История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов

Видной фигурой в противодействии политике Сталина стал М.Н. Рютин, секретарь Краснопресненского райкома в Москве, бывший кандидат в члены ЦК.

Его сперва исключили из партии в сентябре 1930 г., через 4 месяца восстановили, затем снова исключили в сентябре 1932 г. Он написал документ, требующий снижения плановых заданий, добровольности при коллективизации и восстановления внутрипартийной демократии. Треть его 160-страничного текста была посвящена Сталину и обосновывала необходимость его отстранения от власти, т. к. Сталин рассматривает партию «лишь как свою вотчину». В 1932 г. Рютин возглавил «Союз марксистов-ленинцев», в обращении которого «Ко всем членам ВКП(б)» были кратко изложены тезисы предыдущего документа. Сталин потребовал расстрела Рютина и его сторонников. Но за Рютина заступились С.М. Киров, наместник Сталина в Ленинграде, Г.К. Орджоникидзе, В.В. Куйбышев и другие члены Политбюро. Они объяснили Сталину, что нельзя крупного работника ЦК расстреливать за его взгляды. Сталин это запомнил. Рютину поначалу дали 10 лет (позже он все же был расстрелян), а 29 его соратникам – меньшие сроки.

Документ

Из обращения М.Н. Рютина «Ко всем членам ВКП(б)»:

«Партия и пролетарская диктатура Сталиным и его кликой заведены в невиданный тупик и переживают смертельно опасный кризис. С помощью обмана, клеветы и одурачивания партийных лиц, с помощью невероятных насилий и террора под флагом борьбы за чистоту принципов большевизма и единства партии, опираясь на централизованный мощный партийный аппарат, Сталин за последние пять лет отсёк и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную диктатуру… стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного произвола и поставил Советский Союз на край пропасти. […]

Авантюристические темпы индустриализации, влекущие за собой колоссальное снижение реальной заработной платы рабочих и служащих, непосильные открытые и замаскированные налоги, инфляцию, рост цен и падение стоимости червонца; авантюристическая коллективизация с помощью невероятных насилий, террора, раскулачивания, направленного фактически главным образом против против середняцких и бедняцких масс деревни, и, наконец, экспроприация деревни путём всякого рода поборов и насильственных заготовок привели всю страну к глубочайшему кризису, чудовищному обнищанию масс и голоду, как в деревне, так и в городах… Всякая личная заинтересованность к ведению сельского хозяйства убита, труд держится на голом принуждении и репрессиях, насильственно созданные колхозы разваливаются. Все молодое и здоровое из деревни бежит, миллионы людей, оторванные от производительного труда, кочуют по стране, перенаселяя города, остающееся в деревне население голодает… В перспективе – дальнейшее обнищание, одичание и запустение деревни […]

На всю страну надет намордник, бесправие, произвол и насилие, постоянные угрозы висят над головой каждого рабочего и крестьянина! Всякая революционная законность попрана! […]

Ни один самый смелый и гениальный провокатор для гибели пролетарской диктатуры… не мог бы придумать ничего лучшего, чем руководство Сталина и его клики».

Вслед за группой Рютина в январе 1933 г. была раскрыта группа А.П. Смирнова. В отличие от предыдущей, она состояла из старых большевиков и действовала в подполье среди рабочих. Они хотели коренного пересмотра коллективизации и индустриализации, независимости профсоюзов, партийного контроля над ГПУ и «обсуждали» устранение Сталина. И вновь Киров, Куйбышев и Орджоникидзе заступились за оппозиционеров. Ни один из этих трех не отличался нравственностью и человеколюбием, в годы Гражданской войны все они санкционировали расстрелы и акты массового террора, но теперь в их интересах было установить некоторое равновесие сил на верхах власти. Всё более опасаясь Сталина, они думали с помощью внутрипартийной оппозиции ограничить его безмерную власть над партией и тем обезопасить самих себя. В пределе, они надеялись на отстранение Сталина от власти над партией и страной в свою пользу.

Продолжение драмы последовало в январе 1934 г. на XVII съезде ВКП(б) – «съезде победителей». Там Сталин, купаясь в лучах славы, заявил, что пятилетка выполнена досрочно и отсталая аграрная страна уже превратилась в индустриальную. Но не все «победители» разделяли его восторг. Группа депутатов просила С.М. Кирова выставить свою кандидатуру на пост Генсека. Тот отказался, но когда дело дошло до голосования, 292 голоса из 1218 было подано против Сталина.

