Джандо - Роман Канушкин

— Хорошо, — сказал ему как-то дед, — только спешишь.

Потом он перестал спешить. Ким заказывал себе в тире дуплеты и расшибал вылетающие графитовые тарелки одну за другой. Сейчас он подумал, что все его удачные выстрелы, быть может, совершались ради этой самой минуты. Но он не мог перейти некую грань, отделяющую человека, разбивающего в пух и прах вылетающие графитовые тарелочки, от настоящего стрелка.

«Черт побери, — с грустью подумал Профессор Ким, — да они нас просто сделали…»

Он посмотрел на Урса и почувствовал, как сжалось его сердце, — сэр Джонатан Урсуэл Льюис закрыл собой бледную Зеделлу и смотрел на все происходящее безучастным взглядом.

— Они нас сделали… Вот так, как они поступили с Урсом, они сейчас поступят с нами со всеми…

Он еще не успел удивиться этой мысли, как несколько удачных бросков камнями сбили Йоргена с ног. До винтовки оставалось не больше двух метров, и Йорген пополз. На его зеленой рубахе проступили пятна свежей крови. А потом Профессор Ким увидел, как над Йоргеном оказался воин в страшной ритуальной маске и как он занес копье с плоским наконечником. Йорген повернулся к нему лицом. В его серых глазах, показавшихся в этот момент прекрасными, застыла лишь грустная улыбка. Профессор Ким не знал, как это произошло, но его руки вскинули «винчестер» и прижали приклад к правому плечу. Уже не было времени думать о дыхании. Он плавно спустил второй курок. Расстояние было слишком близким, и дробь вышла скопом, проделав в маске дыру величиной с кулак. Профессор Ким даже не почувствовал отдачи. Он услышал лишь грохот, впрочем, в отличие от выстрелов ружей аскари не заложивший ему уши, и увидел за отверстием в маске синеву неба, видимо, несчастному снесло часть лица. На мгновение мир вокруг приблизился и исчезли все звуки, кроме каких-то давних и любимых голосов. А потом все отступило и стало прежним, и Профессор Ким услышал голос аскари:

— Бвана, справа!

Вот и все. И никаких театральных спазмов рвоты, приступов удушья — лишь синева неба и забытая тишина целостного мира, той поры, когда он был неизмеримо больше. И наверное, еще бой барабанов, который теперь вошел внутрь его и звучал там в такт ударам сердца.

«Как это рассказывал Йорген, — успел подумать Профессор Ким, наблюдая, как сероглазый охотник поднялся на ноги и бежал теперь к машине, — масаи к возрасту зрелости делают джандо?..»

Потом он понял, что имел в виду аскари. Справа от него, пробив обшивку сиденья, покачивалось метательное копье, а полноватый моран, бросивший копье, бежал сейчас на него с тяжелым ножом размером с приличное мачете.

— Ты промахнулся, — со странным оттенком наставления проговорил Профессор Ким.

А потом мир зазвучал по-другому. Нападающий с ножом был уже близко, Профессор Ким видел, что вокруг его обнаженного, обмазанного красным тела опоясана тесемка, а на ней длинные деревянные ножны, потом он смерил отделяющее их расстояние и почему-то усмехнулся:

— Надо было бы взять что-нибудь посерьезней, голуба… — Затем он сделал шаг в сторону, пропуская руку с ножом и уворачиваясь от нее, и обрушил на нападавшего страшный удар прикладом «винчестера». — …Потому что я только что сделал себе джандо, — проговорил Профессор Ким.

Йоргену все же удалось спасти автоматическую винтовку, и, пока он бежал к «лендроверу» с жестким верхом, Профессор Ким перезарядил «винчестер» и вел огонь, прикрывая его.

«Этот молодой Профессор — самый странный сукин сын! — успел подумать Йорген. — Он только что спас мне жизнь и продолжает палить из ружья, словно какой-нибудь солдат удачи…

Потом, добежав до автомобиля, он спросил:

— Все? Девять человек?

— Все, бвана, — ответил один из аскари. — Вы сильно ранены…

Йорген протянул ему «М-16»:

— Я не смогу стрелять — рука… Я за руль… Бейте из окон по дороге, с ними что-то странное, нельзя подпускать их к автомобилю…

Йорген помнил, что дорога позади них была перекрыта моранами и за поворотом их ждал смертоносный дождь из камней и копий — там скала висела прямо над тропой. Шансов почти нет, но это был все же единственный выход. Стоило попытаться. Займи они круговую оборону, очень скоро у них просто кончились бы патроны и оставшиеся после бойни в живых масаи взяли бы их голыми руками. Бежать через джунгли, имея раненых, совсем пустая затея… Раненых… Кого-то не хватает. Господи…

— Сэм! — прокричал Йорген. — Где Сэм?!

