Аргентинский архив №1 - Магомет Д. Тимов

же самых немцев, что и мы. А, следовательно, и по наши души, Редрик. Будите своих парней, мой друг, будем думать, как теперь со всем этим жить дальше. И, да, кстати, покажите же мне, наконец, ту свою знаменитую фотографию. В нашем деле неведение — страшный грех. Не помню уже, какой там по счёту.

И он заразительно расхохотался собственной шутке.

Глава 5

«На Север поехал один из них…»

Ничто так не развивает ум, как путешествие.

Эмиль Золя

Аргентина. Вилла Каса Нуэстра. 10 января 1951 года.

После того, как Уолш достал из сейфа и показал ему фотографии бедняги Кроуфорда, Джон Салливан долго сидел молча и лишь с противоречивыми чувствами рассматривал лежащие перед ним глянцевитые куски чёрно-белого картона. Он понимал, что именно сейчас видит: нерадостную перспективу окунуться в горнило уже не холодной, провозглашённой Уинстоном Черчиллем в своей знаменитой речи в Фултоне, войны, а самое что ни на есть огненное её чрево.

Эти фотографии означали, что то Зло, с которым страны Коалиции боролись долгие годы на двух океанах, на двух театрах военных действий, на самом деле не погибло, «…не уничтожено в его логове», как любили повторять русские в своих пропагандистских роликах, а спокойно себе живёт здесь, в тихой, тучной Аргентине и готовится возродить который уже там по счёту Рейх во всей его неприглядности.

Теперь уже Салливан ни на секунду не сомневался, что группа Уолша была на верном пути, ребятам удалось невозможное: они напали-таки на реальные следы группы нацистских заговорщиков, которым вполне по силам воспроизвести на деньги местного диктатора Перона боевое ядерное устройство. И сразу становилось понятным слегка дерзкое поведение самого Перона на последней пресс-конференции, когда он довольно резко осадил американского корреспондента. Правитель Аргентины уже в мыслях видел себя властелином третьей в мире ядерной державы. Только вот интересно, он себе представляет, что в случае удачи немецких учёных, он сам окажется заложником в руках куда более влиятельных и могущественных сил? Вряд ли… Для того, чтобы осознать всю глубину грозящей Аргентине и всему миру опасности, Перону стоило бы для начала взглянуть вот на это… Если, конечно, диктатор не в курсе ситуации.

— Что скажете, «старина»? — слегка подначил Салливана хозяин кабинета. Уолш уже несколько минут с глубокого кожаного дивана наблюдавший за потрясённой реакцией гостя на продемонстрированные фотоматериалы. Джон только руками развёл. Фото говорили сами за себя.

— Дайте мне связь с Центром, я доложу, что вы действовали в полном соответствии с ситуацией, и что все жертвы, понесённые нами в последние несколько дней, были не напрасными, — успокаиваясь, произнёс Салливан. Уолш кивнул, встал и жестом предложил следовать за собой.

Они прошли в ту самую комнату, где была установлена радиостанция, соседствующая с громадой кофеварки, Уолш включил рацию, несколько минут подождал, пока она прогреется, после чего просто сказал:

— Говорите. Мы в таких сеансах связи не используем шифры и азбуку Морзе, поскольку не находимся на территории страны, с которой официально пребываем в состоянии войны. Это позволяет общаться с руководством напрямую, что даёт определённые преимущества в скорости принятия решений.

— А возможности радиоперехвата?

— Риск есть, не относительно невеликий. Сеансы идут крайне нерегулярно, канал направленные, чтобы что-то уловить, нужно знать, когда, где и что именно слушать. Но, конечно же, мы избегаем конкретики и стараемся не произносить в суе значимых имён. Всё готово, Джон, общайтесь с директором, я подожду в соседней комнате.

И он вышел, предварительно включив аппарат на передачу.

Буэнос-Айрес. Квартира над школой танго La Sonrisa». 10 января 1951 года. Утро.

Сразу после завтрака Котов, точнее, сеньор Ортега, заявил всем, что оправляется по делам и приказал Андрею и Габи собираться в дорогу. Брать посоветовал только самое необходимое, заявив, что остальным они обзаведутся на месте.

— Так вы больше будете похожи на молодую пару, стремящуюся на новые места в поисках хорошей жизни, — слегка бравируя, весело заявил майор. На самом деле Котов волновался, да что там волнения — Котов банально боялся. Правда, не за себя, он давно уже перестал обращать внимания на опасности, если они не угрожают выполнению поставленной перед ним задачи. На собственную жизнь майору было давно уже наплевать. Сегодня он тревожился за своих питомцев, совсем ещё зелёных ребят, сразу оказавшихся в мясорубке этой схватки. Правда, парней этих готовили лучшие профессионалы страны и он сам, но от этого легче на душе не становилось.

— А когда мы выезжаем? — поинтересовалась Габи и провела пальцами по гладко выбритой щеке Андрея. Роль его новоиспечённой невесты ей явно нравилась. Фома слегка дёрнулся; вспомнил свою московскую зазнобу, подумалось майору. Он усмехнулся: зелен ещё парень, не погрузился полностью в образ, когда воспоминания, мешающие выполнению задания, автоматически блокируются мозгом, и становится уже не до сантиментов.

К чести Фомы, он быстро совладал с собой и, улыбнувшись, провёл пальцами по кисти девушки, лежащей у него на колене.

— Думаю, чуть позже, дорогая, — ровно произнёс он, глядя на Котова. Тот кивнул.

— Да, через час я пригоню машину, погрузитесь и — вперёд! Я догоню вас на ранчо Мигеля.

— Понятно, — Андрей поднялся, улыбнулся Габи. — Дорогая, пойдём, поможешь мне собрать чемодан.

Девушка кивнула и, наклонившись, что-то шепнула на ухо сидящей по другую сторону от неё Хелен, потом величественно встала и вышла следом за Фомой. Иван хмыкнул, Хелен строго глянула на него и бросила теперь уже майору:

— Замечательная пара, не так ли, сеньор Ортега?

— Несомненно, мисс, несомненно… Что же касается вас, порешаем вечером, когда я буду точно знать, кто и зачем заявился в вашу, леди, квартиру.

— А мне точно следует уехать? Я бы не хотела надолго оставлять Эвиту в такую минуту…

Котов насторожился:

— В какую именно?

— Понимаете, — решилась Хелен, — её муж готовится к выборам, выборная гонка начнётся в мае, а тут такая острая ситуация… Столица гудит, Перон оказался один против общественного мнения, возмущённого гибелью стольких людей… Да и журналисты теперь, когда тело Сэма нашли, поднимут бучу. А я уезжаю…

— Так это же ненадолго, — поспешил успокоить её Котов. — Буквально на пару недель. Потом вернётесь во дворец, и будет всё, как прежде. Пусть только уляжется буча, и полиция арестует тех, кто осмеливается шарить по квартирам друзей супруги Президента. Это тоже, знаете ли, мисс, та ещё история. Никому не захочется огласки. Поэтому предоставим событиям здесь идти своим путём, а сами понаблюдаем за их развитием со стороны.

Хелен кивнула. Рассудительность сеньора Ортеги её почему-то сразу успокоила, к тому же Хосе,