Последний враг - Дмитрий Григорьев

— Суния! — крикнул Абуз, и через мгновение из-за ширмы выскочила черноглазая, темноволосая молодая женщина, в цветных шароварах, черных кожаных туфельках и халате, раскрашенном синими и желтыми звездами.

— Хозяйка, — с нежностью в голосе произнес спаситель Аму.

Гость встал, приложил руку к сердцу и низко поклонился женщине:

— Мир вашему дому! Богатства и процветания всему вашему роду, добрых, славных наследников, и детей детей, и пусть они будут прекрасны, как их родители, и пусть дома их будут столь же богаты и столь же гостеприимны, как ваш чудесный дом…

Молодая женщина смущенно потупилась.

— Она плохо знай астрона, — терпеливо выслушав длинное приветствие, объяснил Абуз и затем, уже обращаясь к жене, добавил длинную фразу на хорском.

Аму понял, что Абуз попросил приготовить еду и принести вино.

Через несколько дней из маленького селения Тафизы, где находился гостеприимный дом Абуза, Аму перебрался в город, столицу Хора, Хорсу. Хорса встретил его грязью улиц, шумом базара и белоснежным, как горная вершина, дворцом хугана. «Вот уж действительно — жемчужина в навозе…» — думал путник, разглядывая великолепные строения.

Базар показался Аму бескрайним. Многое из того, что предлагали торговцы, он видел впервые. Не знал он назначения выдолбленных из дерева разномастных коробочек, не знал, что за специи лежат цветными горками на прилавках. Не останавливаясь, лишь беглым взглядом цепляя окружающую пестроту, Аму пересекал базар. Он шел к постоялому двору, где иногда останавливался Абуз.

— Унтеф! — Резкое восклицание лопнуло возле самого его уха. Аму не успел ничего сообразить, как из встречного ряда неспешно идущих покупателей выскочил темноглазый крепыш и обнял его.

— Унтеф! Как давно я не видел тебя… — Незнакомец говорил на ломаном ромети и не выпускал юношу. — Где же ты пропадал…

— Я не Унтеф. Ты ошибся, уважаемый…

— Ты не Унтеф… — удивился незнакомец. — Эй, дети, Хеймир, Авал, смотрите, этот негодник говорит, что он — не Унтеф.

— Дядя Унтеф… Унтеф… — Дети обступили Аму, хватая за полы халата, словно проверяя, Унтеф это или нет.

— Я не Унтеф, уважаемый. — Аму отодвинул незнакомца и прошел вперед.

Только через несколько шагов юноша понял, что лишился и пояса, и всех денег. Он кинулся вслед за вором, но тот, вместе со своими маленькими помощниками, уже растворился в многоцветной толпе.

У Аму остался лишь старый халат, штаны и четырехугольная шапка, подаренная Абузом. Теперь уже незачем было искать постоялый двор. Единственное, что имело смысл искать, — работу.

Найти ее оказалось непросто. Днями Аму носило от торговца к торговцу, к вечеру же вообще приходилось покидать город: ночевка на улице могла закончиться тюрьмой и принудительными работами.

Часто ноги сами приводили его в кузнечно-ювелирный ряд, к мастерам, с чьим искусством он был знаком не понаслышке. Никто из них не знал его отца, никто не нуждался в работниках, и сколько бы Аму ни предлагал свои услуги, все отворачивались от него.

Но в один из бесконечных, одноцветных, как базарная пыль, дней Аму повезло: у одного из ювелиров заболел подмастерье, и утуранец смог наконец продемонстрировать свое умение. Дважды повезло Аму ибо мастер Ревах увидел, что нищий утуроме обладает действительно вкусом и умением. И трижды повезло в том, что Ревах, не нуждающийся ни в учениках, ни в подмастерьях, был в добром расположении духа и сжалился над Аму.

Мастерская Реваха была тесна для двоих, и Аму работал лишь в отсутствие мастера. А через менс случай свел утуроме с одним из заказчиков Реваха, Джалалом, старшим писцом первого васира Хугана. Ревах поспособствовал тому, чтобы юношу взяли в мастерские дворца.

И Аму стал учеником придворного художника Хуссана. «Утуроме» — так прозвали Аму во дворце, оказался неплохим ювелиром.

«Утуроме!» Аму был последним из народа Уту, пришедшим в Хорсу. Раньше по Хасскому пути везли товары как хорские купцы, так и купцы Утурана. Теперь все изменилось.

У вашего народа новый Бог… — говорил Аму сочинитель и ученый Джалал, — он не выпускает твой народ.

— Это не Бог, возражал Аму, — это всего лишь маг… Злой маг.

— Да, это — маг, человек. А Бог — один, — улыбался Джалал, — Хайхор Всемилостивейший!

Вести из-за хребта с каждым менсом становились мрачнее. Дань с простых жителей Утурана выросла настолько, что им еле хватало на еду. И они безропотно платили эту дань! Чуть лучше жили сборщики податей и государственные чиновники, но и они в любой момент могли лишиться места.

Торговать с народом Уту стало невыгодно, управляющие городов брали с купцов огромные пошлины, да и сами купцы не очень хорошо себя чувствовали под тяжестью «тени», и если кто из них и пересекал Умхор, то дальше Хаса не заходил.

Аму с волнением ловил каждую весть, приходившую из Утурана, однако ни о своем прошлом, ни о планах на будущее никому не рассказывал. Окружающие считали, что утуроме, решив попробовать себя на купеческом поприще, разорился и осел в Хорсе, не желая возвращаться с позором домой.

Только один человек знал историю Аму — прорицатель Тарим, обитающий в пещере возле кладбища. Многие обращались к нему за помощью, но все, кому помогал Тарим, поклонялись Хайхору. Однако он был единственный, и однажды Аму решился испросить его совета.

Тарим, как и ожидал утуроме, оказался седым стариком в длинной белой хламиде. В полутьме пещеры она казалась светящейся.

— Джалал говорил мне о тебе, мальчик. Садись… — приказал прорицатель. — Знаю твоих друзей и врагов… — Старик отпустил руку.

Затем старик встал на колени. По сравнению с Аму, он казался великаном. Утуроме тоже хотел преклонить колени.

— Тебе не нужно… — объяснил Тарим, — сиди и думай о чем думается.

Старик закрыл глаза и затянул длинную песню-молитву.

Аму потерял счет времени. Наконец провидец снова сел рядом с ним.

— Ты многого не знаешь, мальчик, — монотонно начал старик, — и я постараюсь помочь тебе. Злой человек управляет вашей страной. Злой колдун, называющий себя Богом.

Аму улыбнулся. Все это он знал.

— Но сила этого человека не безгранична, — продолжил Тарим, — колдовские пояс и шлем увеличивают ее. Увеличивают так, что весь Утуран простерся у его ног. Ваш народ не познал свет Хайхора и в слепоте своей оказался слабым. Это ваша беда.

— Пояс и шлем? — задумчиво произнес Аму.

— Да, мальчик. Тот самый шлем, который был продан тобой и твоими друзьями в Хасе. И пояс, тот самый пояс, что долгие годы хранился у тебя…