— Ему уже не помочь, бвана…

— Сэм! Ему не нашлось места?! — Йорген попытался открыть дверцу. — Сэм!.. Я не могу его оставить так…

— Нет, бвана… Уже поздно. — Аскари смотрел на Йоргена глазами, в которых застыли печаль и понимание. — Надо ехать. Сэм уже очень далеко, бвана.

— Сэм. — Йорген вдруг почувствовал страшную, опустошающую усталость. — Ну да… Надо ехать.

В следующее мгновение «лендровер», ощетинившийся плюющими свинцом стволами, рванул вперед: несколько масаев с копьями наперевес были сражены автоматной очередью. Но то, что ждало за поворотом, лишило их последней надежды. Страшный каменный дождь сразу же обрушился на крышу автомобиля, оба передних стекла уже были разбиты, но даже не это отняло шанс на спасение. Дорога, по которой они проехали несколько минут назад, была завалена. Видимо, мораны пропустили их, а потом перекрыли дорогу стволами деревьев. Завал был небольшим, но о том, чтобы расчистить его под этим смертоносным дождем, нечего было и думать.

Йорген тут же дал задний ход, выезжая из-под камнепада к брошенным машинам, но все, кто находился сейчас в кабине «лендровера», поняли, что западня захлопнулась.

Им удалось поставить машины под углом друг к другу, сверху их прикрывала нависшая скала, и за этим импровизированным укреплением они еще могли какое-то время отстреливаться. Но Йорген видел, что это конец: рано или поздно масаи все же перебьют их. Скорее всего не очень поздно — у них уже начали заканчиваться патроны, и, возможно, возобновившаяся атака — последняя из тех, что им удастся отразить.

— Как в России благодарят за спасение жизни? — спросил Йорген, пытаясь улыбнуться. Перед глазами бежали радужные разводы, и он понял, что потерял много крови.

— Пьют водку, — ответил Профессор Ким.

— Тогда самое время, — проговорил Йорген. — У меня сбоку, на ремне. Водки, к сожалению, нет, но имеется отличный джин.

— Ну да! — усмехнулся Профессор Ким. — Очень полезно для акклиматизации. Как считаете, еще пригодится?

Йорген слабо улыбнулся:

— Вы хоть что-нибудь понимаете? Мне кажется, эти ребята на нас очень сильно обиделись. — Йорген почувствовал, что отключается, теряет сознание. — Помогите снять фляжку… В первый раз приходится пить, имея украшение из масайской стрелы на руке. Черт, мы в полном дерьме…

— Вам действительно стоит выпить, Йорген. — Профессор Ким видел, каким бледным, несмотря на мощный загар, стало лицо охотника, и как это было ужасно в сочетании с почти черными пятнами запекшейся крови; алкоголь должен был стимулировать работу центральной нервной системы. — Это поможет… Я перетяну вам руку ремнем. Очень много крови… Надо извлечь стрелу.

— Позже… Нам обоим стоит выпить. — Йорген сделал большой глоток спиртного, облизал губы, потом сделал еще один глоток. Облегчение пришло почти сразу. Йорген посмотрел на Профессора Кима и протянул ему фляжку. — Очень хорошо. Из-за этих проклятых масаев я превращусь в алкоголика… Пейте, дружище, не тратьте времени, вам надо стрелять… Не беспокойтесь — со мной порядок.

Но Профессор Ким не смог бы согласиться с последним утверждением. Потом он услышал изумленный голос Йоргена:

— Урс… Бог мой, он сошел с ума.

А минутой раньше один из аскари протянул Урсу охотничье ружье и патронташ Сэма. Сэр Джонатан Урсуэл Льюис сначала непонимающе посмотрел на оружие, потом на бледного Йоргена, пытающегося стрелять с левой руки, и на Морриса Александера — один из масайских камней проделал ему приличную дыру в черепе, он лежал без сознания, несчастный и жалкий под этим чужим, безжалостным солнцем, и никто не знал, протянет ли он хотя бы несколько часов.

— Очень хорошо, — сказал Урс, — давайте.

Затем он обвязал патронташ Сэма вокруг пояса и поднялся в полный рост. Патронташ гиганта Сэма оказался велик для его сухощавой фигуры, но сэра Льюиса это не очень беспокоило. Как и то, что в этот момент он сделался великолепной мишенью для нападающих. Он выставил вперед левую ногу, превратившись в стрелка с какой-нибудь старинной картины, прижал приклад к плечу и начал вести довольно меткий огонь.

— Пригнитесь, бвана! — крикнул ему аскари.

С тем же успехом он мог бы обратиться к персонажу кинофильма. Урс его не слышал, он находился сейчас в другом, своем собственном измерении и, методично перезаряжая ружье, продолжал стрельбу. Именно в этот момент его увидел Йорген.