Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник) - Сирил Хейр

Маллет взглянул на кипу донесений, а потом на часы.

– Не сейчас, – решил он. – Вы когда-нибудь замечали, Франт, как сытный ужин накануне разжигает аппетит перед ленчем на следующий день?

– Пожалуй, нет, – ответил сержант.

– А я замечал частенько. С меня хватит, ухожу. Все это может подождать. Я так голоден, что меня не остановит даже появление мистера Джеймса собственной персоной.

В дверь постучали.

– Да-да. Что там еще?

В кабинет заглянул полицейский.

– Извините, сэр, – сказал он. – Пришел какой-то человек, желающий немедленно вас видеть. Он говорит, что его зовут Колин Джеймс.

Маллет опустился назад в кресло.

– Беру свои слова обратно, – выдавил он.

Что бы ни заставило мистера Джеймса явиться в Скотленд-Ярд, но, оказавшись там, он явно пришел в полное замешательство. Он стоял в дверях кабинета Маллета, тяжело переминаясь с ноги на ногу и переводя взгляд водянистых голубых глаз с инспектора на Франта, а потом на пустое место между ними. Он явно пребывал в нервном состоянии, готовый при любом неосторожном звуке или движении вылететь вон из кабинета.

– Не желаете ли присесть, сэр? – вкрадчиво произнес инспектор. – Как я понимаю, вы хотите мне что-то сказать?

Посетитель робко опустился на краешек стула.

– Извините за беспокойство, – начал он, – но я посчитал своим долгом в этих странных обстоятельствах… Все это так необычно, я никогда раньше не имел дела с полицией… но мое имя упоминается… Извините меня.

В тот же момент его лицо скрыл большой носовой платок в сине-белую клетку, и комната огласилась громким, как взрыв бомбы, чихом.

– Прошу прощения, – снова начал мистер Джеймс, когда его лицо появилось снова, подобно солнцу после затмения. – Ужасный насморк, прямо-таки ужасный. Мне не следовало отправляться в путь в такую погоду. Дочь пыталась отговорить меня, но я посчитал своим долгом…

На этот раз чих застал его врасплох, и Маллет быстро наклонил голову, чтобы избежать брызг. Инспектор пока не произнес ни слова. Он только слушал вполуха бессвязные обрывки фраз. Но его глаза были заняты делом и мозг автоматически фиксировал увиденное, проверяя и сравнивая с тем, что он уже где-то слышал. Прежде всего мистер Джеймс изумлял своими громадными размерами. Сидя в неудобном положении на краю стула, он почти упирался выступающим животом в письменный стол, за которым укрывался инспектор. Впечатление громадности усиливала косматая каштановая борода, лежавшая на его груди. Но над бородой вырисовывалась не жирная багровая физиономия, которую можно было ожидать у человека таких габаритов, а бледное небольшое лицо со впалыми щеками и глубоко посаженными глазами. Его конечности в сравнении с туловищем также были тонкими. Оставалось только удивляться, как такие непропорциональные ноги выдерживают вес тела. «Он похож на худышку, неудачно загримированного под Фальстафа», – подумал Маллет. И вспомнил слова Харпера: «Толстый или даже тучный. С большим животом и худым лицом, словно у него плохое пищеварение».

Вслух же он сказал:

– А теперь давайте во всем разберемся спокойно, мистер… Джеймс. Полагаю, вас так зовут?

Посетитель запустил руку в карман и извлек замусоленную визитку.

– Да, это я, – подтвердил он.

Инспектор прочитал: «Колин Джеймс, Маркет-стрит, 14, Большой Изингтон, Норфолк». В нижнем левом углу были добавлены слова: «Торговец семенами и зерном».

– Итак, – спросил инспектор, – какое отношение вы имеете к этой истории?

– Вот именно! – воскликнул мистер Джеймс. – В самом деле, какое? Я уважаемый человек, сэр, и всегда был таковым. Спросите любого в Изингтоне или на мили вокруг – до самого Норвича, если хотите.

– Но для верности вы решили доехать до самого Лондона, – сухо заметил Маллет. Если он лелеял надежды услышать что-то полезное от посетителя, то они начали рассеиваться. Казалось, Колин Джеймс во плоти представляет не большую ценность, чем абсурдные донесения о нем.

Мистер Джеймс громко высморкался.

– Прошу простить меня, если я вас побеспокоил, – виновато проговорил он. – Я подумал, что поступлю правильно, приехав как можно скорее. Моя дочь говорила, что пользы от этого никому не будет, но было бы неправильно не приехать. И как только я справился с простудой настолько, что смог выйти из дома, отправился в путь. – Он шмыгнул носом. – Хотя, признаться, для путешествия еще недостаточно здоров.

Инспектор был искренне тронут.

– Боюсь, вы причинили беспокойство самому себе, мистер Джеймс, – произнес он.

