Легенды Раэнора - Анна Соболева

я, мальчишка, что ли? — Эгир сел на скамью рядом с Велемиром. В комнату вошел Дорвель.

— Привет честной компании! — Он оглянулся. — Надо же! Каждый день повторяется одно и то же. Капитан возится с доспехами, Ирлинг глазеет в окно, Рути и Осси сплетничают, Румиль что-то пишет, остальные режутся в камешки.

— А ты спишь, будто маком тебя опоили. Вон личико-то как опухло, — проворчал Эгир.

— А, тебя забыл! Ты все о еде печешься. Чем еще заняться-то? — Дорвель снова оглянулся и шагнул к Румилю, что-то сосредоточенно записывавшему в тетрадь.

— Дружище, — он заглянул телохранителю через плечо, — брось ты свою писанину. Расскажи-ка нам что-нибудь веселое! Развлеки друзей!

Румиль прекратил писать, закрыл тетрадь и положил ее в дорожный мешок. Потом, стараясь не глядеть на разведчика, встал и вышел из дома. Дорвель пожал плечами:

— Ишь! Слова не скажи!

— Замолчи! — вдруг рявкнул Велемир. Дорвель аж подпрыгнул от неожиданности. Капитан, краснея от гнева, стукнул кулаком по скамье. — Придержи язык! И впрямь весь ум проспал!

— Да ладно, уж и пошутить нельзя! На что он обиделся?

— Оставь Румиля в покое! Ясно? Я приказываю! — отрезал Велемир.

— Хорошо. Не знал, что он особенный! — Дорвель тоже начал злиться.

— Особенный он или нет, не тебе решать. На то у него госпожа имеется. А приказ мой исполняй, иначе в последний раз в поход с нами ходил.

Капитан вложил меч в ножны и вышел вслед за Румилем. Телохранитель стоял у крыльца, подставив лицо холодному мелкому дождю.

— Ты его, дурака, прости. Не со зла он, — примирительно произнес Велемир, подойдя к Румилю. Тот пожал плечами, даже не повернувшись к разведчику.

Вдруг в конце улицы послышался шум. К дому во весь опор скакали дверги на толстых мохнатых лошадках.

— Едут! Уже близко! — орали они, размахивая руками.

— Ну, наконец-то! — выдохнул Велемир. Румиль бросился в конюшню.

Капитан вернулся в дом и с порога скомандовал:

— Ребята, живо собирайтесь. Дозорные вернулись. Караван уже близко. Едем немедленно.

Отряд был готов через несколько минут. Тем временем приехал начальник гарнизона Юм.

— Вернемся к вечеру! — крикнул ему Велемир. — Смотри, дружище, не осрамись. Ну, поехали, ребята.

Караван бэлистанцев благополучно миновал безлюдные долины левобережья Великой Реки и к середине октября достиг Пепельных гор. Осень потихоньку уступала место зиме. Попутный западный ветер сменился северным, гнавшим с холодного Срединного моря сизо-серые тучи. Он безжалостно срывал с деревьев последние листья, оголяя дрожащие черные ветки. Непрерывно лил ледяной дождь. По утрам над землей клубился туман, и караванщики, страдая от промозглой сырости, погоняли понуро бредущих лошадей. К полудню сильные порывы ветра уничтожали туман, оставляя призрачные островки на самом дне придорожных канав. Тасмари, присоединившийся к своим на переправе через Великую Реку, тревожился: начинался сезон зимних дождей. Только совсем уж неопытный путешественник или сумасшедший, которому постыла жизнь, отважился бы выехать из дома в такое время. Потоки ледяной воды размывали дороги, превращали поля в болотные топи. Дожди, не переставая, шли до марта. Караванщики замечали, как опустели земли вокруг. Птичье щебетанье, сопровождавшее их во время долгого пути, смолкло — певцы улетели на юг. Если раньше из густых зарослей кустарника шмыгали через дорогу кролики, целыми выводками семенили куропатки, по ночам неслышно прокрадывались лисы, а из глубины леса доносился хруст веток — там хозяйничали олени и кабаны, то теперь вот уже много дней путников окружала голая безжизненная равнина. Отряд ехал быстрой рысью. От лошадей шел пар. Велемир напряженно вглядывался вдаль, в нетерпении погоняя коня и то и дело спрашивая проводника: “Скоро?”. Дверг ухмылялся, забавляясь нетерпением разведчика. Наконец далеко впереди замаячили темные силуэты.

