Под одним небом - Валентина Мельникова

Он в депрессии. Довёл себя до такого состояния, что ему уже всё равно. Но, знаешь, я вчера ходил к нему – впервые за две недели смог заставить себя это сделать – и мы наконец-то нормально поговорили. Он даже плакал и снова просил прощения, а я не мог на это смотреть. Думал, сам сейчас разрыдаюсь. Почему, Энн, вот объясни мне, почему вместо того, чтобы дарить друг другу простое человеческое тепло, мы выпускаем колючки и наносим друг другу раны? Ведь это так просто: улыбнуться, поддержать добрым словом, сказать «спасибо» или «прости». Жить в мире. А мы предпочитаем отстаивать свою правоту, свою точку зрения, уже забывая даже, о чём вообще спорили, и делая это из азарта и для того, чтобы доказать, что прав всё равно я. Пол сказал, что, когда я впервые пришел к нему после того инцидента, он думал, что я начну его обвинять – да я так и сделал, но потом опомнился. И он…

Кажется, Ларри заплакал – я не могла ручаться за это, потому что было довольно темно, но голос его изменился, и он качнул головой и закусил губу. Помолчал какое-то время и вновь продолжил:

– Мы столько тепла недодаём друг другу! Сколько времени я не общался с отцом? Сколько времени мы упустили, лелея обиду? Хотя он делал шаги навстречу. Сколько родных людей навсегда обрывают нити друг с другом, забывая о том, что ближе никого нет? И зачем? Господи, жизнь и так короткая, а мы наполняем её таким ничтожным мусором: обидами, склоками, жалобами, нытьём.

Я не выдержала. Подошла к нему, обняла, прижала к себе.

Сколько мы с ним отталкивали друг друга, упуская возможность быть рядом? Хорошо, что в конце концов поняли: вместе нам лучше.

Хорошо, что судьба оказалась настойчивей нас.

***

А на следующий день у нас были гости.

Ларри был в студии, а я побаивалась открывать, потому что чувство подвоха никогда меня не покидало. Но, взглянув на транслирующие изображение с улицы камеры, успокоилась и удивилась одновременно. Там были Элен и Белла – но не та пятилетняя девочка, которой понравилось моё платье в Москве и которая показывала мне свои игрушки в Лондоне. Ей было уже гораздо больше – лет десять или около того. Вполне себе взрослая девушка.

Я встретила их на пороге дома, сложив вместе руки и, честно говоря, не очень понимая, зачем они пришли (может быть, к Ларри?).

Элен взглянула на мой внушительный уже живот и расплылась в довольной улыбке.

– Энн, я не знала! Поздравляю!

– Спасибо.

Обнявшись и почувствовав, что напряжение спало, мы вошли в дом. И по дороге Элен продолжала спрашивать меня, кого ждём и когда малыш появится на свет, выбрали ли мы имя и обустроили ли детскую.

Да, детскую обустроили. И это была инициатива Ларри. Честно, я даже не предполагала, что он возьмётся за это с таким азартом и упоением. Но то ли от слишком больших объёмов свободного времени, свалившихся на него разом, то ли по какой-то другой причине, он выбирал сам всё – от кроватки до конверта на выписку. Всё уже было готово и ожидало своего часа.

Я не была сторонником баловства. Знаю, что из таких детей вырастают изнеженные и своенравные чада, которые утверждают, что всё добились своим трудом, хотя без финансов и тыла родителей сломанного ногтя не стоят. Но Ларри настоял на том, что у Эмили должна быть не только комната, но и детская, и гардеробная. На одном мы всё же сошлись: ребёнок с детства должен понимать, что не всё позволено. Что нельзя получить всё и сразу, нужно потрудиться. Что иногда приходится ждать и делать что-то через «не могу».

В теории мы вроде бы пришли с Ларри к консенсусу, но как оно будет на практике – Бог знает.

Пока я хлопотала на кухне над кофе и сладостями (хорошо, что мы с Ларри сладкоежки и у нас всегда есть резервный запас), успела оглядеть посетительниц. Элен выглядела стильно и хорошо, как всегда. Светлые брюки и жилет, туфли на высоком каблуке, распущенные прямые волосы до плеч. Такие женщины плачут в подушку, но улыбаются миру несмотря ни на что. У Элен сильная воля и крепкий дух. И я уважаю её за это.

