Трудно быть солнцем - Антон Леонтьев

Известие о том, что отец Василий является магистром секты, произвело, как видела Юлия, гнетущее впечатление на Викторию Карловну.

– Дорогая Виктория Карловна, мы и так добились многого, – она обняла директрису за плечи. – Вы очень много для меня значите, я никогда не была столь душевно близка со своей матерью, как с вами. Спасибо вам за все! Но ведь вы сами понимаете, что мы должны сказать обо всем Роману. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось, как с бедной Брониславой.

– Деточка, вы удивительно трезво мыслите, – сказала директриса. – Да, вы убедили меня! Но позвольте сделать это мне! Вы останетесь дома, под защитой наших дюжих милиционеров, а я отправлюсь к Роману и расскажу ему обо всем, что нам удалось узнать. Вы не возражаете?

Юлия улыбнулась. Надо же, Виктория Карловна с большой неохотой расставалась с ролью Шерлока Холмса в женской юбке.

Виктория Карловна переоделась в бордовый шерстяной костюм, надела куртку и сказала:

– Я иду прямиком к Роману, деточка. Расскажу ему обо всем. Я скоро вернусь! Вы правы, отец Василий может оказаться Садовником. Более того, я в этом уверена.

Юлия уселась у окна. Она увидела, как Виктория Карловна вышла из особняка и исчезла в темноте. Снова по стеклу застучал мелкий дождь. Какая все же Виктория Карловна удивительная женщина! Умница, каких поискать. Они вместе раскрыли преступление. Они вместе найдут того, кто убил Анну и Елену Карловну – Юля в этом не сомневалась.

Значит, отец Василий…

Раздался телефонный звонок, Юлия сняла трубку. С ней говорил Роман.

– Все в порядке? – спросил он. – Мои соколы ведут себя достойно?

– Да, все хорошо, они смотрят по телевизору «Каменскую», – ответила Юлия. – Виктория Карловна уже ушла?

– Ушла? – переспросил Роман. – А что, она должна была прийти ко мне?

– Вообще-то да, – сказала Крестинина, чувствуя, что начинает испытывать страх. – Она собиралась сказать вам, Роман, что нам удалось выяснить, кто является главарем секты в Староникольске. Отец Василий, священник…

Голос Романа зазвучал обеспокоенно:

– Юля, когда Виктория Карловна должна была прийти ко мне?

Юлия взглянула на часы. Надо же, как быстро летит время. Директриса ушла полтора часа назад. Сейчас почти десять.

– Ее до сих пор не было, – сказал Морозов. – Вы уверены, что она отправилась ко мне? Потому что от ее особнячка до милицейского управления не более десяти минут пешком. Если она меня не застала, то отправилась бы ко мне домой, это еще полчаса…

Юлия бросилась в кабинет к Виктории Карловне. Так и есть, на письменном столе лежала записка. Крупным, понятным почерком Виктория Карловна написала: «Дорогая моя деточка! Простите, что ввела Вас в заблуждение, но я считаю, что я сама должна разобраться с отцом Василием. Он хороший человек и, возможно, Почепцов оклеветал его. Поэтому я иду к нему. Думаю, что сумею все выяснить. Не беспокойтесь, я скоро вернусь – и тогда мы вместе расскажем все Роману. Ваша В.К.».

Юлия застонала. Боже, Виктория Карловна никак не могла успокоиться! Она отправилась в одиночку к отцу Василию – человеку, который возглавляет Секту Тринадцати в Староникольске и который, что вполне вероятно, является Садовником, убившим уже пятерых человек.

– Она пошла к отцу Василию. Одна! Она там уже полтора часа! Что делать?

Роман сказал:

– Юля, никуда не уходите, оставайтесь в доме, там вы под защитой. Я немедленно попрошу отправить к дому священника наряд и сам выеду туда. Это недалеко, около церкви Вознесения, небольшой домик с остроконечной черепичной крышей. Юля, вы меня поняли? Я вас прошу…

– Я не могу допустить, чтобы с Викторией Карловной что-то случилось, – сказала Юля.

Она положила трубку. Телефон зазвонил через десять секунд, но она и не подумала ответить на звонок. Поспешно натянув свитер и схватив зонт, Юлия прошла с индифферентным видом через гостиную, в которой два милиционера увлеченно смотрели телевизор, тихо открыла дверь и побежала что есть сил.

Дождь хлестнул ей в лицо, ее обступила сентябрьская тьма, а в голове у Юли билась одна-единственная мысль – церковь Вознесения, небольшой домик с остроконечной черепичной крышей… Она должна попасть туда и помочь Виктории Карловне…

Когда Юля добралась до церкви Вознесения, то ей не составило труда отыскать дом, в котором обитал отец Василий. Небольшой, двухэтажный, с остроконечной крышей, он примостился неподалеку от церкви. Домик с палисадником, такой уютный… И кто бы мог подумать, что в этом доме обитает жестокий убийца!

