Пришествие князя тьмы - Иван Непейпиво

рассудок прояснялся. Из клубящегося марева проступали очертания если не местности, то хотя бы направлений. Что-то зыбкое, неоформленное. Но все же мой взор демона позволял разглядеть больше, чем дано простым смертным.

Призраки по-прежнему мельтешили вокруг, то и дело норовя просочиться сквозь бестелесную форму. Я брезгливо отмахивался, кривясь от отвращения. Прочь! Не докучайте! Ишь, расшалились, неупокоенные.

Внезапно ноздри уловили смутно знакомый аромат. Тот самый, ОСОБЕННЫЙ! Дразнящий, манящий за собой. Странно, как в царстве мертвых вообще могут быть запахи? Но мне ли удивляться потусторонним причудам. Видимо, от истинного величия не спрячешься даже здесь.

Не раздумывая, я ринулся на зов. Нырнул в гущу снующих духов, расталкивая их, точно назойливый рой мошкары. Они кружили вокруг, шелестели, тянули бесплотные руки. Но я упрямо пробивался вперед, ведомый неясным чутьем. Пошли вы все, страдальцы! Не встревайте, когда титаны вершат судьбы.

Аромат усиливался, волнами накатывая на обострившиеся рецепторы. Близко, уже совсем близко! Инстинкты вопили, захлебываясь в предвкушении. Еще чуть-чуть, и добыча будет моя!

И вдруг она возникла прямо передо мной. Точно материализовалась, соткалась из клочьев тумана. Хрупкая, полупрозрачная, но все же неоспоримо ОНА. Та, за кем я явился в эту неведомую глушь.

Без малейших колебаний я протянул руки и сгреб призрачную красотку в объятия. Просто схватил и прижал к себе, наплевав на странность ситуации. Она охнула, дернулась было прочь. Но я лишь стиснул сильнее, вдавливая пальцы в эфемерную плоть.

— Нашел! — прорычал я, чувствуя, как губы сами собой расползаются в торжествующей усмешке. — Поймал. Теперь ты моя, птичка. Хочешь, не хочешь, а со мной полетишь!

В ответ донесся лишь слабый стон. Конечно, не каждый день тебя утаскивают из загробного мира всякие проходимцы. А уж если проходимец — сам князь тьмы, то вообще швах.

Но мне было плевать на ее протесты. Мало ли, что она думает по этому поводу! Не ей решать. Все, что я ощущал — дикий, ликующий восторг. Мне удалось! Я отыскал ее! И теперь никакие силы Вселенной не помешают вернуть к жизни.

Хищно осклабившись, я стиснул свою добычу покрепче. И, не мешкая, ринулся прочь из зловещего царства призраков. Обратно, в мир живых.

Внезапно зыбкое марево поредело, дрогнуло — и расступилось, являя обратный путь. Тоннель, мерцающий призрачным светом, распахнул объятия, приглашая внутрь. Не мешкая ни секунды, я заскочил в него вместе со своей бесценной ношей.

Прочь, прочь из гиблого места!

Миг, другой — и вот мы уже вновь в реальности. Дух с силой ворвался в бренную оболочку, заставив судорожно втянуть воздух. Я распахнул глаза, хватая ртом стылый воздух промозглой ночи. Сердце колотилось так, что грозило проломить ребра. Неужели получилось? Неужели безумный план сработал?!

Дрожа от напряжения, я опустил взгляд. И обомлел, зачарованно уставившись на лежащую передо мной деву. Матерь божья, какое совершенство! Грудь ее мерно вздымалась от дыхания, а тело более не казалось мертвенно-бледным. Напротив — кожа отливала золотом в свете луны, влажно поблескивая от испарины. Шрамы исчезли… Проклятье! Опять… опять эти человеческие первобытные инстинкты! Которые я получил вместе с этим телом! Я почти застонал от бесконтрольного влечения, остановив взгляд на приоткрытых алых губах, которые так и манили жестко впиться в них. Волосы черной волной разметались по земле, подчеркивая точеные скулы.