Белла по большей степени молчала и стеснительно оглядывала обстановку дома. Она вряд ли хорошо меня помнила, потому что с момента нашей последней встречи она превратилась из маленькой девочки в подростка. Её тёмные волосы были заплетены в косу. Одета она была в синие джинсы и футболку с принтом, через плечо небольшая сумочка.

– Прости, что мы вот так, без звонка.

– Но мы же в Америке, – пошутила я.

В Британии так не принято. Приходить без предупреждения – дурной тон. Но я росла в России, поэтому ничего оскорбительного в этом для меня нет.

– Я ведь могла позвонить тебе или Ларри, у меня есть номера телефонов, – продолжала оправдываться она. – Но почему-то побоялась, что ты найдёшь причину отказаться от встречи, а я должна была лично сказать, как я вам благодарна. Я надеялась, что Ларри поступит именно так. Это многое значит для Пола, несмотря на то, что между ними произошла размолвка.

– Я надеюсь, что это в прошлом. У них столько хороших моментов было. Нельзя это всё зачеркнуть.

– Я тоже надеюсь, – вздохнула Элен. – Мне жаль, что мы не общались так долго.

– Теперь будем, – улыбнулась я и обратилась к Белле, пока Элен решила помочь мне и поставить стаканы с кофе на стол. – А как ты поживаешь, Белла?

Кажется, она была удивлена, что я обращаюсь к ней. Подняла глаза – тёмные-тёмные, бездонные, очень красивые. Вырастет – будет красоткой, не сомневаюсь.

– Хорошо.

– В каком ты уже классе? Какие дополнительные уроки берёшь?

И она стала рассказывать о себе и учёбе – сначала несмело, потом всё больше «вливаясь в компанию». Кажется, я правильно сделала, что начала разговор с ней с учебы. Эта тема была ей близка и понятна, и постепенно она освоилась.

Вся их семья переехала в США уже больше трёх лет назад, когда у Пола появился новый проект – Энсел Сейдж – и он стал стремительно продвигать его. Не шаг за шагом, как было с Ларри, а сразу на мировой уровень, по старым связям и отработанным схемам. То ли эта самонадеянность его сгубила, то ли «двойник Ларри» просто не нужен был шоу-бизнесу, но что-то пошло не так, и до миллионных продаж начинающей звезде было далеко. Он стал психовать, Пол всё больше прессинговал его. В итоге расстались. Энсел пробовал работать с другим менеджером, сменил стиль одежды и музыки на более дерзкий, но это не помогло. Образ прижился или просто не судьба ему быть знаменитым – кто знает? А может, не хватило упорства и трудолюбия.

Пол несколько месяцев пробовал работать с девчачьей группой – тоже решил сменить формат. Не сработались. Потом начал пить. В итоге влез в долги, стал поколачивать Элен. Несколько месяцев они с Беллой жили отдельно, потому что уехать из штата не могли – не хотелось менять хорошую школу, да и жизнь начать с чистого листа не так просто.

Пол приходил, извинялся, дарил подарки, а через пару недель срывался, и всё начиналось сначала. Элен пробовала его уговаривать – тщетно. Ругала – он лишь быстрее выходил из себя. А потом стал твердить, что виноват во всём Ларри – едва ли не «проклял» бывшего менеджера.

– Но я-то знала, что это не так. Что у него уже крыша от выпивки едет! Хотела предупредить Ларри, но как? Просто так позвонить и сказать: «Пол может чем-то тебе навредить»? Он бы мне не поверил. Да и Пол, я была в этом уверена, не решится на преступление. Ведь то, что он сделал…

Элен снова готова была расплакаться, и я поспешила перевести тему в безопасное русло.

– Это в прошлом, и я надеюсь, что теперь и у Пола, и у Ларри всё будет в порядке.

– Нет, послушай, это моя вина тоже. Наверное, я не смогла поддержать мужа, когда ему было тяжело.

– Но разве он стал бы слушать тебя?