Александра – наказание господне - Ирина Мельникова

Графиня с трудом могла в это поверить, но, похоже, черноусый красавец-помещик стал жертвой огненных кудряшек и зеленых глаз ее горничной. Но как она ни радовалась подобному повороту событий, все ее мысли продолжал занимать Кирилл Адашев. Иногда Саша корила себя за отказ выйти за него замуж, быть рядом с любимым, но, с другой стороны, ей не нужна была жертва, на которую он шел из благородства. Хотя она ни разу не пожалела о той ночи в хижине, которая соединила их в неистовом порыве страсти и тут же разъединила, и теперь, кажется, навсегда... Во время рождественского богослужения в домашней церкви Адашевых она впервые за последние дни увидела его вблизи. Кирилл, проходя мимо под руку с баронессой, окинул ее, мальчиков и Агафью взглядом и слегка склонил голову.

Все это время Саша видела князя издалека и ничего особенного в выражении его глаз заметить не могла. Но сейчас, стоя от него в двух шагах, она кроме гневных искорок ничего более не видела.

Отложив мохнатую казачью папаху, Саша взяла в руки листок с детскими каракулями. Князь, обхватив плечи руками, вернулся к столу.

– Посмотрите сюда! – Открыв дверцу шкафа, он выложил перед гувернанткой несколько самодельных, ярко раскрашенных стрел. – С их помощью эти послания забрасывались в комнату или крепились к дверям. Что это за дикари появились у меня в доме и, думаю, не без вашей помощи?

– Возможно, вы считаете, это я замыслила портить настроение вам и запугивать баронессу? Мне глубоко безразличны и вы, и ваша невеста! Но в доме есть еще дети, которые не согласны с вашим выбором.

– Уверен, что вы тоже приложили к этому руку. Откуда мальчикам знакомы эти иероглифы, или как там еще называются сии письмена?

– Пиктограмма,[40] – тихо пояснила Саша. – При помощи таких рисунков я даю им задание на день, а они вечером рисуют мне полный отчет о том, что они сделали, чему научились.

– Пока я не вижу, чтобы они научились чему-то полезному. Сплошное озорство! – Адашев вздохнул. – Постарайтесь их убедить, чтобы они прекратили безобразничать. Они слушают вас больше, чем родного отца.

– Я вас прекрасно понимаю, – с деланной учтивостью заметила Саша. – Непосильные заботы отвлекают ваше внимание, но ваши богатые подарки сыновьям на Рождество ничего не значат по сравнению с чуткостью и любовью, которых они ждут от вас ежедневно и ежечасно. Вспомните, с какой радостью они бросились к вам, когда вы соизволили обратить на них свой взгляд после штурма крепости?

– Я увидел, что в первую очередь они бросились в ваши объятия, и не захотел мешать столь очевидному проявлению любви мальчиков к их гувернантке. Знаете, в наше время это большая редкость!

– На вашем месте я бы только порадовалась, что мальчикам есть к кому броситься на шею, чтобы проявить свою радость или утешиться в горе.

– И вы считаете себя таким человеком? – князь подошел к ней вплотную и пальцем приподнял ее подбородок. – Отвечайте мне честно, только не юлите, я подобные штучки не терплю! Это вы настраиваете их против Полины, это с вашей подачи они просят Верменича повлиять на меня и выбрать в маменьки вас, а не ту, которую я вскоре поведу под венец?

Саша с силой отвела его руку:

– Я очень жалею, что я не мужчина и не могу драться с вами на дуэли за оскорбление, которое вы мне сейчас нанесли. Ваши грязные домыслы заставляют меня усомниться в вашей порядочности, князь. К сожалению, я не могу дать вам пощечину, потому что ниже моего достоинства марать руки о вашу мерзкую светлость! – Она дерзко усмехнулась. – Надеюсь, после этого вы дадите мне расчет и я смогу покинуть ваш дом, чтобы никогда больше не видеть вас, не слышать вашего голоса, забыть все, что было со мной здесь, ибо ничего хуже в своей жизни я не испытывала. – Она схватила папаху с кресла и метнулась к двери. Кирилл загородил ей дорогу:

– Ну нет, просто так вы отсюда не уйдете! – Он поймал ее в охапку и попытался посадить в кресло. Девушка вырвалась и отбежала к окну. Тяжелый узел волос на затылке распался, коса скользнула за спину. Заправляя выбившиеся прядки волос за уши, Саша с откровенным бешенством следила за ним. И опять Адашев подумал, что она почти красива. Он подошел ближе, протянул руку, но она опять отскочила в сторону.

– Не подходите ко мне! – в бешенстве прошипела девушка, схватив со стола мраморное пресс-папье. – Сейчас же выпустите меня из кабинета! Иначе я за себя не отвечаю!

– Однако вы тоже оскорбили меня! И в отличие от вас я потребую сатисфакции!

– Вы вызываете меня на дуэль? – Саша была поражена. – Мы будем драться на пистолетах?

– Нет, я никогда в жизни не стрелял в женщин, даже в таких сумасшедших, как вы. Я предоставлю вам право выбора, каким образом мы будем отстаивать свою честь.

– Я сейчас не могу ни о чем думать, – взмолилась Саша. – Мне нужно быть на озере. Я участвую в скачках за главный приз.

– Но главный приз – поросенок, зачем он вам? – с удивлением уставился на нее Адашев. – Вдобавок в скачках участвуют только мужчины.

– Я попросила сделать мне исключение.

– И что же, вы надеетесь на победу?

– Надежда умирает с человеком, князь! Как-то раз мы уже говорили на эту тему.

– Мы о многом говорили, но ни о чем не договорились.

– Я и не собиралась, единственное мое желание, как можно скорее получить расчет!

– Вы всячески пытаетесь изобразить из себя здравомыслящую, серьезную барышню, хотя похожи на большого ребенка, играющего во взрослые игры. Не поэтому ли мои ребята привязались к вам, что видят в вас добрую подружку?

– Я горжусь этим, князь, и давайте прекратим разговоры, я спешу!

– С некоторых пор, мадемуазель Александра вы стали довольно бесцеремонной особой. Или вы считаете меня обязанным терпеть ваши грубости за те несколько сладостных минут, что подарили мне недавно?

– Я об этих минутах забыла и вспоминать не хочу, зарубите это на носу, князь.

– Все вы лжете, дорогая, – он подошел к ней почти вплотную, – вы беситесь оттого, что я перестал обращать на вас внимание!

– Я бешусь оттого, что вы самоуверенный, спесивый, толстокожий и бесчувственный чурбан! – Саша швырнула пресс-папье.

Князь, подняв его с пола, с глубокомысленным видом осмотрел со всех сторон:

– Можно только порадоваться, что оно полетело не в мою голову. – Он водворил пресс-папье на место и вновь повернулся к Саше. – Если вы затрудняетесь в выборе оружия, я могу предложить мирный вариант решения наших споров. Если вы побеждаете на скачках, я публично приношу вам извинения, если не сумеете, остаетесь в моем доме еще на год.

– Простите, но это нечестно, ваше публичное извинение против моего заточения? Нет, так не пойдет! В случае победы вы даете мне немедленный расчет. Если я проиграю, я также публично извинюсь перед вами и только. Мое оскорбление ничего не стоит против вашего.