Позволь ей уйти (СИ) - Монакова Юлия

— Да тише ты, дура! — со злостью выдохнул незнакомец прямо ей в ухо. — Я тебе ничего плохого не сделаю, клянусь… Я хочу просто с тобой поговорить.

Даша притихла для вида, на самом деле ни на секундочку ему не поверив, но, стоило ему ослабить хватку, тут же извернулась и бешено пнула обидчика коленом куда-то в область паха.

— У-у-уй!.. — взвыл тот, сгибаясь пополам. — Да что ж ты трудная-то такая, а?! Идиотка…

Даша уже примеривалась, куда бы половчее засадить ему ещё один удар напоследок, а потом бежать отсюда со всех ног, до больницы рукой подать — там её спасение, но… в этот момент тот, кто напал на неё, поднял голову, и в тусклом свете фонарей стало возможным различить знакомое, хоть и порядком перекошенное от боли, лицо.

— Вы?.. — пролепетала Даша потрясённо.

На неё смотрел премьер Театра балета Марсель Таиров собственной персоной.

=97

Даша была знакома с Таировым, но скорее шапочно. Они дежурно здоровались в театре при встрече, но на этом всё. Она была в курсе, что Павел и Марсель, мягко говоря, недолюбливают друг друга, и прекрасно знала причины этой стойкой антипатии. Павел также поделился с ней своими подозрениями относительно чёрных букетов, но Даша не думала, что это дело рук Марселя. И всё-таки премьер внушал ей смутный страх. Было в нём что-то… дикое, звериное, необузданное.

— Ты совсем больнушечка, да?! — яростно прошипел тем временем Таиров, с трудом пытаясь разогнуться. — Чуть не покалечила… Ещё и кусаешься, ненормальная!

— А вы нормальный?! — возмутилась Даша, вмиг позабыв о своём страхе. — Выскакиваете из темноты и накидываетесь, тащите куда-то за собой, ещё и рот зажимаете… Что мне оставалось делать? Я решила, что это какой-нибудь маньяк.

— Ага, это хобби у меня такое — в свободные от спектаклей вечера подстерегаю невинных жертв, расчленяю и съедаю, — Таиров поднял прокушенную ладонь ближе к лицу, осмотрел в свете фонаря, покачал головой. — Хотя это скорее ты бы меня съела. Руку вон чуть не до кости прокусила, пиранья…

— Очень смешно, — Даша поёжилась. — И вообще, это была всего лишь самозащита. То, что я вас укусила…

— И возможно, лишила потомства, — проворчал Таиров.

— …Не отменяет странности вашего собственного поведения, — докончила она. — Что вам от меня надо?

— Сказал же: поговорить хочу. Это важно.

— А нормально подойти и объяснить — не судьба? Зачем подкрадываться в потёмках и пугать до полусмерти?

— Просто не хотел, чтобы меня кто-нибудь увидел и узнал, — нехотя пояснил он. — Я же знаю, что все… все наши сейчас у Калинина, — добавил он. — Не собирался попадаться никому из них на глаза.

— Хорошо, — яснее от этого путаного объяснения не стало, но Даша решила поторопить его. — Хотели поговорить — давайте, говорите. У меня не слишком много времени, я очень устала и спешу домой.

— Ну не здесь же, — Таиров выразительно осмотрелся по сторонам. — Или тебя привлекает эта романтика? Ночь, улица, фонарь, аптека…* — торжественно продекламировал он.

— А где? — Даша категорически не была сейчас настроена на лирику, всё ещё сердясь на Таирова за то, что чуть не довёл её до инфаркта.

— Ну… можем посидеть у меня в машине, я чуть поодаль от главного входа припарковался.

— Ещё чего! — возмутилась она от такого предложения. — Не сяду я с вами в одну машину… без свидетелей.

— Фу-ты ну-ты. Всё-таки боишься расчленёнки? Ну давай зайдём в кафе, рядом есть какое-то, я видел вывеску. Там народ, свидетели, — интонационно выделил он это слово. — Ничего с тобой не случится, обещаю.

— А чего это вы мне тыкаете? — рассердилась вдруг Даша. — Мы с вами вообще… едва знакомы.

