Александр Македонский. Наследник власти - Неля Гульчук

Нет, в эту ночь Антигон решительно не мог уснуть…

Чтобы отогнать от себя тяжелые думы и принять верное решение, старый полководец решил не дожидаться рассвета. Он отправился в купальню в надежде, что горячая вода восстановит душевный покой. Принимать по утрам горячую ванну вошло у него в привычку после пребывания в Персии.

Антигон покинул купальню бодрым и полным сил и приказал срочно вызвать Деметрия.

Трудно было представить себе большую противоположность, чем отец и его младший сын. Насколько отец был осторожен и расчетлив, настолько сын был расточителен и порывист. Антигон был однолюб. После смерти горячо любимой жены он редко удостаивал своим вниманием женщин. Деметрий же, быстро охладев к Филе, родившей ему сына Антигона и дочь Стратонику, со всей страстью молодости предался любовным приключениям. О нем говорили, что у него больше побед, чем у Аполлона.

Деметрий удивлял всех: одних – безумной роскошью, других – безудержной отвагой, третьих – безграничной разнузданностью и развращенностью.

Быть первым всегда и везде, поражая и порабощая людей и обстоятельства, – вот что стало доставлять истинное наслаждение его душе. После одержанной над египетскими войсками победы Деметрий возомнил, что на земле для него осталась одна цель, которой стоит добиваться, – повелевать всем государством Александра, сначала вместе с отцом, затем одному.

В ожидании сына Антигон неторопливо ходил по залу. Едва Деметрий вошел, лицо отца просияло.

Он вскинул руки вверх.

– Государство Александра до последней сатрапии должно принадлежать мне и тебе.

Деметрий увидел, какая мощь таится в отцовских руках.

– Согласен! И уверен, что мы способны осуществить это. Каким быть государству Александра, зависит от нас с тобой, отец!

– Я вызвал тебя в столь ранний час, чтобы обсудить неотложные планы, требующие немедленного решения. – Деметрий, – единственный глаз отца испытующе смотрел на сына, – наше положение первых лиц в государстве может поколебаться, если мы срочно не примем меры.

Заметив, что отец встревожен, Деметрий поспешил его успокоить:

– Наше положение никогда не было столь устойчивым.

Но Антигон резко возразил сыну:

– Известия из Вавилонии приходят одно тревожнее другого: ее жители на стороне Селевка. Он делает поразительно быстрые успехи. Нашей власти на Востоке грозит опасность. Деметрий, если мы не направим положение дел на Востоке в прежнее русло, Селевк сделается для нас опаснее, чем Птолемей, Кассандр и Лисимах, вместе взятые. Ты должен немедленно отправиться со своими войсками в Вавилон. Момент более чем благоприятный, – Селевк сейчас находится вдали от города.

Глаза Деметрия засияли:

– Отец, одна из немногих вещей, которые неизменно веселят меня, – это наши с тобой противники! Я вряд ли встречу среди них того, кто превзойдет меня по уму, изобретательности и воинской доблести!

Хотя Антигон и привык к подобным заявлениям сына, он тем не менее с изумлением взглянул на него.

– Ты должен всегда помнить, что Селевк – выдающийся полководец. Один из лучших военачальников Александра.

– Я совершенно согласен с тобой. Мне нравится противостоять и Селевку, и Птолемею. Они преподали мне блестящий урок, но в будущем они меня не победят. Вот увидишь.

– Как ты можешь быть так уверен?

– Очень просто, – усмехнулся Деметрий. – Они уже познали вкус старых славных побед и не жаждут новых так, как я…

Деметрий без промедления выступил из Дамаска и вскоре приблизился к берегам Евфрата. Он чувствовал себя в родной стихии: одержав победу над войсками Птолемея, ему предстояло сразиться с Селевком.

Деметрий всегда любил войну. Это – прекрасная игра для молодых и сильных. Он с детства любил сверкающие стройные ряды воинов и звуки битвы. Для воинов же война была не праздником и захватывающей игрой, а страхом, болью и преждевременной смертью. Война из людей делала зверей. Но какое до всего этого было дело Деметрию…

Весть о приближении вражеской армии стремительно неслась в Вавилон. Простые люди вспоминали недавние беспокойные времена правления Антигона. Недобрые предчувствия не давали уснуть и вавилонской знати, перешедшей на сторону Селевка.

Тревожные донесения обеспокоили Патрокла, которому Селевк на время своего отсутствия в Вавилоне поручил управление городом. В доме командования армии Патрокл напряженно обдумывал положение дел: войска противника значительно превосходили вавилонские.

