Гипнотические реальности - Милтон Эриксон

Субъективное переживание транса, естественно, изменяется как функция личности индивидуума и его жизненной истории (Hilgard, 1970), а также как функция подхода, используемого для наведения и утилизации транса. Одной общей характеристикой в переживании большинства пациентов Эриксона является то, что в трансе все, казалось бы, происходит само собой. Как было прекрасно продемонстрировано при обучении доктора С., возникает чувство удивления, когда левитирует рука или происходит какое-либо сенсорное явление. Контраст между тем, что происходит само собой, и тем, что, как нам кажется, мы контролируем и направляем, — фактически одно из самых интересных явлений, связанных с субъективным переживанием психики. Наша внутренняя жизнь представляет собой диалог между тем, что происходит с нами, и тем, что мы в связи с этим предпринимаем. Чувства, ощущения, эмоции, настроения, мечты, фантазии и ассоциации всегда возникают спонтанно на бессознательном уровне и предъявляют себя на пороге сознания. То, как мы научаемся откликаться на эти спонтанные проявления, в значительной мере определяет наше чувство реальности, психического здоровья и благополучия. Например, мы можем откликнуться на то новое, что происходит в наших ощущениях или мечтах, с одной стороны, страхом, бегством и фобией или, с другой стороны, — любопытством и креативностью (Rossi, 1972a).

Из наших предшествующих утверждений о том, что транс является процессом бессознательного обучения, вероятно, следует, что транс имеет дело в первую очередь с теми автономными процессами, которые предъявляют себя сознанию. Но на самом деле все не так просто. В большинстве переживаний транса присутствует некое наблюдающее Эго, которое тихо воспринимает происходящее; пациент тихонько смотрит, что именно происходит внутри (Gill and Brenman, 1959). Именно это наблюдающее Эго придает отстраненно-безличный характер значительной части сознательной идеации в трансе. Объективное свойство этой идеации делает ее особенно полезной в психотерапии. Пока, однако, присутствует это наблюдающее Эго, многие пациенты настаивают, что они не загипнотизированы; они приравнивают функцию наблюдателя к пребыванию в сознательном состоянии в типичном значении этого слова.

Эриксона всегда интересовала эта функция наблюдателя, и многие из его подходов предназначены для того, чтобы отодвинуть ее в сторону и лишить власти. Не то чтобы сознание как таковое являлось в трансе проблемой, скорее, помехой могут быть его побочные функции директивности и контроля. В трансе Эго изменяет свой обычный паттерн контролирования и управления, но функции наблюдателя в различной степени сохраняются. В результате становятся возможными два явления:

1. Автономные (бессознательные) проявления (от ощущений и эмоций до фантазий и спонтанных ассоциаций) высвобождаются, чтобы функционировать спонтанно, без ограничений обычных систем отсчета Эго.

2. Система обмена между автономными проявлениями и наблюдающим Эго может быть расширена, так что фактически большая часть бессознательного становится сознательным.

Эриксон предпочитает, чтобы терапия шла только на первом процессе. Он всегда приходит в восторг, когда пациент разрешает свою проблему, не зная, как он это сделал. Общепринятые формы глубинной психотерапии идут на втором процессе превращения большей части бессознательного в сознательное. Эриксон использовал этот процесс как одну из ступеней в некоторых из своих общих планов гипнотерапии (Эриксон 1954, 1955).

Клинические подходы к гипнотическому наведению

Ориентация на гипнотическое наведение

Цель наведения транса является троякой:

1) уменьшить число фокусов внимания (обычно до нескольких внутренних реальностей);

2) способствовать изменениям в привычных для субъекта паттернах управления и контроля;

3) способствовать восприимчивости пациентов к их собственным внутренним ассоциациям и психическим способностям, которые могут быть интегрированы в терапевтические реакции.