– Да я бы не против, сэр, – ответил Джеймс, – если от меня была бы какая-то польза. Но могу вам сказать, сейчас мне требуется много усилий, чтобы выйти из дома, а тут еще эта простуда. Мое здоровье уже не то, что было раньше, знаете ли. Я очень страдаю…

– От плохого пищеварения? – поинтересовался Маллет.

– Что верно – то верно, от плохого пищеварения. Как это вы догадались, сэр? Вот что значит настоящий детектив.

– Ну, нас учат быть наблюдательными, – любезно пояснил инспектор, вставая. – Благодарю за визит, мистер Джеймс. Думаю, ясно, что вы не тот человек, которого мы разыскиваем.

– О, вы можете быть в этом уверены, – со всей убежденностью заверил его торговец зерном. – Однако это забавное совпадение, не так ли? Мое имя, борода, фигура и все прочее, плохое пищеварение также, насколько мне известно, хотя вы не упомянули об этом в описании?

– Думаю, могу обещать вам, что одно лишь ваше пищеварение освобождает вас от подозрений, – многозначительно сказал Маллет.

– Неужели? Очень интересно, очень. Никогда бы не подумал. Это лишний раз говорит, как работают джентльмены из Скотленд-Ярда. Ну что же, в таком случае могу лишь добавить: у меня твердое алиби – так, кажется, говорят – на случай любого преступления. Это единственная радость, которую доставляет мой проклятый желудок. Он отравил мне всю жизнь. – Мистер Джеймс печально посмотрел на свой огромный живот. – Вы не поверите! Что бы я ни съел, сразу начинается расстройство. Спросите у моей дочери, что было, когда я ездил с ней во Францию.

– Вы ездили во Францию? – заинтересовался Маллет. – Когда?

– В этом году, в августе. Неделя в Париже. Она твердо решила поехать, а все потому, что Эдвардсы с нашей улицы были там на Пасху, и ей хотелось взять реванш. Она настояла, чтобы я отправился вместе с ней. Никогда больше, вот и все! Никогда больше!

– А у вас случайно нет с собой паспорта?

– Ну, вот опять! – возмущенно воскликнул мистер Джеймс, снова садясь на стул, с которого с трудом встал. – Собирался кое-что сказать вам и забыл. Впрочем, дочь считает это чепухой…

– Не будем пока о вашей дочери, – перебил его Маллет. – Что вы хотели сказать о своем паспорте?

– Его украли, сэр, или, возможно, я его потерял. Но я всегда считал, что украли, хотя ума не приложу, зачем такая вещь кому-то могла понадобиться.

– Украли? Как?

– По дороге домой. В Дувре я держал его в руках, это я точно помню, поскольку отдал его на паспортном контроле, но сотрудник, даже не взглянув, вернул его мне. А когда мы подошли к вагону – в руках у меня чего только не было: билеты, свертки, мелочь на вечернюю газету; вы знаете, как это случается. В общем, я стал искать паспорт, но его не оказалось.

– Вы заявили о пропаже?

– Нет. Я искал его, стоя на перроне, знаете ли, так, между прочим. Помню, я сказал дочери: «У меня пропал паспорт». А она мне: «Надо заявить в полицию». Я ей в ответ: «Чепуха, он мне не понадобится никогда в жизни. Ты больше не заставишь меня ехать за границу, чтобы есть всякую дрянь, будь уверена». Я сказал…

– И все это на перроне, где вас кто-то мог слышать, я полагаю?

– Именно так, сэр. Наверное, любой человек мог слышать, хотя в то время я об этом не думал.

– Едва ли вы думали, что кто-то подберет его, воспользуется вашей внешностью, будет месяц жить под вашим именем, а потом использует паспорт, чтобы избежать правосудия, – конечно, после совершения убийства, – сказал Маллет.

– Боже праведный! Неужели этот негодяй так и сделал? – воскликнул мистер Джеймс.

– Весьма вероятно.

– Ей-богу, не представлял, что на свете есть такие люди, честное слово. Противно даже думать об этом.

– Ну что же, вы дали нам пищу для размышлений, – заключил инспектор, – и мы вам признательны. А сейчас, мистер Джеймс, попрошу вас задержаться на некоторое время, пока сержант для порядка запишет ваше сообщение, и вы отправитесь лечить свой насморк в Изингтон. Хочу попросить еще об одном одолжении, – добавил он. – Не возражаете, если мы сфотографируем вас, прежде чем вы уйдете? Это может быть важно для нашей дальнейшей работы.

– Ничуть не возражаю, – заверил его мистер Джеймс.

– Проследите, чтобы это сделали, – сказал он Франту. – У меня назначена важная встреча в городе. Когда запротоколируете заявление этого джентльмена, позвоните в полицию Изингтона и проверьте все, что он рассказал. Всего хорошего, мистер Джеймс.