Роман Морозов уже был там. Несколько милицейских машин стояло около дома отца Василия. Завидев Крестинину, следователь покачал головой:

– Юля, я же просил вас оставаться дома…

– Я не могу бросить Викторию Карловну, – упрямо повторила Юлия.

– Вот что нам удалось выяснить, – сказал Роман. – Примерно полтора часа назад Виктория Карловна пришла в церковь, где у нее состоялся краткий и бурный разговор с отцом Василием. Затем они вместе направились к его дому. Священник выглядел весьма обеспокоенным.

В нескольких окнах второго этажа особняка горел свет. Юлия знала – Виктория Карловна находится там. Она в руках Садовника.

– Спасите ее, – прошептала она. – Она не должна умереть!

– Ну конечно, – ответил Морозов, но в его тоне Юлия не уловила уверенности.

К дому священника подлетел автомобиль, из которого выбрался полковник Кичапов. Он сразу же отдал распоряжение:

– Итак, всем приготовиться! Они внутри?

– По всей видимости, да, – сказал Роман.

Полковник потребовал себе мегафон и прокричал:

– Эй, Садовник, мы окружили твой дом! Сопротивление бессмысленно! Так что отпусти женщину и выходи сам с поднятыми руками!

Ответа не последовало. Тогда полковник вздохнул, отер пот с лица и заметил:

– Остается одно – штурмовать дом. Итак, ребята, вы понимаете, какая перед вами задача? Взять и священника живым, и женщине не причинить вреда.

Юлию проводили в машину Романа. Она стала сторонним наблюдателем, хотя ей так хотелось оказаться на месте действия! Полковник повторил свою угрозу в адрес священника, и словно в ответ свет на верхнем этаже особняка погас. Кичапов махнул рукой, и штурм начался.

Темные фигуры бесшумно проскользнули к входной двери, к окнам, к черному входу. Юлия закрыла глаза. Как же ей хотелось, чтобы все завершилось благополучно! Виктория Карловна должна остаться в живых! А что, если… Нет, она жива, она не может умереть!

Раздался звон разбиваемого оконного стекла, и спустя несколько минут все было кончено. Юлия в напряжении ждала. Из дверного проема, поддерживаемая с обеих сторон милиционерами, показалась Виктория Карловна. В помятом, грязном костюме, с паутиной в прическе, без очков – но живая и невредимая!

Юлия бросилась к ней и разрыдалась, прижавшись к директрисе. Та материнским тоном сказала:

– Ну что вы, деточка, все в полном порядке…

– Виктория Карловна, Виктория Карловна, – только и могла вымолвить Юля.

Олянич нежно обняла ее и сказала:

– Ну надо же, Юлечка, если кому и требуется психологическая помощь, то не мне, заложнице маньяка, а вам, дорогая. Ну поплачьте, вам это необходимо!

Они прошли к машине Романа. Виктория Карловна рассказала, как все было:

– Да, с моей стороны было верхом безрассудства отправляться одной к отцу Василию, но я считала, что смогу ему помочь… Я нашла его в церкви и сказала, что мне все известно и мне нужно с ним поговорить… Он не на шутку испугался и заявил, что я должна отправиться с ним к нему домой. И я, дурочка, согласилась! Он набросился на меня, как только я вошла, я попыталась оказать сопротивление, но он же сильнее меня. Он затащил меня в подвал. Боже, видели бы вы, Юленька, как он переменился! Какие ужасные вещи он говорил! Он признался мне, что убивал женщин – ради удовольствия. Он явно сошел с ума, сказал, что приносил жертвы черной богине потусторонних сил. Юлечка, деточка, я думала, что настал и мой черед. Он сказал, что убьет меня… Но ему требовалось выговориться, и он говорил, говорил и говорил. Это и спасло мне жизнь, а также то, что вы так быстро отреагировали…

К ним приблизился Роман Морозов. Он сказал:

– Виктория Карловна, как же вы нас напугали! Вас должен осмотреть врач!

– Это излишне, – к Олянич вновь вернулся оптимизм и самоуверенность. – Со мной все в полном порядке. Только запястья немного болят, он же надел мне наручники… Что с ним?

Морозов ответил:

– Отец Василий мертв. Он покончил жизнь самоубийством, мы обнаружили его тело наверху, в кабинете, за письменным столом. Он выпил какую-то дрянь.

– Садовник мертв, – прошептала Виктория Карловна. – Деточка, я не могу поверить… Бедный, бедный отец Василий…

– Но кто был убийцей в 1916 году? – спросила Юлия. – Как мы узнаем это?

Виктория Карловна ответила:

– Деточка, отец Василий признался мне, что обладает третьей частью дневника Елены Карловны. Он обнаружил ее в церковном архиве. Скорее всего, его воображение, и без того больное, заработало с утроенной силой, когда он прочел об убийстве вашей прабабки Анны. Он вообразил себя новым Садовником…