Я накрыл ладонью ее упругую грудь чтобы почувствовать сердцебиение. Хотя кого я обманываю! От прикосновения к шелковистой плоти в паху свело почти до боли. А уж когда под пальцами гулко забилось сердце, я чуть не взвыл. Оно стучало, стучало, разгоняя по венам жаркую кровь!

Мой голодный взгляд заскользил по ее точеной фигуре, впитывая каждую деталь. Высокая, тяжелая грудь с торчащими сосками. Впалый живот с аккуратным пупком. Крутые бедра и длинные стройные ноги. Она была безупречна от кончиков пальцев до макушки. Истинная дочь своего народа — сильная, горделивая, опасная.

Дева внезапно распахнула глаза. И, не успел я опомниться, резко села, а в следующий миг уже оказалась сверху, яростно вдавив меня в гору трупов. Литые бедра стиснули мои, а на горле сомкнулись тонкие пальцы, впиваясь до синяков.

От неожиданности я ошалело заморгал. Надо же, какая прыть! Только очнулась, а уже готова в глотку вцепиться. Нет, не люблю — обожаю своенравных и диких, словно степная кобылица! С ними не заскучаешь, это уж точно.

Запрокинув голову, я расхохотался — раскатисто, безудержно, до слез в уголках глаз. Хохотал, содрогаясь всем телом, пока она гневно сверлила меня взглядом. А над лицом призывно покачивалась ее пышная грудь. Пряди волос щекотали скулы, посылая по коже волны мурашек. Черт, как же захотелось впиться зубами в эти спелые персики! Прикусить, втянуть в рот, терзая нежные вершинки языком… мне начинает нравиться эти низменные желания!

Пришлось судорожно сглотнуть. Легкие горели, в паху нестерпимо тянуло.

— З-з-зачем ты вер-р-рнул меня? — прошипела дева с сильным акцентом, яростно стискивая пальцами мое горло. В низком голосе звучала угроза пополам с вызовом. — Отвечай, демон! Или я придушу тебя нас-с-смерть.

— Будь моей, стань перстом, — прошептал я, дерзко прикусив губу. — Стань моей правой рукой в этом бренном мире. Вместе мы отомстим ублюдкам, что уничтожают твой народ. Остановим бессмысленные убийства и уродства, творимые напыщенной знатью. Глядишь, поможешь мне взойти на престол — и тогда уж я разделаюсь с этими выродками!

Не дожидаясь ответа, я вдохновенно продолжал:

— Заняв трон, я искореню гнусный обычай насильно превращать магов в персты. Ни один ублюдок больше не посмеет обрекать одаренных, против их воли превращая в рабов! За подобное я обещаю кару лютую. Пусть неповадно будет. А верность таких несравненных созданий, как ты, я буду вознаграждать особо, — последнее слово я выдохнул с придыханием, обжигая дыханием ее губы.

Дева нависала надо мной, яростно раздувая ноздри. В черных омутах глаз полыхал неукротимый огонь вперемешку с сомнением. Какая же она невероятная сейчас! Непокорная и своенравная, будто разъяренная тигрица. Кровь бурлила и пенилась, требуя немедля укротить эту дикарку, подмять под себя. Смирить? Нет! Обласкать умелыми руками…

— Клянись! — прорычала она, отпустив шею, но впившись ногтями в мою грудь. Боль только распалила, послав волну мурашек вдоль позвоночника. — Клянись, что не лжешь. Иначе, видит небо, боги… я убью тебя собственными руками!

Да чтоб тебя! Усилием воли отринув похоть, я произнес заветные слова. Без тени колебаний, глядя прямо в ее глаза:

— Все, что было сказано — чистая правда.

На миг все застыло. А затем метаморф плавно откинула голову, обнажая