Хелена - Мария Хлодвиг

— Тебе нехорошо? — осторожно спросила я.

Кориан отрицательно мотнул головой и сказал:

— У меня ничего не болит, но на душе так грустно, что хочется плакать.

Полукровки нежные создания. Они жертвы происхождения: по какой-то причине при смешении крови людей и эльфелингов дети иногда становятся слишком чувствительными.

— Элевэ, что со мной?

Мальчик посмотрел с такой растерянностью и надеждой, что у меня ёкнуло сердце. Пришлось на ходу сочинять правдоподобное объяснение — спасибо Храмовой Школе. Несколько слов, сказанных уверенным голосом, успокоило юного принца. Вскоре Кориан заметно повеселел и принялся донимать вопросами Миарка. Эйанец отчал на них с явной неохотой.

Меня же угнетало дурное предчувствие, становящее всё отчётливее с каждым мгновением.

"Вскоре что-то произойдёт. Что необязательно плохое, но…"

— Ты ведь никогда не отступишься от меня? — спросила я Лионеля. Мне было важно знать ответ. — Никогда, даже если я сделаю неправильный выбор?

Паладин привлёк меня к себе и крепко обнял.

— Я всегда буду рядом, — сказал он. В его голосе не было страсти — лишь спокойная уверенность, и потому к моей радости примешивалась досада. Ведь — как постыдно! — мне хотелось от него большего, нежели просто верности.

— Эй! — весело возмутился Миарк. — Ну не при ребёнке же!

— Кориан и не такое видал, а других детей я тут не вижу.

— Современная молодёжь такая распущенная, — тяжёло вздохнул эйанец. — В моё время всё было иначе. И девушки скромнее, и юноши — ответственней. О времена, о нравы!

"Зачем он ломает комедию?"

Моё недоумение вскоре развеяло радостное восклицание принца, ушедшего, пока мы разговаривали, далеко вперёд.

— Я нашёл! Я нашел Сокровище!

— Как, уже? — Миарк даже не потрудился изобразить удивление.

Я закусила губу.

"Что же у тебя на уме, друг мой?"

— Вы должны увидеть его своими глазами! — не унимался Ларандин. — О, оно прекрасно!

— Нам нужно поторопиться. Мой брат буквально места себе не находит от ликования. Того и гляди, из штанов выпрыгнет, а это, сама знаешь — очень не-при-лич-но.

— Ты прав, — медленно проговорила я, глядя юноше прямо в глаза. — Нужно воссоединиться… с нашим лидером.

"Печальный бог, сохрани мою душу".

Идущая в гору дорога, по которой мы уже довольно долго шли, обрывалась прямо у ног Ларандина. Её сменяла резко уходящая вниз лестница, но не обычная, а примыкающая к стенкам огромной медленно сужающейся воронки. Но не эта странная выдумка строителей Города поразила меня до немоты.

На белых широких ступенях сидели человекоподобные создания, словно бы сотканные из звёздного света и искр. Их лица — всех до одного — были обращены к центру, откуда исходило мягкое золотое сияние.

Сокровище.

"Слишком, слишком просто".

— Скорее! — скомандовал Ларандин, торопливо сбегая по ступеням вниз. — Тут нет ни ловушек, ни охрану. Нам ничего не стоит забрать его!

"Вот это и чудно". Первые жители Ортано Косом были далеко не дураки. Вряд ли бы они оставили свою главную драгоценность без защиты.

Если только оно не в состоянии само за себя постоять.

Прозрачная плоть созданий была холодна, как лёд. По пропорциям тела они почти ничем не отличались от людей, однако унаследованное от Хелены-жрицы чувство говорило — между нами лежала пропасть.

— Мне страшно, — прошептал Кориан, бледный, как мел. Его била мелкая дрожь. — Они смотрят на меня… Они не одобряют… Их презрение… прожигает до костей…

Лионель молча вынул из ножен "Несломленного" и рассёк ближайшую прозрачную фигуру. Со стеклянным звоном она осыпалась горкой сверкающей пыли.

— Это всего лишь мертвецы, — спокойно сказал паладин. — Их не стоит бояться.

— Их — да, — согласился Миарк. — Но наш милый отрок далеко не в безопасности.

В руках эйанец держал лакированную шкатулку, которую Кориану вручила Королева.

— Что ты знаешь? — строго спросила я.

Юноша загадочно улыбнулся и кокетливо приложил палец к губам.

— До времени мои уста запечатаны. И даже поцелуй нежной принцессы не может их отверзнуть.

"Как же мне надоело его паясничество…"

Спуск к "сокровищу" оказался делом не быстрым и не самым приятным. Не люблю кладбища. Они навевают на меня смертельную тоску.

Лестница заканчивалась круглой площадкой, в центре которой возвышался постамент с предметом, от которого и исходило золотое сияние. Им оказался… маленький мальчик.

Из одежды на нём была короткая туника, из украшений — венок из цветов. Глаза его были закрыты. Казалось, он спал.

— Ничего не понимаю… — растерянно протянул принц, обойдя по кругу постамент с лежащим ребёнком. — В Книге говорилось о величайшей драгоценности, сокрытой в сердце Города, однако я вижу здесь только дитя. Что в нём особенного?

— Может, стоит разбудить его, молодой господин? — с холодной, зловещей улыбкой предложил Миарк.

— Разве же он живой? Я думал, здесь только мёртвые.

— О, уверяю — этот мальчик живее многих из нас.

Несомненно, наш насмешник имел в виду Лионеля и собственного брата.

"Ха-ха. Очень смешно".

— И как же нам… его пробудить?

— Как и любого бога — жертвоприношением.

— Жертвоприношением? — переспросил принц. Черты его красивого лица искажала гримаса брезгливости. — Мне всё равно, кем его считали ортанцы, но надо мной этот бог не властен. Я не собираюсь пресмыкаться перед ним.

— Как знаете, — пожал плечами эйанец. — Но, может, спросим Хелену? Она большой знаток божественной природы.

Я замерла, поражённая предательством друга. Да как у него только язык повернулся?

— Хелена, это правда?

Я кивнула. А что мне ещё оставалось?

— Ты можешь проверить, кто перед нами?

— Да, мой принц. Это мне под силу.

Слова признания дались нелегко. Я почти физически ощущала, как взваливаю себе на плечи неподъёмную ношу. Ох, не зря меня так мучили дурные предчувствия… Людям не безопасно общаться с чужими богами — также как и мотылькам порхать у открытого огня.

Но слово дано и его нужно исполнять. Как же противно не принадлежать самой себе…

"Это существо не может быть богом", — пронеслось у меня в голове за миг до того, как ладонь коснулась сияющей золотом кожи. — "Создатели Города были чересчур дерзки. Они не признавали никого над собой".

Ведь вместе с Ортано Косом Создатель отверг и их.

"Назови моё имя".

Я резко отдёрнуть руку. Только огромным усилием воли удалось сдержать крик. Оно заговорило со мной — совсем не детским голосом с отчётливо звучащими металлическими нотками.