Аргентинский архив №1 - Магомет Д. Тимов

— А наши парни сделали здесь практически невозможное. Завтра Уолш предоставит нам те фотографии, из-за которых весь сыр-бор. Думаю, наше начальство весьма удивится.

— Вы знаете, кто или что на них? — подался к напарнику Хопкинс, стараясь между тем не выдать своего нешуточного интереса. Джон тонко улыбнулся:

— Увы, мой друг, увы… Даже наедине со мной говорить про эти снимки Бонненкамп категорически отказался. Сослался на запрет Уолша.

— Даже так, — протянул Джек и сдвинул шляпу на затылок. Он зачем-то глянул в заднее стекло, словно проверяя, нет ли за ними слежки. — Тогда предлагаю перед тем, как вернуться в отель, заскочить в бар напротив. Я назначил там встречу одному своему старому агенту, он работает в городской полиции. И он мне сообщил сегодня в разговоре по телефону утром, что кроме наших приятелей личностью пропавшего британского фотографа интересовались ещё несколько подозрительных типов. И даже обещал принести их фото.

Салливан моментально ожил, взгляд его вдруг приобрёл неведомый Джеку доселе стальной блеск, он внимательно посмотрел на Хопкинса:

— Человек проверенный?

— Да, он иногда выполнял для меня, скажем так, неофициальные тонкие поручения, из тех, которые нельзя доверить дуболомам из посольства.

— Понятно. Тогда пошли…

Машина как раз притормозила перед отелем, Салливан поправил галстук в гавайскую расцветку и полез из салона. Хопкинс выбрался через противоположную дверцу, бросив водителю короткое «Свободен!».

В баре было относительно пусто, что было странным для ещё относительно раннего времени. Времени, когда работяги из доков уже идут со смены промочить горло на ночь глядя, а у стойки их поджидают доступные подружки на вечер, ночь или вовсе на пару часов. Едва войдя в тёмный зал, Хопкинс энергично устремился в дальний, самый тёмный угол, где его поджидал информатор, представившийся сержантом Тампа.

Сержант был толст, нещадно потел и постоянно протирал лоб громадным клетчатым платком размером с попону для пони. Форма сидела на нём чуть лучше, чем на корове седло, а выпирающий из-под белой портупеи живот наводил на мысли о поздней беременности его владельца, впрочем, последнее предположение напрочь развеивали густые усы под похожим на картошку носом.

Джек плюхнулся на стул перед осведомителем и щелчком подозвал официанта:

— Пару немецкого пива…

Он покосился по сторонам и доверительно добавил Салливану:

— Пиво здесь пить рекомендую именно немецкое, проклятые «боши» построили на окраине фирменную пивоварню и исправно снабжают это заведение своей продукцией. Местное не идёт с этим ни в какое сравнение.

Официант поставил перед ними пару запотевших пенных кружек на картонные кружочки с названием заведения и испарился, получив деньги и чаевые. Хопкинс пригубил янтарный напиток, отставил кружку и уставился в переносицу сержанту.

— Говори, Гарсиа. Говори всё по порядку, не забывай мельчайших подробностей. Ну?

Сержант Гарсиа Тампа в очередной раз смахнул платком пот со лба и заговорил. Через пару минут его довольно сбивчивого рассказа Салливан стал вникать в суть дела и, по ходу повествования, даже заслушался.

По словам сержанта выходило, что незадолго до всех событий к ним в участок, расположенный в центральной части города, заходило сразу несколько подозрительных людей. Во-первых, дважды появлялись какие-то немцы, но не из фольксдойче, нет, у тех совершенно иной выговор. Они интересовались британским фотографом, точнее, не им самим, а машиной определённого типа и марки. То есть, про самого фотографа они ничего не знали. Потом появился ещё один немец, явно не из их компании, и тоже интересовался британцем. Он уже отыскал прокат, в котором тот брал автомобиль, теперь его интересовал его адрес. Гарсиа не знал, получил ли его немец или нет, скорее всего — да, так как через некоторое время к ним поступило заявление от гражданки Великобритании Хелен Райт о пропаже британского фотокорреспондента Сэмюеля Кроуфорда. Того самого, которого искали немцы всех мастей.

Вот тогда-то Тампа и решил, что это дело будет интересным для сеньора Хопкинса, и принялся собирать материалы. Он выяснил, что вышеозначенный одинокий немец никто иной, как господин Бонненкамп, временно проживающий на одинокой ферме в компании ещё пары странных господ. И что этот Бонненкамп уже отыскал фотографа и даже имел с ним встречу. Вот правда, чем она закончилась, сержант не мог рассказать. Наблюдатель тогда потерял объекты из виду, они очень профессионально ушли от преследования.

Салливан покивал:

— Да-да, всё именно так и было. Только последовательность тут несколько иная: сначала поисками фотографа занялись немцы, и уже после через своих друзей в местной полиции Бонненкамп узнал про их активность. Поскольку он интересовался любыми немцами, проживающими в столице Аргентины, подозрительная деятельность не самых открытых для общения представителей этой нации показалась ему подозрительной. Коли уж им нужен Кроуфорд, стало быть, ему он нужен тоже. Даже больше. Классическая германская логика не подвела. Он нашёл фотографа первым.

— И что было на снимках? Или кто?

Салливан покосился на открывшего рот от любопытства сержанта, коротко произнёс:

— А ничего. А вы, милейший, продолжайте, продолжайте…

— Ага… Так я, значит, это… А недавно здесь появился ещё один, испанец… Знакомый нашего комиссара, как оказалось… Я случайно подслушал их разговор…

Сержант замялся.

— Да не тушуйтесь, сержант! Всё нормально! И что за испанец?

— Подозрительный какой-то… Весь такой напористый, говорливый… В общем, не знаю… Хотя, всему отделу поставил ящик вина, мол, выпейте за моё здоровье. Со многими близко сошёлся, правда, они на меня косятся, не говорят ничего, кто я для них? Простой патрульный, а они же — белая кость, розыскники да все поголовно офицеры… Но зато я достал его фотку, случайно удалось заполучить. Мой приятель гулял в его компании на новый год в какой-то студии или школе танго, там фотографировал всех подряд. Там этот тип под ручку с какой-то девчонкой. Я набрехал, что знаю её и передам фотографию. Друг мне её отдал.

— С собой? — деловито поинтересовался Хопкинс. Гарсия кивнул, с трудом достал из кармана тугой бумажник, извлёк небольшой снимок. Протянул Джеку. Тот всмотрелся, пожал плечами — протянул сгорающему от любопытства Салливану.

Тот только краем глаза глянул — и чуть со стула не свалился… Взял фотографию моментально вспотевшими пальцами, приблизил к носу, чтобы в сумраке бара получше разглядеть изображение.

Хопкинс наблюдал за ним с едва сдерживаемым интересом. Потом поинтересовался:

— Кто-то из прошлой жизни? Тень отца Гамлета?

Салливан повернул к нему бледное лицо с бисеринками пота на бледном лбу.

— Хуже, Джек, гораздо хуже.

— Кто это? — Хопкинс ткнул пальцем в фигуру высокого мужчины в белом костюме на фото. Салливан нервно хихикнул:

— Это, мистер Хопкинс, сам Эль Гато, собственной персоной…