Бабочка - Ян Миклашевский

После того, как из будущей персональной поликлиники имени Васи было вымыто всё непотребство, в неё зарядили ещё некоторое количество хлорки. Брандспойт, несмотря на свой возраст, исправно давал напор, от кунга во все стороны летели брызги, Борщ же, Витальич и ещё некоторое количество праздношатающегося народа наблюдали за действом от курилки.

— А всё же согласись, Витальич, — Борщевский выпустил облако табачного дыма, — умели ведь раньше вещи делать. Сколько лет простоял, а качает как новенький. И хлорка…

— Мне вот, Филлипыч, иногда кажется, что не найдётся той вещи, которой не было бы в твоих закромах. Сколько лет уже здесь работаю, а только сегодня узнал, что у тебя на складе ну совершенно случайно завалялся костюм полной радиационной защиты, причём в единственном экземпляре. И много у тебя ещё научного оборудования неучтённого?

— Списанного, попрошу заметить, списанного, — заметил Борщ с плохо скрываемой гордостью за себя самого. Не далее как полчаса назад он лично решил проинспектировать работу столовой, а именно проверить таланты новоиспечённого её заведующего в плане «налить». Результат его скорее порадовал — Коля всячески стремился угодить начальству, хотя по мнению того ему нужно было ещё учиться и учиться. Ваське он явно не годился и в подмётки.

— Главное, что исправного, — Витальич, последнее время по долгу службы вынужденный практически постоянно быть с Борщевским в качестве научного консультанта, тоже принял участие в дегустации, но в отличие от того налитым оказался более чем доволен. — После хлорки я бы ещё парочкой дезинфекторов прошёлся. Василию и так нелегко, не хватало ему ещё грипп какой нибудь подхватить.

Пара стоящих рядом сталкеров молодецки гыгыкнула, оценив «изящество» медицинского юмора, но тут же заткнулась, не получив поддержки от окружающих.

— Чего ржёте, — мрачно покосился на них Витальич, — сами в этой будке оказаться можете ведь. Филлипыч, дело делать надо. Поднимай людей.

Основное действо началось ближе к вечеру. Вокруг кунга воздвигли переносное ограждение, внутрь прокинули ответвление от местной электросети, поставили пару светильников и калорифер. Пожарку отгонять не стали — подразумевалось использовать её в целях дезинфекции и дальше, но на этот раз контрастный душ предполагалось устраивать костюму, в котором врачу предстояло посещать пациента. Стол, с привязанным к нему Васей, вывезли из медблока и аккуратно понесли туда, где бывшему ассистенту Борща предстояло провести неопределённое количество времени. Спустя час комендант выгнал всех со двора, но общественность знала, что самое интересное только начинается, потому таращилась на происходящее в удалении и из окон.

Костюм полной радиационной защиты видом своим походил на костюмы сапёров, с той лишь разницей, что вместо брони в него были вшиты пластины из какого-то хитрого свинцового сплава. Весил он едва ли меньше, и Витальич, как человек уже немолодой, изрядно вспотел, пока дошёл до кунга. К весу костюма добавлялись и артефакты, контейнеры с которыми тоже весили немало, особенно один длинный, в котором лежал Собачий Хребет. Врач с пыхтением поднялся по лестнице внутрь будки. Дверь за ним закрылась.

Следующая неделя оказалась богатой на события. Поначалу Борщевский, в свете случившегося за последние дни, находился в растерянности, не зная, с чего начать. Едва решив заняться осмотром с последующим хоть каким-то применением трофейной бронетехники, он обнаружил, что проворный комендант уже успел приспособить её к делу, поставив оба БТРа на южных и северных воротах Базы. Комендант божился, что никакой «интересной» аппаратуры на бортах не было, а если бы и была, то Борщу об этом сообщили бы сразу же, поскольку-де коменданту учёные штучки хоть и интересны, но только те, которые понятны и имеют боевое назначение. Борщевский бесился, поскольку выходило, что если в конвое и было что-то ценное, то находилось оно либо во второй, либо в четвёртой бронемашине, соответственно, в настоящий момент, разорванное снарядами или сплющенное аномалией. Сомнений в этом почти не было — Контролёрам не интересны бумажки и околонаучные цацки. Им интересен человеческий материал.

С Контролёром тоже нужно было что-то решать, поскольку такое соседство до добра довести не может никак. Вариант облавы отпал сразу — охота на подобных существ требовала специальной подготовки, а таких людей на Базе попросту не было.

