Вегетация - Алексей Викторович Иванов

— Это с петлями по реке и вкруговую, да, шеф? — всунулся Фудин. — А прямо будет гораздо короче! По железке до станции Межгорье километров пять, а оттуда по шоссе до Татлов километров двадцать!

— Верно, — подтвердил Егор Лексеич.

— Я и столько не смогу… — едва слышно произнесла Талка.

— Там же по шпалам скакать, и лес, и чумоходы!.. — накручивал сам себя Матушкин. — Лексеич, будь человеком!..

— Нет! — рявкнул Егор Лексеич. — Ты здесь останешься! Я сказал!

Талка громко всхлипнула и закрыла лицо руками. Она чувствовала себя отверженной, ненужной. Кроме Матушкина, никто не хотел ей помочь. Алёна, раскладывая завтрак по мискам, поглядывала на Талку с осуждением: вот ведь не вовремя, дева, ты все эти сопли развесила. А Маринка злорадно оживилась. Ей приятно было пошатнуть авторитет бригадира, сделать что-то наперекор.

— Кто говорил, что своих выручать надо, дядь Гора? — спросила она.

Егор Лексеич почему-то не озверел — только странно усмехнулся.

А Мите опять стало стыдно. У него не было желания тащиться обратно в Татлы, отдаляя своё освобождение, но нельзя же вот так вышвыривать Талку!

— Я с ней схожу, — спокойно заявил Митя.

— Не сходишь, — столь же спокойно произнёс Егор Лексеич.

— Я не ваш работник. Я к вам не нанимался. Подождёте меня.

Митя заметил, как блеснули глаза у Маринки.

— Рыпнешься — я тебе колено прострелю, — предупредил Егор Лексеич. — А «вожаков» искать тебя Деев на закорках носить будет.

Митя понял, что Типалов не шутит. Он легко может так поступить.

— Никого не отпущу с бригады, — отсёк споры Егор Лексеич.

Маринка тотчас повернулась к Серёге:

— Серый, ты же сам по себе, не с бригады… Отведёшь Назипову?

Серёга даже открыл рот. Он словно бы провалился в яму — в ловчую яму бригадира. Он не хотел сопровождать Талку — это означало оставить Маринку Митяю. Но и признавать командование Егора Лексеича он тоже не хотел — тогда надо отправляться к Алабаю, а это охеренный риск!.. Если же отказать и Маринке, и Лексеичу, то позорище какое-то получится!..

Развалясь на своём раскладном стуле, Егор Лексеич смотрел на Серёгу со снисходительной усмешкой: рано тебе со мной тягаться в ловкости, щенок.

— Я с бригады, — глухо сообщил Маринке Серёга.

— Конец базару! — завершая дело, Егор Лексеич хлопнул ладонями по коленям. — Назипова, давай на старт. Раньше сядешь — раньше выйдешь.

Бригада с перрона смотрела, как Талка, прижимая руку к животу, покорно уходит прочь со спортивной сумкой на одном плече. Она плакала, размазывая слёзы по лицу, и не оглядывалась. Шагать по шпалам, скрытым густой травой, ей было неудобно. Ржавый рельсовый путь уползал за поворот. Солнце сияло, пели птицы, в деревьях шумел ветер. Казалось, что несчастная Талка тонет в вечной лесной зелени — она ни за что не доберётся до людей, до спасения, и никто не узнает, где и почему она пропала. Матушкин стоял на обломанном краю перрона, будто его заколдовали, когда не позволили броситься за Талкой. Колючие морщины на его физиономии замерли в болезненном изломе.

— Коля, тебе добавки ложить? — спросила Алёна у Калдея.

Егор Лексеич поднялся, отдуваясь после завтрака, и пальцем поманил Алёну в сторону — подальше от бригады.

— Мы сейчас до горы двинем, — негромко сказал он, — а тебя с хозяйства определяю. Карауль тут всё. И сучку не забудь покормить.

Он имел в виду Вильму, по-прежнему привязанную к мотолыге.

— Не забуду, — улыбнулась Алёна. — Наскребу ей с котла.

— Послушай, Алён, это важно, — Егор Лексеич ещё понизил голос. — Ближе к вечеру сюда явится Серёжка Башенин. Один. Он отвяжет Вильму и вроде как сбежит с ней. А ты прикинься, что отвлеклась и прозевала их. Поняла?

— Поняла, Егора, — кивнула Алёна. — Исполню.

— Ну и молодец, — Егор Лексеич погладил её по щеке.

54

Объект «Гарнизон» (I)

— Ну что, мужики, пора и для страны поработать! — бодро заявил Егор Лексеич. — Сегодня надо отмаркировать пятьсот «вожаков», а завтра начнём валить. Так что жопу в горсть — и вперёд!