Гонец, срочно отправленный в главный стан армии Селевка, в верхние провинции, уже был в пути. После присоединения к Вавилонии Мидии, Сузианы и Персии Селевк принял решение расширить страну.

Накануне его отъезда Патрокл, словно предчувствуя надвигающуюся опасность, спросил:

– Селевк, а если все-таки Антигон за время твоего отсутствия нападет на Вавилон?

– Не думаю. У Антигона не хватит сил: сейчас он вынужден вести борьбу на нескольких фронтах. Да и я буду находиться всего в нескольких днях пути. С нашим возвращением положение в армии изменилось к лучшему. Население тоже на нашей стороне: мы обеспечили зерном и мясом беднейших. Халдейский люд пресыщен благими обещаниями ставленников Антигона и хочет реальных дел.

– Мы уже владеем Мидией, Сузианой и Персией. Так ли важно именно сейчас присоединять еще и верхние провинции? – Патрокл, словно предчувствуя беду, старался удержать Селевка.

– Пойми, Патрокл, это откроет нам большие возможности для укрепления и развития Вавилонии, улучшит торговлю внутри объединенных земель и расширит торговлю с другими странами. А главное, мы создадим несокрушимую преграду на пути Антигона…

В сопровождении лучших войск Селевк приближался к границам верхних провинций, а враг тем временем приближался к Вавилону. Силы, оставленные для защиты города, были слишком малы для успешного сопротивления неприятелю. Единственное, что можно было сделать в создавшейся обстановке, – это выиграть время, предложив жителям покинуть город. Оставшиеся в городе воины постараются задержать противника.

Обеспокоенный тем, что не сможет своевременно отправить жену Селевка с детьми в Сузы, где они будут находиться в безопасности, Патрокл пришел в покои Апамы.

Апама сидела за ткацким станом. Она любила ткать ковры не меньше, чем изучать мудрость философов и поэтов. Рядом удобно устроился Антиох.

– В Персии мальчиков с малых лет учат двум вещам – быть порядочными и говорить правду, – рассказывала Апама сыну. – В Македонии – уметь сражаться и побеждать.

– А в Вавилоне? – спросил Антиох.

Апама задумалась.

– Понимать язык звезд.

Беседа была прервана внезапным приходом Патрокла. Лицо его было озабоченным.

– Дурные вести? – встревожилась Апама.

Патрокл устало опустился в кресло.

– Войска Антигона под командованием его сына Деметрия приближаются к Вавилону. Вам необходимо срочно покинуть город.

– То есть сбежать? – удивилась Апама.

Да.

– Куда?

– В Сузы. Дожидаться там Селевка.

Наступила гнетущая тишина.

– Что ты предпринял?

– Отправил гонцов к Селевку. А сейчас хочу выступить перед жителями города. Постараюсь убедить всех сторонников Селевка спасаться бегством. Если они останутся, их ждет неминуемая гибель.

– Ты прав, – согласилась Апама.

Патрокл встал.

– Поторопитесь с отъездом.

– Когда нужно покинуть город?

– Завтра.

Когда Патрокл вышел, Антиох постарался успокоить мать:

– Не бойся. Я буду рядом и всегда сумею защитить тебя и Лаодику.

Прежде чем покинуть Вавилон, Апама вместе с детьми и прислужницами решила возжечь благовония в жертвенном храме повелителя вавилонских богов Мардука.

У алтаря, пока юные рабыни насыпали в жертвенные чаши лепестки нарда, алоэ и мирта, Апама, опустившись на колени, долго молилась великому богу Вавилонии. Она просила Мардука, чтобы это бегство из города было последним. И обещала после победы Селевка над врагами воздвигнуть новые храмы вавилонским богам…

На вавилонских улицах царило смятение: люди спешно покидали свои жилища.

Патрокл, призвав жителей к хладнокровию и рассудительности, приказал всем сторонникам Селевка, а их было большинство, покинуть город и бежать за Тигр в Сузиану. В домах рабы надрывались под тяжестью сокровищ, накопленных десятками поколений и приумноженных нынешними хозяевами. Сундуки с золотом закапывали в садах, замуровывали в стенах.

За несколько дней город городов совершенно преобразился: дома затихли, многолюдные улицы стали безлюдными. С оставшимися в городе военачальниками Патрокл обсудил все до малейших подробностей и перед уходом из города лично проверил сторожевые посты многочисленных городских ворот.

Затем Патрокл с небольшим отрядом воинов расположился в перерезанном рвами, каналами и речными рукавами центре сатрапии, чтобы отсюда беспокоить неприятеля неожиданными нападениями и дожидаться помощи от Селевка.