Историческая справка

Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия – Костриков) родился в 1886 г. в городке Уржуме Вятской губернии, в семье лесника. Он рано осиротел и воспитывался в приюте. Закончив в 1904 г. Казанское механико-техническое училище, работал чертежником в Томской городской управе. Писал статьи для кадетской прессы. С 1904 г. сотрудничал с меньшевиками, был членом их Иркутской и Томской организаций, а переехав в 1909 г. на Кавказ, возглавил Владикавказскую организацию. Большевицких взглядов он тогда не разделял; более того, во время Первой мировой войны писал патриотические статьи для газеты «Терек». В марте 1917 г. Костриков назвал программу Временного правительства «гражданским евангелием». Был делегатом Владикавказского Совета на II Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов.

Однако вооруженный захват власти большевиками произвел на него столь сильное впечатление, что, вернувшись в ноябре 1917 г. на Северный Кавказ, Костриков с восторгом говорил о победе «Третьей Великой русской революции» и о Ленине, который якобы жил «в лачугах питерских рабочих». Однако в партию большевиков вступил только в 1919 г. Это не помешало ему, став с февраля 1919 г. председателем Временного Военно-революционного комитета Астраханского края, потребовать «воплотить в жизнь принцип «кто не работает, тот не ест» и ввести классовый паек, единственно справедливый». В результате в Астрахани начался голод и забастовки рабочих под лозунгом «Долой комиссаров!» Это возмущение было потоплено в крови (против не желавших работать за нищенский хлебный паек применялись артиллерия и пулеметы). С апреля 1919 г. Костриков – завполитотделом, а в июле-августе – член Реввоенсовета расквартированной в Астрахани 11-й армии. В это время начинающий большевик меняет фамилию Костриков на более внушительную – Киров, производную от имени персидского царя Кира.

После Астрахани Киров – член РВС в армиях на Кавказе, участвовал в установлении советской власти в Азербайджане. В 1920 г. он стал полпредом РСФСР в Грузии, затем членом Кавказского бюро ЦК РКП(б); готовил в Грузии приход к власти большевиков: «На Северном Кавказе… мы действовали умело. Мы создали там анархию, возбуждая одну группу населения против другой – и старались в это время организовать рабочих. И это нам удалось. Мы должны создать международную анархию, которая должна предшествовать установлению коммунистического строя в мировом масштабе. И это нам удастся», – заявил Киров в ноябре 1919 г. в докладе «Текущий момент и международное положение». С июля 1921 г. Киров – секретарь ЦК КП(б) Азербайджана, с 1923 г. – член ЦК РКП(б). По словам современника, Киров, отстаивая интересы большевиков в борьбе за нефть, «пол-Баку уложил». При покровительстве Кирова в 1921 г. начинается восхождение по чекистской пирамиде власти Берии, до этого – мелкого шпика азербайджанской контрразведки. В 1924 г., во время борьбы за власть на верхушке компартии, Киров выступил на стороне Сталина, хотя до этого был троцкистом. За эту поддержку он назначен в 1926 г. кандидатом в члены Политбюро, 1-м секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), а также Северо-Западного бюро ЦК.

В Ленинграде, считавшемся опорой партийной оппозиции – Зиновьева и Троцкого, Киров начал репрессии, приведшие к арестам тысяч оппозиционеров. Кроме того, он требовал регулярно проводить аресты и расстрелы «классовых врагов». Остро стоявший в Ленинграде «квартирный вопрос» Киров решал тем, что выселял в Сибирь десятки тысяч горожан «непролетарского происхождения» (музыкантов, врачей, адвокатов, инженеров, научных работников, включая стариков и старух). Многие из них нашли в тайге безвременную смерть. Ленинградский обком, руководимый Кировым, в 1930 г. постановил выселить проживавших под Ленинградом российских финнов и ижорцев под предлогом «обеспечения безопасности границы».

Киров был непосредственно причастен к жестокому насилию над крестьянством во время коллективизации и «ликвидации кулачества» на Северо-Западе. Но несмотря на небывалую жестокость карательной политики против крестьян, Киров назвал ее «слишком либеральной»: «…колхозные и кооперативные организации пора приравнять к государственным, и если человек уличен в воровстве колхозного или кооперативного добра, так его надо судить вплоть до высшей меры наказания. И если уж смягчать наказание, так не менее как на 10 лет лишения свободы» («Правда» от 6 августа 1932). И уже 7 августа 1932 г. было принято постановление Совнаркома «Об охране имущества государственных предприятий», санкционированное Кировым, которое даже Сталин назвал драконовским. В народе оно стало известно как «закон о трех колосках».