Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл

МЫ — ЗЕМЛЕПРОХОДЦЫ

Русская кровь — как брага:Радостна и хмельна,Сердце пьянит отвагой —Мыслям и не до сна.С крыльями наши мысли,Взоры — острее стрел.В земли чужие вышлиВ поисках смелых делНаши отцы и деды —Стала Москва тесна.Славная цепь победы —Русские имена.В царство князька КучумаШел атаман Кольцо.Волны Иртыш угрюмоГнал и шуршал гольцом.И, рассекая волны,Шел на Искерь баркас.Души отвагой полны,Зорок казачий глаз.В море Меркурий ВагинВышел. На море льды.Русской не сбить отвагиВьюгам, не сбить, седым.Сердце не зябнет в стуже,Сердце кричит: «Вперед!»Русская поступь стружитАрктики синий лед.Карта и компас, вы лиК новым вели морям?Русский из стали вылит.Русский найдет и сам.Разве и мы не те же?Бражная кровь сильна.Русской разрухи скрежетСердце не ранил нам.Мы, как И наши деды,К новой пошли земле.Робости нам не ведать,Нам ли от страха млеть?Русское имя с нами.Всюду пройдем мы с ним.Русское наше знамяВ странах чужих храним.Нам ли бояться стужи,Нам ли страшиться ран?Русская поступь стружитЗемли далеких стран.

«Весенний ветер…»

Весенний ветерПоднял тучи пыли,Пошли стадамиВ небе облака.Они сюда, ажурные,ПриплылиФлотилией небесИздалека.

Сегодня утром,Может быть, под нимиЛежали степиМилой нам земли…Весенний ветерТрепетный подниметСо дна душиБылого корабли.

Их парусаНаполнит зноем жизниИ поведетК далеким берегам,К оставленной,Но дорогой отчизне,Весенним сномЯвляющейся нам.

Опять поляВ цветочном ярком ситце,И в пене яблоньТихо проплывут…От зовов памятиНам никогда не скрыться,Они всегдаНас, властные, зовут.

Весною сердцеМолодеет снова.Весною сердце —Неустанный ткач —Всей нашей жизниКрепкую основуСтараетсяИз прошлого соткать.

НИКОЛАЙ ЩЕГОЛЕВ

ОПЫТ

Одиночество — да! — одиночество злее марксизма.Накопляешь безвыходность: родины нет, нет любви.Содрогаешься часто, на рифмы кладешь пароксизмы,Бродишь взором молящим среди облаковых лавин.

«Не от мира сего…» И горят синема, рестораны,Ходят женщины, будят сознанье, что ты одинокНа земле, где слывешь чудаком захудалым и странным,Эмигрантом до мозга костей, с головы и до ног.

Эмиграция — да! — прозябанье в кругу чужестранцев,Это та же тоска, это значит — учить про запасВсе ремесла, языки, машинопись, музыку, танцы,Получая гроши, получая презренье подчас.

Но ты гордый, ты русский, ты проклял сомненья и ропот —Что с того, что сознание трезвое спит иногда? —Но себя ты хранишь, но встречаешь мучительный опытНе всегда просветленно, но с мужественностью всегда!

ДИССОНАНС

Спрятанный в клобук СавонаролаБлизок мне с девизом: пост и труд…А в соседней комнате — виктролаИ уют.

Чувствую, что с каждом часом чваннейСтановлюсь, заверченный в тискиГорестного самобичеваньяИ тоски.

Но в припадке жесточайшем долга,В свой афористический блокнотЧто-то заношу, смотря подолгуНа окно.

К желтым костякам фортепианоПрикасаюсь скованным туше,Думаю бессвязно и беспланноО душе.

Пусть соседи под виктролу скачутВечером — лишь вынет диск луна —Все равно: ударю наудачуДиссонанс.

Если же случайно выйдет нежный,Тихий, грустью задрожавший звук —Приглушу его своей мятежнойПарой рук.

ОТ САМОГО СТРАШНОГО

Я стою у забора. Сквозь воздух вечернийДолетает из дальнего сада симфония,Вероятно, продукт математики Черни,Виртуозности Листа, Сальери агония.

И какие созвучия! Чем обогреешьИх полет? Прикасаясь к ушам, холодят ониДо мурашек, до дрожи. И тянет скорееВ освещенную комнату. Там благодатнее.

Там и легче. А утром, когда, обозленный,Выбегаешь и щуришься, сутки прободрствовав, —Воспаленные веки на вязах зеленыхОтдыхают от самого страшного, черствого.

ЖАЖДА СВОБОДЫ

Глаза глядят туда,В далекие долины.Слова готовы с устСорваться навсегда.

Я пуст, как эта дальЗа дымкой паутины,И черен я, как тучТекучая гряда.

Надвинулась весна.Избитые мотивыПодстерегают нас,Как придорожный волк.

Зачем я — человек?Души моей извивыПронизаны навекСуровым словом: долг.

А даль — пестрей, пестрей —Пересыпает краски.Озимая траваНа солнечном костре.

И хочется стеретьС лица печать опаскиИ разом оборватьОбязанностей сеть!

ПОКУШАВШЕМУСЯ

Неделя протекала хлопотно.К субботе ты совсем раздряб.Пришел к реке, нырнул и — хлоп о дно!Оставив пузыри и рябь.

Но на мостках матрос внимательныйНе потерял момента, и, —Стругая гладь, спешит спасательныйМотор, надежду затаив.

Прыжок. И вынут утопающий —Свободе личности назло.Ах, вымокшая шантрапа! ЕщеПечалится: не повезло.

Беда! становишься ехидою,Беседуя с тобой. Ты — тот,Кто жизнь считает панихидою,Тогда как жизнь — переворот.

Тогда как жизнь — великий заговорГромов и ловля на лету Клинков,взлетающих зигзаговоВ нетронутую темноту.

ЗА ВРЕМЕНЕМ!

Устал с утра давитьсяИдущей в такт со временемСлепой передовицейГазеты. Жизнь, согрей меня!

Не прихоть! Еле-елеТеперь справляюсь с ленью яК концу моей недели…Мутит (перечисление):

От улиц, от традицийКивков, от «дам с собачками»,Спешащих возвратитьсяНа мой закат запачканный…

Бывают люди сталью,А жизнь — магнитом ласковымДля них. Глядишь, присталиПроворными булавками.

Бывают люди медью,Как я. И нет проворства в них!И — медлят, медлят, медлят,Чтобы потом наверстывать.

Но в этот ад — в погонюВольют, как бы нечаянно,Последнюю агонию,Победное отчаянье!

В РАЗДУМЬИ

Что я? Калика перехожий, —Смирился внешне и притих…Жизнь смотрит искривленной рожейНа гордость замыслов моих,И с горечью я понимаю,Что я не все осуществлю, —Но так безумно я мечтаю,С такою верностью люблю,Что даже и в часы лихие,В болезни, в гнете и тоске,Все мнится мне, что я в России,А не в маньчжурском городке…И в самом деле, в самом деле —Иль не со мной моя тоска,И покаянные недели,И трепет сердца у виска —Вся русская моя природа,Полузадушенная мной?И как я рад, когда поройВеду себя, как иноземец, —Холодный бритт, упрямый немец —Как горд!..                     Кровь моего народаВо мне сияет новизной!

РУССКИЙ ХУДОЖНИК