Заложник зла - Рэйвен Дарк

и страдальческие, но я не смягчаюсь, не проявляю к ней никакого милосердия. Я с рычанием погружаюсь в нее по самую рукоять, убеждаясь, что она чувствует, как я наполняю ее каждым дюймом.

Лежа один в своей постели, я медленно поглаживаю свой член. Несколько движений, и я снова тверд до боли. Я шиплю сквозь зубы, заставляя себя замедлиться и насладиться фантазией.

У меня всегда было живое воображение, и это одновременно и благословение, и проклятие. То же самое, что позволяет мне представить, как я пугаю до чертиков мужчин, которым мне приходится причинять боль, это то же самое, что позволяет мне сейчас представить, как Эмма берет мой член в свою задницу так четко, как будто это происходит в объемном звуке и на экране 4K.

Прямо в этот момент я вижу, как мой член входит и выходит из ее задницы, вижу каждый исчезающий синяк, который желтеют на ее ягодицах от моего ремня. Я чувствую ее шелковистые волосы в своем кулаке, когда я дергаю ее голову вверх, чувствую хрупкость костей в ее запястьях, когда я крепко сжимаю их на пояснице. Каждое сжатие ее мышц вокруг моего бушующего члена сотрясает мое тело, разжигая мои нервы.

— Хорошая девочка. Тебе нравится, когда тебя трахают в задницу, не так ли, Маленькая воровка?

Она издает отчаянный звук, одновременно злой и полный желания, который сводит меня с ума. Беспомощность в этом звуке, приглушенная тряпкой у нее во рту, угрожает уничтожить меня.

Ее бедра трясутся. Ее ноги дрыгаются и дрожат. Она дико дергается, и я раздвигаю ее ноги шире своими. Я выскальзываю из нее, толкаюсь обратно, насаживая ее на свой член, давая ей понять, кто контролирует ситуацию. Она пытается выплюнуть кляп, и я закрываю ей рот, удерживая его. Я сильно шлепаю ее по заднице, и она воет.

— Маленькая гребаная Дикая Кошка, — ворчу я вслух. Я поглаживаю свой член быстрее, тяжело дыша в темной комнате.

Ее боль прекрасна; она совершенна, питая зверя внутри меня. То, что она проникла мне под кожу и в мое сердце, нарушает правила, по которым я должен жить, чтобы быть тем, что нужно моему клубу. Ее жизнь в моей душе идет вразрез с обещанием, которое я дал себе ради MК, что я останусь один, животное, которое живет во тьме. Ее страх, ее страдания — мое спасение. То, что я делаю с ней сейчас, все исправляет, освобождает меня от слабости, которая является моей зависимостью от нее.

— Держи ноги раздвинутыми, — слышу я, как говорю ей, — руки по швам, — я рычу и врываюсь в нее быстрее, не в силах сдерживаться. Ноги Эммы подкашиваются, а руки опускаются по бокам, — вот и все. Расслабь свои мышцы. Возьми то, что я тебе дам.

Я ускоряю свой темп. Как будто это слишком тяжело для нее, она пытается выплюнуть кляп. Я не потерплю ничего из этого. Я хватаю ее за челюсть, не оставляя ей другого выбора, кроме как оставаться с кляпом во рту, и трахаю ее в задницу, как дикарь. Она принадлежит мне, ее тело принадлежит мне, и я позволяю каждому прикосновению напоминать ей об этом. Она кричит, и я зарываюсь глубже.

Ее тело расслабляется, как будто она понимает, что из этого ничего не выйдет.

Мой контроль резко ослабевает. Я рычу и представляю, как яростно беру ее в задницу, пока качаю свой член почти в бешеном темпе. Мои бедра приподнимаются над гребаной кроватью, и когда я представляю, что вонзаюсь в ее милое маленькое тело, они колотятся быстрее.

— О, черт возьми, Иисус Христос.

Теплая сперма струится по моему животу, густыми белыми струями.

Тяжело дыша в полумраке, я вытираюсь салфеткой с тумбочки и проклинаю имя Эммы.

Эта женщина превратила меня в животное, зверя, а не в того, каким я должен быть на охоте. Она превратила меня в животное, которое хочет только одного — зарыться в нее и поглотить ее крики.

Я все еще хочу ее, но, по крайней мере, теперь это желание контролируется. Я больше не чувствую, что внутри меня сидит зверь, готовый вырваться наружу в любую секунду. Завтра я снова стану монстром, существом без потребностей, кроме убийства, без эмоций.

— Ты заплатишь за это, Дикая Кошка, — прохрипел я.

Затем перед глазами встает ее образ в больничной палате с кровоточащей головой и выражением агонии в глазах, неумолимым. Мои кулаки сжимаются так сильно, что я могу щелкнуть пальцами.

В следующий раз, когда я увижу свою маленькую воровку, я буду безжалостен, тем человеком, которым я должен быть. С ней я буду бессердечен. Но когда я найду Гэри, я стану смертью.

Глава 19

Слушая грех

Эмма

Прошло три дня после моего марафона «Звездных войн» с Моникой, и все еще нет никаких признаков Спайдера.

Должно быть, хорошо, что он ушел. Если его нет рядом, мне не приходится иметь дело с его постоянной потребностью унижать и контролировать меня на каждом шагу. Он не может причинить мне вреда, если его нет рядом, и все же каждый раз, когда я думаю о нем, мое тело болезненно ощущает его отсутствие. Тоска пускает глубокие корни, и когда я думаю о моей последней встрече с ним, о том, как он ушел, не сказав ни слова, мое сердце необъяснимо болит.

На четвертый день после инцидента в больнице все становится немного легче. Акс позволяет мне вернуться к работе в Каспере, и я рада отвлечься. Я теряю себя, помогая девочкам с уборкой, подавая напитки и обеспечивая мужчин постоянным потоком еды и выпивки, который никогда не заканчивается. Когда я не работаю, я провожу время с некоторыми женщинами, разговариваю с Ди или Моникой, знакомлюсь с другими.

Похоже, то, что Ди и Моника простили меня, изменились отношения и с другими женщинами. Это облегчает переживание всего, что произошло, когда всегда есть другие женщины, с которыми можно поговорить.

Дух товарищества между женщинами в клубе просто потрясающий. Это так же сильно, как и связь между мужчинами, до такой степени, что они, кажется, создали свой собственный маленький клуб внутри MК. Они поддерживают друг друга, некоторые из них больше похожи на сестер, чем на друзей. Они обеспечивают меня постоянным источником утешения, никогда не позволяя мне слишком глубоко погрузиться в депрессивную грусть, которая накатывает всякий раз, когда я остаюсь одна.

С женщинами все почти так, как если бы я никогда