Не люби меня - Анвин Росс

рассмеялась Лера. – Нашла чем удивить! Одиноко ей. Ну, матушка, насмешила мои пятки. Ты всю жизнь была одна, а мы, между прочим, попытались стать частью твоей жизни, но ты нас откровенно послала, выбрав других. Вот и туси со своими новыми друзьями, – с сарказмом произнесла Лера. – Так что детка, чао! – пропела Кузнецова. – И не нужно нас беспокоить по мелочам. И не звони моему мужику! – Лера скинула вызов.

Воцарившаяся тишина резала слух Александры. Не так Саша представляла себе этот разговор. Этого, конечно, и следовало ожидать, но в Ковалевой теплилась надежда, что Лера хотя бы выслушает ее, а вот только девушка даже не стала ее слушать. Так что осталось тихо и мирно ждать окончание этой недели, а после Саша предстанет перед судом, услышит свой приговор, и далее ее жизнь разделится на «до» и «после».

* * *

Время утекало, как песок сквозь пальцы. Каждая секунда, подобно маленькой песчинки, сокращала время перед неминуемым приговором. И каждое утро, когда Ковалева открывала глаза, она была готова проклинать этот день за то, что она проснулась. Александре безумно хотелось в один прекрасный момент просто не проснуться и, наконец-то, стать свободной, как она и мечтала. Но каждый вдох-выдох и каждый стук сердца, который она отчетливо слышала в своей груди, заставлял ненавидеть жизнь за ее многогранность. Почему все плохое всегда преподносится в великолепной обертке, от которой невозможно оторвать глаз, но стоит ее вскрыть, как попадаешь в самый настоящий ад на Земле? И если бы Саша не была столь падкой до красоты, то с ней никогда бы ничего не произошло. И тем более, через пару дней ей бы не светил тюремный срок.

* * *

Всю неделю перед судом Александра провела в обществе своего адвоката.

– Саш, я не понимаю, почему ты так себя ведешь? – спросил мужчина. Все, что он говорил, делал, встречалось либо молчанием, либо короткими фразами, которые кидала Ковалева в ответ, лишь бы от нее отстали. – Я стараюсь помочь тебе. Я тебе не враг. Объясняю, что нужно будет говорить на суде, а ты… – Махнул он рукой. – Я впервые вижу человека, который сам же гробит свою жизнь! Ты хочешь в тюрьму? Иначе я не могу объяснить твое поведение…

– А какое у меня поведение? Что с ним не так? – Ковалева действительно вела себя странно. То была вспыльчивой, то казалась безразличной, то вовсе не слушала адвоката. Все это можно было списать на предстоящий суд, волнение.

Вот только когда человеку предлагают помощь, даже пусть она лишь отчасти помощь, то даже за нее хватаются, как за соломинку. А тут…

– Как последняя сволочь. – Взглянул мужчина в ее глаза. Либо Саша первоклассная актриса, либо действительно ей было все равно, словно это касалось не ее, а кого-то другого.

– Во-первых, я не веду себя как последняя сволочь. Во-вторых, я уже устала слушать ваши слова и слова Виталика. – Откинувшись на спинку стула, Саша скрестила руки на груди и уставилась на адвоката, сверля его взглядом. – Вам самим-то не надоело со мной возиться?

– Во-первых, это моя работа, а во-вторых, меня попросил Виталий, и я не могу его подвести. – Вздохнул адвокат. – Саш, ты напугана, и я это понимаю, – мягче начал говорить мужчина, но в его голосе слышалось какое-то напряжение. – Я хочу помочь пусть не тебе, но хотя бы своему другу. Ты ведь понимаешь, что не безразлична ему? – Саша лишь приподняла одну бровь, словно не понимала, о чем шла речь. – Саш, понимаешь, твое дело довольно сложное, но есть шанс на победу. А если ты будешь усугублять ситуацию, то я точно не смогу ничего изменить. У нас есть три варианта: первый – это пытаться бороться за твою невиновность всеми силами и доказать, что ты действительно не угоняла эту злосчастную машину, а тебя подставили. И для этого тебе нужно рассказать все с точностью до соринки. Сказать кто, где, когда и при каких обстоятельствах подставил тебя.

– А второй и третий? – спросила Алекса, хотя ей хотелось произнести что-нибудь издевательское: а не рассказать ли вам какого цвета у меня трусы? – но сдержала свой порыв.

Хочет Саша или нет, но она проиграла в любом случае. В первом, если она понесет наказание за преступление, которое не совершала, а во втором, если сдаст Данилу и его компанию. Не то чтобы она испытывала к ним какие-то теплые чувства. Нет, совершенно нет.

Если и до этого она не питала к ним особо теплых чувств, а воспринимала как коллег по гонкам, не более, то после произошедшего, любого рода симпатия испарилась. Все они были преступниками. Да, была высока вероятность, что только Данила всем этим руководил и был исполнителем, но остальные точно знали о его делах и закрывали на это глаза, становясь точно такими же соучастниками, как и Данил.

И вот, если Александра сдаст его, то проиграет дважды. В первом варианте пострадает только она, во втором – дорогие ей люди.

Это не было галлюцинациями, но Саша точно отчетливо видела пару раз возле ворот знакомые тачки. Означало, Данила выяснил, где же она проживала, хотя таких сведений нигде не было, как и Саша никому не сообщала свой временный адрес. Либо Данил как-то выяснил это, узнавая всю ее подноготную, начиная от отца и заканчивая дворником на территории общежития. Либо же за ней кто-то следил. И когда она выбиралась в город, то где-то ее подловили.

И Саша знала одно: открой она рот, то ее карточный домик посыплется с немыслимой силой. Уж лучше пусть все остановится на ней и больше никто не пострадает. Иного исхода она просто не переживет и не сможет простить себе.

– Александра, либо у нас есть только один верный выбор, либо я сейчас встану и уйду, – нервно произнес адвокат. – Меня держит только одно…

– Да, да, знаю, Виталик! – не дала договорить Ковалева и закончила его фразу сама. – Но хотя бы скажите, какой второй вариант.

– Второй вариант, – нехотя, но все же ответил, –нужно прийти в суд