Обычно все это очень просто достигается Эриксоном, когда он просит пациента сесть в определенной позе, сосредоточиться на определенной точке и оставаться спокойным, пока он говорит. Затем Эриксон начинает цепочку ассоциаций, которая поможет пациенту сосредоточить внимание на воспоминаниях, чувствах и всевозможных ассоциациях, паттернах развития и опытах обучения. Эриксон при этом не столько внушает (в смысле вкладывает что-то в голову пациенту), сколько вызывает к жизни. Эффективность его слов объясняется их рассчитанной целью пробудить прежде существовавшие паттерны ассоциации и естественные психические процессы в пациенте. Он может пробудить воспоминания, поскольку они уже находятся внутри человека. Он может пробудить амнезию, анестезию или любое другое психическое явление только лишь потому, что в психике пациента уже существуют встроенные механизмы для всех этих явлений.

Эриксон очень тщательно наблюдает за пациентами в процессе наведения. Наведение ни в коем случае не является стандартизованной и механической процедурой, в ходе которой он может повторять какую-то формулу, как попугай. В каждый момент времени Эриксон тщательно отмечает, где находится пациент. Он выбирает точный момент, чтобы начать наведение, когда чувствует, что пациентам нужно сфокусироваться внутри себя и изменить какой-то ограничивающий аспект их сознательных установок и системы верований, для того чтобы терапия могла продолжаться. Эриксон понимает транс как нормальное переживание повседневной жизни, которое естественно происходит каждый раз, как человек глубоко сосредоточивается на какой-либо внутренней или внешней реальности (например, когда замечтался или слушает музыку). Он отмечает начальные признаки транса и затем попросту подкрепляет их любым способом, подходящим конкретному человеку в обстоятельствах "здесь и сейчас".

Эриксон говорит, что может узнать потенциально хороших субъектов в аудитории: это те, кто выглядит «замороженным» (относительно мало движений тела) и кто проявляет "сфокусированное реагирование" (сильно погружен в то, что говорит или делает другой человек). В терапевтическом сеансе момент проявления этих характеристик является лучшим временем для наведения транса. Если они не проявляются естественным образом, Эриксон может вызвать их, фокусируя и фиксируя внимание пациента при помощи занятного рассказа, анекдота или еще чего-то, что является для конкретного пациента предметом интереса или мотивации. Такие рассказы случайному наблюдателю могут казаться лишними, но с их помощью Эриксон создает последовательность принятия и вытекающее из нее поведение, которое постепенно приведет пациента к фазе наведения как таковой.

Эриксон описывает состояние сфокусированного реагирования как обычный, "повседневный транс". Он часто использует эту естественную форму сосредоточенности, точно так же, как использовал бы транс. Даже при отсутствии формального наведения транса пациенты настолько сосредоточиваются на историях Эриксона, что позже думают, не ввел ли он их в транс каким-либо способом, без их ведома. «Внушения», полученные, пока пациент находится в состоянии сосредоточенности, могут быть столь же эффективны, как и при формальном трансе. Таким образом, для эффективной клинической работы нет необходимости формально наводить транс. Подходы к клиническому наведению, описанные в этой книге, попросту являются удобным средством вызвать процессы внутренней фокусировки и бессознательного обучения.

Подходы к гипнотическому наведению

Хорошо, что мы говорим скорее о «подходах» к гипнотическому наведению, чем о «методах» или «техниках». Последние два слова имеют оттенок механической, жесткой процедуры, которую можно человеку навязать. Эриксон ничего не навязывает. Он просто пытается вызвать естественный процесс внутри пациента, который позволит ему раскрыться относительно его собственных внутренних реальностей, проделаеть новую внутреннюю творческую работу для разрешения какой-то проблемы.

Эриксон разработал ошеломляющее количество разнообразных «подходов» для этих целей. Как было показано в этой книге, он имеет обыкновение использовать несколько таких подходов на одном и том же сеансе. С каждым подходом он узнает что-нибудь новое о характерных для пациента способах реагирования. Он принимает любую реакцию пациента как адекватную. Как может она быть неадекватной, если это выражение индивидуальности пациента? Именно в этой индивидуальности и содержится уникальное решение его уникальной проблемы. Такая реакция что-то сообщает Эриксону о способах реагирования, характерных для данного пациента (о его

"поведенческой иерархии"), и он использует это знание в виде обратной связи, позволяющей ему приспособить работу к индивидуальности пациентов, чтобы помочь им достичь внутренней направленности и восприимчивости, столь характерных для транса.