Потом на голову Борща свалилось то, чего он ожидал меньше всего, а именно ещё один конвой с Периметра. Причём случилось это под вечер, когда у администратора Базы голова шла кругом — в тот день к коменданту заявился уже третий по счёту сталкер, в состоянии «на бровях», пьяно мыча про якобы шляющуюся возле Базы какую-то бабу. После второго такого визита Борщевский был уже уверен на все сто, что кроме как контролёрьими проделками это быть не может, потому изрядно нервничал, а тут ещё и гости нежданные. С командиром прибывшего конвоя они говорили около трёх часов и результатом разговора остались удовлетворены оба, хотя ближайшие дни вырисовывались в перспективе весьма загруженными в плане житейской суеты и прочих мелочей. Началось размещение нежданного пополнения и прочие административно-хозяйственные мероприятия с этим связанные, которые Борщ хоть и терпеть не мог, однако понимал, что без этого никуда и делать это всё равно нужно — порядок есть порядок.

Когда через неделю к нему в кабинет пришёл Витальич, он не сразу понял причину, однако увидев взгляд того догадался, что радостных новостей ждать не стоит. Врач выглядел измотанным и осунувшимся.

— Как бы тебе сказать, Борис…, — Витальич снял очки и почесал переносицу.

— Говори как есть, — Борщевский был готов уже ко всему. — Не получилось?

— Да вот понять кое-что не могу, потому к тебе и пришёл, — врач без всякого стеснения взял из лежащей на столе пачки сигарету. — Хотел ещё позавчера придти, но не слепой, видел же, что ты с новенькими носился, да и время терпело, в общем-то. А сейчас уже решать что-то надо.

— Не тяни, а? — Борщевский последовал его примеру.

— Да живой он, живой. Точно могу сказать, что не омертвячился, скорее даже наоборот, но в то же время… короче нет у нас уже этого времени. По анализам выходит, что у него органы могут начать отказывать, если он ещё хотя бы пару дней полежит в бункере. И никакие терапии с артефактами не помогут. Вынимать его надо.

— Что мешает тебе вынуть его прямо сейчас, если процесс, по твоим словам, удалось повернуть вспять?

— У него мозги сейчас как у младенца. Но дело даже не в этом — за последние четыре дня не прослеживается никакой динамики. Он может там хоть год лежать, но толку от этого не будет никакого, да ещё анализы эти… короче — что могли, то сделали. Чёрт, и ведь спросить не у кого, что в такой ситуации делать. Решай, что как нам быть с этим дальше.

Спустя примерно час дверь кунга со скрипом, и как будто нехотя, открылась. Сталкеры и недавно прибывшие в составе конвоя смотрели на то, как человек в костюме полной радиационной защиты ведёт под руку худого юношу, некогда бывшего помощником администратора Базы. Прежний Вася в нём почти не прослеживался — передряга с последующим лечением оставили свои следы, и молодой человек походил скорее на мумию, нежели на живого. Цвет лица был землистым, на спине кожа вздулась волдырями — именно туда врач пристраивал Собачий Хребет.

— Всё в порядке, мужики, фон в норме, — хоть эта фраза Витальича и была приглушена стеклом костюма, но в тишине её услышали все. — Поприветствуйте Васька, что ли.

— Здравствуй, — вышел вперёд Борщевский. — С возвращением.

— Агу, — юноша открыл глаза, уставился на Борща взглядом младенца, и сунул палец себе в рот. — Ам ам.

Борщевский отшатнулся — он ожидал увидеть что угодно, но не младенческую незамутнённость во взгляде своего бывшего помощника. Однако дальнейшее развитие событий он не смог бы представить и в самом бредовом сне.

— Филлипыч, тут такое дело, — голос коменданта немного подрагивал, — короче без тебя никак. Это по поводу Васи. На третий этаж двенадцатого корпуса поднимайся, к окнам на юг.

За последние полторы недели как-то даже незаметно База привыкла к Васиному перевоплощению. Юноша с разумом младенца под ногами особо не путался, скандалов не учинял, даже соблюдал некоторую чистоплотность, и охотно игрался с гильзами, а также с какими-то железками, найденными им где-то по углам. Место для ночлега ему оборудовали в вольере, поскольку оставлять его на ночь незапертым Борщ всё же побаивался, и в этом с ним была солидарна вся База. А теперь комендант нервничал и причиной этого являлся «сын полка», как Васю окрестил кто-то из старожилов.

Вася играл в песочнице, если так можно было назвать гору песка, высыпавшуюся ещё в довзрывные времена из перевернувшегося неподалёку от Базы грузовика. В роли совочка выступала сапёрная лопатка со сломанным черенком, а ведёрком являлся шлем с несколькими дырками — эти сокровища молодой человек нашёл в где-то в ближайших кустах. Всё было бы ничего, если бы только это не происходило за пределами Базы и при это неподалёку от юноши не спали, свернувшись клубочками, четыре собаки, в одной из которых даже сталкер-новичок без труда узнал бы пси-собаку.