Месхитинский Следящий уже и забыл о поимке его в качестве преступника, он стал по-сути его летописцем, тщательно собирающем биографию и деяния, знал о нем больше всех, а не знал еще больше. Относился не как к безличному фигуранту, а как… можно сказать к сыну, но это все же преувеличение хотя и недалекое от истины.

Чего стоит романтическое спасение будущей княжны от убийцы из гильдии в качественном плаще из Засадника. С ума сойти, как он его заметил! А бегство из тюрьмы, отлично защищенной от открытия «троп», да еще и в антимагических кандалах? И как раз в день очередного покушения на ту же самую особу. Совпадение? Возможно. Но с Русом слишком часто случались подобные совпадения. Вовремя вернулся и вовремя увел невесту из-под носа жениха-недоумка. В скоротечную гражданскую войну потерялся, но объявился рядом с новым князем и явно в фаворе у него. И снова происходит очередное чудо: недоумок выздоравливает! Целители и Лооски десять лет бились, а тут какое-то странное похищение и бывший наследник здоров. Правда, десять лет из памяти борк хвостом вымел, но соображать стал вполне здраво. Борис ставил десять к одному — без Руса не обошлось. Как он все это проделывал, включая предыдущие «подвиги» со снятием рабского ошейника, развоплощением призрака-мага — старался больше не задумываться. Убийство раба-кагана в честной схватке на арене — детская шалость по сравнению с последующими событиями.