Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста - Филипп Сэндс

на американцев, поляков, евреев, Советы, — Хорст пока что не разобрался. Его мало заботило то, что Хасса признали виновным в «преступлениях против человечества» в связи с его участием в показательных казнях, так похожих на действия Отто в Бохне.

Хорст счел хорошей идеей отправиться в Рим, побывать в местах, упомянутых в бумагах Отто, и, может быть, повстречаться с кем-то из его знакомых. Мы могли бы посетить монастырь Винья Пиа, где Отто жил, и больницу Святого Духа, где он умер. Можно было бы съездить на кладбище Кампо Верано, где он был похоронен в первый раз, попробовать попасть в «Анима», где работал епископ Худал, даже увидеть Ардеатинские пещеры. Мы могли бы побывать на озере Альбано, в котором Отто совершил свой последний заплыв. У Хорста были в Риме кое-какие знакомые, с которыми мы могли встретиться. Там жила Ирмгард, дочь Эттингсхаузенов, и отпрыск еще одного друга его родителей, профессор, пожелавший остаться безымянным.

В мае 2017 года мы с Хорстом отправились в Рим. С нами поехали Джеймс Эверест и Джемма Ньюби, готовившая подкаст. Хорст взял с собой за компанию и для безопасности парикмахера Османа.

Ирмгард Эттингсхаузен согласилась на встречу и на интервью с условием, что мы угостим ее хорошим обедом. Я надеялся услышать что-нибудь колоритное, какие-нибудь новые детали о Вехтерах. Ей вот-вот должно было исполниться 80, но она выглядела моложе — яркая длинноволосая брюнетка в облегающих белых брюках и авиаторских очках (она их не снимала, хотя мы устроились на первом этаже, в помещении без окон).

Встреча вышла короткой: Ирмгард сказала, что ничего не помнит; возможно, она просто не пожелала делиться тем, что знала. Ее как будто мало интересовало, чем занимались ее отец и Отто в качестве нацистских адвокатов и какие отношения связывали ее мать Хельгу с Отто после того, как завершилось его пребывание в горах с Буко. Она читала в интернете об Отто, но не доверяла этим сведениям. Воспоминания забрезжили всего раз, когда Хорст достал фото своих родителей, которого я раньше не видел, — снятое у Эттингсхаузенов рядом с тирольской деревушкой Гоинг в 1948 году. «Возможно, этот снимок сделал мой отец, — сказала она. — У него была „лейка“, ему нравилось фотографировать».

На фотографии — Шарлотта и Отто на залитой солнцем траве на фоне Кайзеровских гор. Отто улыбается, обхватив руками колени, на нем широкие брюки и пиджак. Шарлотта смотрит на него любящим взглядом, на ее плечи наброшен традиционный местный жакет. Фотография побудила Ирмгард с теплом вспомнить тетю Лотте: всегда веселая, всегда с подарком. «У меня в ушах по-прежнему звенит ее голос». О смерти Отто она ничего не знала. Нет, она никогда не слышала от Шарлотты предположений, что его отравили. Ее слова разочаровали Хорста. «Может, она и хотела что-то сказать, — попыталась обнадежить его Ирмгард, — но так этого и не сделала».

Я показал Ирмгард стихотворение, сочиненное Отто для Хельги, — трогательное, сердечное, полное глубокого чувства. Это не любовное стихотворение, сказала она с горячностью. «То были поэтические времена, когда такое писали друг другу просто друзья».

Потом мы побывали у профессора, чьи родители знали Отто и Шарлотту; раскрыть свою личность он не пожелал. Он оказался умным, человечным и любопытным, мы поговорили о семье и о дружбе; потом речь зашла о том, из чего исходили его родители, предлагая помощь Отто. То было чувство христианского милосердия, предположил профессор; вероятно, они были не в курсе, чем он занимался во время войны.

Я сказал ему, что у нас есть документы, позволяющие иную интерпретацию. Знает ли он, что делали во время войны его родители?

— Не очень-то, — был ответ.

А хотел бы узнать?

Он долго на меня смотрел, ничего не говоря.

— Нет, — произнес он в конце концов.

Нет, он не хотел этого знать.

После обещанного Ирмгард достойного обеда мы отправились в монастырь Винья Пиа, расположенный в нескольких километрах южнее площади Святого Петра, около изгиба Тибра. Основанная папой Пием IX в середине XIX века для помощи нуждающимся детям организация «Сакра Фамилиа»[773] приобрела в 1920-х годах это здание для проживания 25 мальчиков. При Отто в нем уже жили 150 мальчишек. Сейчас там международная школа.

В сопровождении Рокко Бальдассари, местного священника, участвующего в управлении школой, мы вошли в большой зал под стеклянным потолком, похожий на тюремный корпус, как его описывал Отто. «Здесь часто снимают кино», — сказал священник, преодолевая с нами два пролета каменной лестницы. На верхнем этаже, по периметру здания, располагались тесные кельи. В монашеской келье, где, возможно, обитал Отто, был высокий сводчатый потолок с резьбой и одно высокое узкое окно с прекрасным видом на город. Отто писал, что здесь «невозможно поддерживать чистоту». Старой обстановки в келье уже не было, и нам оставалось только представлять старый стол, источенную червями молитвенную скамеечку и газету, расстеленную на полу.

Мы поднялись на крышу, где Отто делал утреннюю гимнастику перед широким арочным окном «с видом на город и на Кампанью». Мы увидели оттуда Латеранскую базилику, парк рядом с Колизеем, монумент Виктору Эммануилу II, прозванный «пишущей машинкой». Внизу, совсем недалеко, тек Тибр, к нему вел пешеходный тоннель под железнодорожными путями. «Я не устою перед искушением», — писал Отто Шарлотте, рассказывая о месте, облюбованном для купания. В отдалении простиралась Кампанья, там он занимался бегом.

Стоя на крыше, мы слушали крики чаек, над городом пролетали военные самолеты, оставляя красно-бело-зеленые шлейфы в честь Дня Республики и отмены монархии[774]. Семь десятилетий назад Отто было не до парада. «Я сидел в своей келье и видел только самолеты над Римом»[775], — жаловался он Шарлотте.

Вернувшись на нижний этаж, мы уселись в трапезной, где Отто пил по утрам водянистый кофе, а по вечерам — красное вино. Наш провожатый принес старый фолиант «Анналы Винья Пиа» и прочел записи за 1949 год со списком жильцов[776]. Обнаружился полковник Вальтер Рауфф, известный как Альфонсо, с женой и двумя детьми. На странице 651 было черным по белому написано: Отто Вехтер.

Назавтра мы посетили место, где Отто скончался. Поколесив по улицам города, Хорст молча сделал фотографию с моста Виктора Эммануила II, что рядом с замком Святого Ангела. Мы прошли в широкие двери длинного кирпичного здания и очутились во внутреннем дворе, среди колонн и арок, под выцветшими охряными стенами, усеянными табличками, пиктограммами и стрелками, указывающими направление в библиотеку и в аптеку. Это и была больница Святого Духа, построенная в XV веке[777] и запечатленная Боттичелли на