— Ну извини, больше не буду, раз тебя это коробит. Кстати, тебе сколько лет, восемнадцать?

— Девятнадцать.

— А, ну это, конечно, сразу меняет дело… А мне, понимаешь, уже под тридцатник. Я старый солдат и не знаю слов любви…**

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Больно надо, — фыркнула Даша.

— Ну так что? В кафе пойдём… те? — выразительно исправился он.

— Хорошо, — будучи не совсем уверенной в том, что поступает правильно, согласилась Даша. — Только ненадолго.

___________________________

* “Ночь, улица, фонарь, аптека…” — стихотворение Александра Блока, написанное в 1912 году в жанре философской лирики и показывающее жизнь человека как движение по замкнутому кругу.

** “Я старый солдат и не знаю слов любви…” — цитата из фильма “Здравствуйте, я ваша тётя!” (1975).

=98

Кафе, о котором упомянул Таиров, на поверку оказалось обычной пельменной. Обстановка внутри выглядела непритязательно: простые деревянные столы, металлическая посуда, теснота, шум… Но, несмотря на изрядную долю суеты и бестолковщины, здесь всё-таки было уютно, тепло и даже неожиданно празднично благодаря электрическим гирляндам в виде сетки на каждом окне. А уж запахи стояли такие, что Даша почувствовала, как её рот непроизвольно наполняется голодной слюной.

— Пойдём вон туда, пока место не заняли, — Таиров кивнул в сторону единственного свободного столика в углу и, не дожидаясь ответа, взял Дашу за руку и быстро повёл за собой, лавируя между столами, стульями, официантами и гостями. Она совсем растерялась и смутилась, когда его ладонь бесцеремонно сжала её пальцы, словно это было нечто само собой разумеющееся. Когда они оказались возле нужного им стола, Таиров спокойно и невозмутимо выпустил Дашину руку и отодвинул для неё стул, приглашая присаживаться.

Даша расстегнула молнию на своём пуховике — ей моментально стало душно — и заозиралась в поисках вешалки или хотя бы какого-нибудь крючка для верхней одежды.

— Ни гардероба, ни вай-фая, ни парковки, ни доставки… ещё и вот, смотри! — Таиров выразительно кивнул в сторону объявления на стене, гласившего, что банковские карты не принимаются. — Дивное местечко. Прямо как в старые добрые советские времена… Ну ладно, в девяностые! Не находишь?

— Не нахожу, — отозвалась она без тени иронии, пристраивая пуховик на спинку стула. — Я родилась уже в конце девяностых и ничего из того времени не помню, естественно.

— Бедняга, многое потеряла… то есть, потеряли, — пожалел её Таиров то ли в шутку, то ли всерьёз. Он постоянно сбивался с “ты” на “вы” и наоборот, и Дашу страшно нервировало его поведение, потому что она никак не могла понять, когда он искренен, а когда валяет дурака.

Возле столика материализовалась взмыленная как лошадь официантка и довольно нервно спросила, определились ли они уже с заказом.

— Как мы могли определиться, дорогая, если вы нам даже меню не принесли? — резонно осведомился Таиров, на что официантка заявила, что индивидуальных книжечек меню у них нет, а с ассортиментом можно ознакомиться при входе: там прямо на дверь пришпилен листок с перечнем блюд и напитков.

“Сервис тоже дивный…” — подумала Даша, усмехнувшись про себя, а вслух сказала:

— Я не буду есть, спасибо. Я бы выпила чего-нибудь горячего… чаю, например.

— Как это не будешь? — запротестовал Таиров. — Нет, так не пойдёт. Я же вижу, что у тебя… у вас глаза голодные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Час от часу не легче! Впрочем, он был прав — Даша действительно хотела есть, просто боялась, что в присутствии этого странного типа у неё кусок встанет поперёк горла.

В конце концов, потолковав с официанткой по душам, Таиров попросил принести им с Дашей пельмени в грибном бульоне. Официантка испарилась, чтобы передать заказ на кухню, оставив их наедине — ну, если можно было назвать уединением переполненный посетителями зал.