— Это они! — закричал Эгир. Караванщики и разведчики быстро сближались. Вот уже Тасмари радостно тряс руку Велемира, а Румиль, не обращая внимания на царящую вокруг суету, ехал вдоль растянувшегося по дороге каравана и, покусывая от волнения губы, вглядывался в лица бэлистанцев. Но вот радостная улыбка озарила его сумрачное лицо: Румиль наконец-то увидел княгиню. Элен тоже заметила его, встрепенулась и послала лошадь вперед, радостно крича:

— Слава Единому, Румиль! О, как я рада! — Она подъехала к телохранителю и, улыбаясь, протянула ему руки.

— Госпожа, госпожа, я тоже здесь! — вынырнул вдруг из толчеи запыхавшийся, раскрасневшийся Ирлинг. Элен всплеснула руками:

— О небеса! А ты-то как здесь оказался? Как тебя девицы дол-раэнские отпустили?

— Его Велемир под плащ спрятал! — крикнул кто-то из разведчиков. Раэнорцы рассмеялись.

— Ну и язва ты, Дорвель! — обиделся Ирлинг.

— Ладно вам, чего к парню пристали! — урезонил разведчиков подъехавший Тасмари. — Ну, пора нам, княгиня. Скоро темнеть начнет. Поедем мы.

— Может, завернешь к нам, Тасмари? — с надеждой спросила Элен.

— Нет, княгиня. Нас дома заждались. Каждый день на счету. Нужно спешить. А то еще снег в пути застанет. Прощай. И удачи тебе! — Тасмари почтительно склонил голову.

— Что ж, прощай и ты, бэлистанец. Я в тебе не ошиблась. Радости тебе. — Элен тоже поклонилась купцу. — Помни, ты в Раэноре желанный гость.

Караван исчез за пеленой дождя так же неожиданно, как появился.

— Ну, а теперь — домой! — скомандовала княгиня, и отряд повернул обратно в Овражки.

Юм стоял у деревенских ворот и озабоченно хмурил брови. Оно, конечно, хорошо, что княгиня именно через Овражки поедет. Есть шанс отличиться. А с другой стороны, как бы не опозориться. Хотя, вроде, все в порядок привели: мостовую на главной улице подправили, подкрасили наличники, двери и калитки у всех домов в поселке, мусорную кучу за городьбой землей засыпали. Юм строго зыркнул на построенных в две шеренги солдат своего отряда.

— Глядите у меня! — погрозил он им кулаком. — Чтобы приветствие дружно прокричали! И головы выше держать! Грудь вперед, плечи расправить! Вы же у меня молодцы!

Молодцы, ежась от холода, переминались с ноги на ногу. Несладко стоять несколько часов под дождем.

— Эй, Юм, — к командиру подбежал пожилой дверг, — жена спрашивает, пироги можно в печь ставить или еще подождать?

— Чего ждать? Того гляди приедут! Шевелитесь там! — замахал руками Юм. — А музыканты где?

— Да здесь мы! — донесся из-за широких солдатских спин хриплый голос. — Как играть-то будем? Руки закоченели!

— Тули, дай ребятам твою флягу. Пусть согреются! — скомандовал Юм.

— Едут! Едут! — раздался со стены истошный мальчишеский крик. Набрав в грудь воздух, Юм резко выдохнул и заорал: — Открывай ворота! Музыка! Смирно!

Большие бревенчатые ворота медленно отворились. Разведчики въехали в поселок. Юм растерянно оглядел отряд, ища княгиню. Он ее никогда не видел, но до этого не был обеспокоен: найти среди десятка мужчин женщину — невелика задача. Однако женщины-то и не было! Только рядом с Велемиром ехал смазливый мальчишка-степняк. Заиграли