Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

тут входная дверь вновь распахнулась, и в лавку ввалилось двое борющихся людей. Тифф подавила вскрик досады — Плейг вздумал глупить.

— Фунт и еще шиллинг! Это моё, — ворчал ветеран, стряхивая с себя констебля.

— Сэр, я его останавливал, но он лезет будто глухой, — оправдался полицейский, хватая в объятья нарушителя спокойствия.

— Он и есть глухой, — сообщил инспектор Хантли. — Это сторож здешних домов. Эй, в чем дело, мистер Плейг?

— А, инспектор! — громогласно обрадовался Плейг, высвобождаясь из рук полицейского.

— Прошу прощения, но в таком неприятном случае я никак не могу уступить.

— Не стоит так орать, — морщась, заметил Хантли. — Что это на вас нашло?

— Мне здесь должны, — Плейг бросил краткий взгляд на хозяйку «Редкостей». — Фунт и еще шиллинг. За починку шкафа. Если вы арестуете мисс Лидл, тогда плакали мои денежки. Так не годится. Кто мне заплатит?

Краткой встречи взглядов хватило. Когда ласкаешь человека, спишь с ним и греешься об него, начинаешь человека понимать, даже не желая понимать. Плейг в ярости. Он еще разговаривает и врет полиции, но он уперся — в тюрьму Тиф не попадет!

Мужская твердость — жуткая вещь. Напрасно он так. Теперь в тюрьму попадут оба. И даже редких передач с воли уже не будет.

…На глухого дурня орали, Плейг ничего не слышал, не понимал, тупо толкуя о «своих деньгах» и размахивая руками. Нужный жест Тиф уловила — отходи в комнату, и беги к задней двери. Надо понимать, за дверью никого нет, иначе Плейг не стал бы рисковать. Это он свои бакенбарды толком не может подстричь, а в рискованных делишках лихим солдатом так и остался.

Куда⁈ Куда бежать⁈ Возьмутся кричать и улюлюкать «держи, ёё, дурную шлюшку!», примутся гонять по пустырю как ошалевшую кошку. И срок вдвое прыгнет. А лавка⁈

Тиф знала, что срок неважен — в тюрьме удастся протянуть от силы год. Нынешний кашель Брикстонской бельевой[40] подарен, там и одолеет. А «Редкости» уже чужие. Даже если обойдется без конфискации, наследников нет и лавка уйдет Короне. Будь оно проклято, стоишь у протертого прилавка, думаешь о том, что незваные гости жутко наследили на полу, а лавка уже не твоя…

Плейг, вопя во всё горло глупости, повторил жест. Тиффани осталась стоять на месте. Она знала, что не побежит. Некуда. Куда умнее было сдохнуть здесь, на огромном ложе темной спальни. Глупо, столько денег на микстуры выкинула…

Смотреть на Плея отчего-то было больно, Тиф опустила взгляд в пол. Грязно-то как…

— Уберите с дороги этого безумца! — скомандовал Лощеный. — Инспектор, прихватите эту обезьяну в управление. Возможно, он не только глуп, но и хитер.

— А⁈ Что он говорит? — в отчаянии ревел Плейг, заслоняя дверь. — Меня в полицию? А за что, а? Там деньги заплатят? Да не пойму я ничего. Иди! Ну, слышите меня, а? Где мои деньги⁈

— С дороги, орангутанг! — брезгливо заорал сэр-красавец. — Скрутите его, в конце концов.

Констебли взялись за дубинки. Плейг прикрыл голову от не слишком сильных ударов — полисмены не желали разбивать башку подвинувшемуся умом ветерану. Охая, безумец кинул еще один взгляд на девушку — отчаяния и укоризны в нем было поровну.

— Да сдвиньте же его, остолопы, — шагнул в толкотню здоровяк телохранитель и ловко пнул глухого буяна в низ живота. Плейг охнул, сгибаясь от боли, но на ногах он все же удержался и внезапно крепко боднул обидчика. Тот не сильно пострадал, но отлетел к полкам, на него посыпались разномастные тарелки, фарфоровая кукла плюхнулась на макушку, игриво накрыла пожелтевшими кружевами юбок. Сэр-красавец и напарник незадачливого телохранителя захохотали. Джентльмен в черном сдернул с башки потасканную игрушку, швырнул на пол и хитроумным неуловимым ударом в лицо отбросил Плейга назад к двери. Удар был так силен, что глухой ветеран чуть не сшиб с ног констебля. Из широкого носа Плейга брызнула яркая кровь — похоже, переносица была сломана. Но жизнь, бывало, била ветерана и пожестче — Плейг вновь устоял, фыркнул алым и выхватил из рук констебля дубинку…

Тиф отвлеченно подумала, что сейчас он почти красив: окровавленный и разгневанный дикарь…

…Она не поняла, что за хлопки слышатся совсем рядом. Словно кто-то шутки ради принялся лупить тяжелой портновской линейкой по прилавку. Дурная шутка…

…Плейг еще стоял, вздрагивал, и странно дергал головой, кажущейся еще больше из-за вставших дыбом бакенбард. Потом колени подогнулись, и ветеран неуклюже бухнулся на пол. Пальцы разжались, но дубинка не спешила оставлять широкую мозолистую ладонь. Из-под тела медленно потек густо-красный ручеек. Пол был окончательно испорчен…

— К чему это было делать, Крис? — все так же морщась, поинтересовался сэр Лощеный.

— Достаточно было прострелить безумцу плечо или ногу.

— Весьма опасная обезьяна, сэр, — ответил телохранитель, пряча матово-блестящий короткий пистолет.

Ядовито пахло порохом. Все смотрели на лежащего — на полу Плейг казался до странности квадратным. Возможно, потому что лежал неудобно, подогнув под себя одно колено. Нет, Тиффани не хотела на него смотреть.

— Он не обезьяна! — неожиданно звонко сказал тощий юнец. — Он был больным человеком. Вы совершили мерзкое убийство!

— Заткни пасть, — посоветовал один из телохранителей. — Этот окончательно спятивший пьянчуга напал на нас.

— Боюсь, на суде вам будет трудно доказать что он был пьян и безумен, — дерзко взвизгнул мальчишка. — Старый глухой солдат до смерти напугал полдюжины полицейских, не правда ли⁈ Это подло!

— Увы, мой юный друг, суда не будет, — мягко заверил Лощеный. — Тем более, на суде не будет вас…

…Тиффани бездумно, спиной вперед отступала в коридор. Мальчишка кричал что-то об исчерпывающих доказательствах, алиби убитого и нескольких роковых минутах. Его пытались перебить, но юнец оказался упрям — от его криков даже в ушах звенело. Послышался удар — ну, сейчас ему живо рот заткнут…

Тиф уже стояла в коридоре. Голова была по-прежнему отказывалась соображать, пальцы сами собой нащупали головку гвоздя на стенной панели, потянули… «Повожусь, но пусть будет на всякий случай» — сказал тогда Плейг. «Что от одной двери тикать, что от другой двери, все равно изловчишься и нашаришь. Ремесло у тебя рисковое.». Да, так он странно и говорил «тикать». Военное крымское слово…

Панель легко открылась — пистолет стоял на узкой полке. На рукояти ощущался легкий налет пыли — вот же дрянь, и как она везде проникает?