Мадам Поммери. Первая леди шампанского брют - Ребекка Розенберг

class="p1">– Я останусь тут и закончу свои дела, – говорит Луиза.

– Ты поедешь со мной. – Я тащу ее за руку к кабриолету, а когда беру в руки вожжи, добавляю: – Хочу напомнить тебе про наши визиты на этой неделе к Анруа и Дюпон.

– Мамочка, вы худший вариант лицемеров, – говорит она.

Я хватаю ртом воздух, чувствуя внезапную боль в груди.

– Луиза, я обязана защищать тебя.

– Всю мою жизнь я видела, как вы заботились о бедных и с уважением обращались со всеми людьми, независимо от их положения. И вот в тот момент, когда простой сборщик винограда проявляет интерес к вашей дочери, у вас начинается паника. – Она скрещивает руки на груди. – Мамочка, вы даже не знаете Ги. Вы должны дать ему шанс.

– А что знаешь о нем ты? Какую жизнь он может тебе дать?

– Он даже не просил моей руки, – смеется она. – Он просто хочет взять меня на верховую прогулку.

Я вот не отпущу ее, хотя, может, это все, что она хочет? Если отпущу, она может влюбиться. Как писала Эмили Дикинсон: «Сердце хочет того, чего хочет».

Я чувствую, как слабеет моя решимость.

– Куда он хочет поехать с тобой?

– Я рассказала ему про наш дом в Шиньи, и он не прочь взглянуть на него.

Ладно, пойду на компромисс.

– Хорошо. Пусть он приезжает в воскресенье к нам в Шиньи, и я хочу сопровождать вас.

* * *

Когда мы подъезжаем в кабриолете к подножью холма, розовый закат освещает новое здание «Шампанское Поммери», словно сказочный замок. Голубой оштукатуренный экстерьер и акценты из красного кирпича над арочными окнами и дверями делают неоготический замок в духе елизаветинской эпохи еще более уникальным. Романтические башенки под сланцевой крышей, башни донжона и зубцы на стенах наверняка вдохновят даже тех, кому не хватает воображения. Н-образная конфигурация открывает замок миру, приглашая гостей посетить его.

У дверей мы видим орущую, агрессивную толпу.

– Мамочка, что тут происходит? – спрашивает Луиза.

– Наверняка что-то нехорошее. – Я слезаю с кабриолета, и мы поднимаемся на холм.

Горняки и строители окружают скульптора Навле и архитектора Госсе. Моих подрядчиков сдерживают только руки Анри, твердо лежащие на их груди. Они готовы сражаться, как рыцари.

– Давайте уладим все по-людски, – говорит Анри. – Нужно сделать еще очень много, чтобы винодельня была готова к торжественному открытию.

– Ты самовлюбленный павлин, – говорит с усмешкой Госсе, глядя на Навле; его строители гогочут.

– Ты идиот. – Навле грозит кулаком.

– На драку нарываешься, старик? – Госсе набрасывается на Навле, толкает его и отпрыгивает назад.

Навле пытается пнуть его в ответ.

– Ты еще молокосос, а молокосос должен уважать мастера.

Горняки трясут в воздухе кулаками.

Я вижу, к чему все это может привести: к огромной драке между ними.

Анри расчищает путь для нас с Луизой, проталкиваясь сквозь толпу.

– Освободите дорогу! Дорогу мадам Поммери!

– Что тут за проблема? Почему вы не поладили? Ведь вы даже работаете в разных местах: месье Навле – в крайерах, а месье Госсе – в замке. Что случилось?

Они оба начинают возбужденно говорить, тыча пальцем друг в друга.

– Гномы Навле оставляют камни и пыль…

– От их пил земля дрожит…

– Огромные тучи меловой пыли…

– Сотрясается, трещины идут…

– Прямо там, где мы сооружаем кирпичную кладку…

– У этого молокососа наглость…

– Я тебе морду набью.

Анри взмахивает руками.

– Хватит! Мы выслушали вас.

– Ведь вы не варвары, которые убивают или которых убивают, – говорю я. – Сейчас мы все обсудим и уладим, как взрослые люди. Вам это понятно?

Молодой Госсе кротко глядит на нас. Навле дергает себя за бороду.

– Конечно, трудно делать одновременно два огромных проекта, – говорю я. – Но у нас остается три месяца до торжественного открытия. Не сомневаюсь, что мы найдем способ прийти вместе к финишной черте.

– Этот старик просто чудовище. – Госсе отворачивается, скрестив на груди руки.

Навле грозит мне пальцем.

– Если этот молокосос будет и дальше так грохотать, у вас внизу вместо шедевра окажется груда камней.

Челюсть Навле застывает в мрачном безмолвии, а Госсе упрямо выставляет вперед подбородок. Что заставляет этих людей так яростно защищать свою территорию?

– По-моему, я вижу, в чем проблема, – говорю я.

– В нем.

– В нем.

Они показывают пальцем друг на друга.

– Месье Навле, можно мы устроим экскурсию по крайерам для строителей месье Госсе?

– Только пусть ничего не трогают руками.

– У нас нет времени на экскурсии, если вы хотите, чтобы замок был готов через три месяца, – заявляет Госсе.

– Мы найдем время, – говорю я. – Пусть каждый горняк сводит вниз одного строителя и покажет, что там творится, а когда мы закончим экскурсию по крайерам, то поднимемся наверх и осмотрим замок.

Горняки и строители глядят друг на друга.

– Давайте, месье, сделаем так, как предложила мадам Поммери. – Анри подставляет мне свой локоть. – Могу я сопровождать вас, мадам?

Вот так, перед всеми? Анри ждет, и я быстро принимаю решение.

– Конечно, месье Васнье. Я с интересом взгляну на состояние дел.

Полные любопытства, горняки и строители попарно спускаются за нами с Анри вниз по ста шестнадцати ступенькам на такую неожиданную экскурсию.

– Чего вы надеетесь добиться этой экскурсией? – спрашивает Анри, кладя в рот лакричную пастилку.

– Респекта. – Я наклоняюсь к нему и вдыхаю запах лакрицы. Он протягивает мне жестяную баночку.

– Вы же знаете, что вам хочется тоже.

Я беру несколько штук, чтобы подбодрить себя.

В темной галерее холодно и сыро. Анри зажигает больше фонарей и освещает крайеры. Строители ахают от удивления при виде вырубленной меловой галереи, которая выглядит как внутренняя поверхность гигантской яичной скорлупы.

– Глядите. – Какой-то горняк показывает рукой на квадратное отверстие, глядящее в небо. Голубь влетает в крайер к своему гнезду в трещине и кормит личинками птенцов.

Мужчины смеются и показывают пальцем, лед враждебности между ними начинает таять.

– Наше собственное чудо, – шепчу я Анри, забирая у него коробочку.

– Можете оставить ее у себя, – говорит он.

Но я возвращаю ее с улыбкой.

– Лучше я поделюсь.

Строители гладят ладонями отполированные стены и спрашивают горняков про их технику. Между группами вспыхивает разговор, люди задают друг другу вопросы.

Навле показывает на углы в потолочных сводах и на идеальные арки, ведущие в коридоры.

– Как вы догадались, что это сработает? – шепчет мне Анри. – Они говорят на общем языке, только на разных диалектах.

Потом Альфонс Госсе ведет группу на экскурсию по замку. Мы с Анри тоже инспектируем работу. Если снаружи кирпично-каменные стены выглядит изысканно, а блестящая черная черепичная крыша закончена, то внутри пусто и голо, как в амбаре. Ни оштукатуренных стен, ни газовых фонарей и очагов.