— Пятьсот хлыстов — нереально, шеф, — усомнился Фудин.

— Война — время рекордов! — насмешливо ответил Егор Лексеич.

От станции Пихта ко входу в объект «Гарнизон» вела железнодорожная ветка. Видимо, со времени эвакуации «Гарнизона» её не использовали вообще ни разу. Кое-где заржавленные рельсы отскочили от бетонных шпал и торчали в сторону. Насыпь заросла деревцами, уже даже и не тонкими. Лес вокруг — разумеется, селератный — был матёрым, здоровым, царственно-просторным. В отвесных полосах солнечного света золотились ровные стволы мачтовых сосен, порой на них мелькали шустрые белки; мохнатые еловые лапы лучисто вспыхивали тёплой тьмой. Стучал дятел. Пахло смолой и летней пылью. Над лесом ярко синело небо, висели ослепительные облака с огненными краями. И непонятным образом где-то рядом — невидимо, но совсем близко — ощущалось присутствие заповедной и грозной горы Ямантау.

Митя догнал уверенно шагающего бригадира.

— Егор Алексеевич, когда вы меня отпустите? — спросил он. — Так, чтобы по коленям не стрелять?

— Сам понимаешь, Митрий, ты мою помощь отработать должен. Вот как прогуляемся по всему треку Харлея под горой, укажешь мне всех «вожаков», так и свободен. К тому времени найдём и нору, в которой твои дружки сидят.

Серёга шёл за Митей и Типаловым и злобно курил. Митяй — ладно, с ним всё ясно, а вот Лексеич — хитрая блядина: вынудил его, Серёгу, согласиться на приблуду с Алабаем, считай — нырнуть башкой в омут. Серёга мучительно примерялся, как бы ему выкрутиться, но ничего придумать не мог. Его терзало предчувствие беды. Убьёт его Алабай… А-а, ну и похер! Пускай Маринка пожалеет, что не ценила того, кто её любит, и обрекла на погибель! Он сдохнет молча, как настоящий мужик, а она спохватится потом, да будет поздно!..

Маринка видела, что Серёгу раздирает отчаяние, но это её не волновало. Разве она виновата, что Митя лучше Серого? Нет. И пусть Серый не ноет.

К Маринке пристроился улыбающийся Костик.

— Чё, отшила Серого? — напрямик спросил он. — Теперь ты с Митяем?

Костик был доволен поражением Серёги. С Серёгой он соперничать за Маринку не мог, Серёга надавал бы ему по щам, а Митяй — он ни о чём, слабак. И Костика очень воодушевляла наметившаяся перспектива.

— Да отсоси, придурок, — жмурясь на солнце, отмахнулась Маринка. — Сунешься ко мне, так тебе Серый всё равно по-любому ноги переломает.

Фудин и Калдей несли на плечах тяжёлые цепные мотопилы, Матушкин тащил в рюкзаке канистру с бризолом. Порой поперёк пути лежали упавшие мощные деревья с растопыренными голыми сучьями; бригада перебиралась через завал и двигалась дальше, а Фудин и Калдей отставали: мотопилами они резали стволы и скатывали чурбаки в канавы, освобождая насыпь для проезда мотолыги. С ними отставал и Матушкин. Он сразу вынимал телефон и набирал Талку, но Талка ни разу не отозвалась. У Матушкина дрожали губы.

По обе стороны от железной дороги лес начал как-то горбиться и редеть — это справа и слева появились огромные, уже оползающие горы из каменных глыб. Поверху их затянуло дёрном, на нём выросли кусты. Митя понял, что видит отвалы породы, извлечённой из недр горы при возведении объекта «Гарнизон». В одном месте отвал осыпался, погребая облезлый бульдозер. Кое-где, бессильно уронив изломанные лапы с ковшами, застыли экскаваторы. Здешние машины не смогли бы стать чумоходами, они были слишком старые и простые: только механика, пневматика и гидравлика — никакой электроники. Строительные чудища сами превратились в уродливый стальной бурелом.

А лес впереди словно затянуло в глубине синеватым дымом — так сквозь чащу выглядел склон исполинского массива Ямантау.

— Объект «Гарнизон» — большой комплекс? — спросил Митя у Типалова.

— Охеренный. И не один, а несколько — три как минимум. Они на разных уровнях и связаны друг с другом переходами, все — многоярусные. Шлюзы там всякие, жилые помещения, электростанции, хранилища, лифты, технические отсеки — короче, полная автономия. Целый город подземный, чтобы выжить с прицельного ядерного удара и перекантоваться в ядерную зиму. Говорят, своя река есть,