Разреженный воздух - Ричард К. Морган

– Полный долбоеб. – Она пристально вгляделась в клубы табачного дыма между нами, словно могла разглядеть в них бывшего любовника. – Да, я бы сказала, это довольно точное описание. Хотя он был довольно мил. Очень большой член, а еще Торрес был очень… разговорчивый. Ты бы удивился, узнав, с чем готова мириться девушка в других вопросах, если здесь все идет как надо.

– Отрадно слышать. Он никогда тебе не рассказывал, что тут забыл?

Она ухмыльнулась, перекинула ногу через подлокотник кресла и опустилась пониже.

– Ты неправильно истолковал слово «разговорчивый». На самом деле общались мы не так много.

– Он приехал в Колыбель-Сити специально ради тебя?

– Он так сказал, да. – Она пожала плечами. – Однако по большей части он был лживым мешком дерьма, так что, кто знает, правда это или нет? Я здесь не единственная, кого он знал, у него тут была целая куча… друзей.

– Есть те, с кем он встречался особенно часто?

Учарима снова пожала плечами.

– Джефф Гэвел дал ему работу, поэтому он должен был встречаться с ним. Они пересекались, вместе ездили в центр города, и все такое. Насчет других не знаю.

Стало понятно, зачем она солгала с самого начала. Нина решила быть крайне уклончивой по любому вопросу, и первый обман настроил паттерны ее поведения на ложь по умолчанию. Что бы Учарима ни выдумывала, Рис было бы трудно выцепить это из общего соматического шума.

– В полицейском отчете сказано, что он говорил о большом куше, который вот-вот свалится ему на голову. Это верно?

Она снова затянулась. Посмотрела на меня поверх трубки.

– Ты не отсюда, не так ли?

– Зависит от того, что ты имеешь в виду. Я раньше работал в этом конце Долины вместе с Декейтером.

– Да, он так и сказал. Но ты ведь родом с Земли, да?

– С помощью еще нескольких мест.

– Неважно. Если бы ты родился здесь, то знал бы: большой куш, – она довольно ловко изобразила японского барабанщика, лупящего по тайко, – это единственное, о чем постоянно говорят в этом городе. Независимо от того, есть он или нет.

– То есть это был просто пустой треп?

– Да мне-то откуда знать? Как я уже говорила, я была с ним не разговоров ради.

– Он не сказал тебе, что у него в кармане билет домой?

Она покачала головой – как мне показалось, с некоторой яростью. Я решил поднажать.

– Немного странно, тебе не кажется? Куша крупнее, чем этот, и представить-то нельзя. Меньше чем через месяц – известная по всему Разлому знаменитость, к концу лета – землянин. Как думаешь, может, он не хотел распространяться, что уезжает? Не хотел ранить твои чувства?

Она криво усмехнулась и посмотрела на меня чуть ли не с жалостью. В ее голосе появилась странная, вызывающая гордость.

– Ты на какой планете живешь, приятель? Думаешь, парням вроде Торреса есть какое-то дело до того, что там испытывает девушка? Думаешь, в наших краях за такого парня можно удержаться бесконечным нытьем об отношениях и тому подобном дерьме? Если бы у него в кармане лежал билет домой, я бы об этом знала. Все бы об этом узнали – он бы кричал об этом с крыш.

– Или на крыше ангара на Гингрич-Филд?

Ухмылка завяла.

– Слушай, я не знаю, зачем он туда пошел. Как я уже говорила придурку из отдела розыска пропавших без вести, мы оба в тот момент изрядно накачались.

– И с тех пор ты его больше не видела?

Она преувеличенно тяжело вздохнула.

– Именно. Я так и сказала копам.

– Ты уверена в этом?

– А ты думаешь, это могло вылететь у меня из головы? – Она снова затянулась и выдохнула на меня клубы дыма. – Слушай, ты действительно этого хочешь? Чтобы я повторила все то же, что уже рассказала копам, на случай, если в этот раз решу что-нибудь рассказать по-другому? Становится немного скучно.

«Она уклоняется от ответа, – прошептала Рис. – Уклонялась с тех пор, как вошла, но, похоже, сейчас самая суть. Предлагаю…»

«Да, я знаю».

Я расслабился и протянул руку за трубкой.

– Ладно, Нина, я бы не хотел, чтобы тебе было скучно. Так что вместо этого ответь-ка мне лучше вот на что: ты говоришь, Торрес никогда не упоминал о «Полете домой» ни тебе, ни кому-либо еще в Колыбель-Сити, и ты считаешь, что у него вообще не было билета. Хочешь сказать, в «Вектор Рэд» лгут? Это что, какая-то подстава? Торрес не выигрывал в лотерею?

Она наклонилась, протягивая мне мундштук, ближе чем нужно. Снова наградила меня этой маленькой жесткой улыбочкой.

– Я хочу сказать, приятель, что Паблито Торрес ни разу в своей жизни даже не участвовал в лотерее «Полет домой».

* * *

Над головой зеленый волновой фронт иззубренной линией прорезал Мембрану с востока на запад. По его следам пронеслись волны остаточных зарядов, золотистые и серебристо-серые. С окружающих нас столиков испуганными птицами поднялся шепот. Небо весь вечер устраивало подобные представления, но это затмевало все предыдущие. Несколько курильщиков встали и замахали руками, кто-то присвистнул. Учарима даже не подняла глаз. Глаза с зеленой радужкой были прикованы ко мне, линзы следили за моей реакцией. Я смотрел прямо на нее, а слабый треск разрядов доносился до нас шепотом ночного дождя.

– Ты собираешься курить или как?

Я моргнул и посмотрел на забытый в руке мундштук трубки.

– Прямо сейчас – пас. Слушай, если это правда…

– Почему я не сказала копам? – Она протянула руку, требуя трубку. Я передал ту ей, Нина глубоко затянулась, наслаждаясь моментом. Выпустила в мою сторону пару идеальных маленьких колечек дыма, дважды подвигала бровями вверх-вниз хохмы ради, затем выдохнула остаток.

– Я ни разу не упомянула об этом местным копам или отделу по розыску пропавших, – произнесла она, немного запинаясь, – потому что ну их на хер. Продажные ублюдки, все как один на подсосе у мэра или Дека, или Гэвела с его Командой. Просто повторяют заученные движения. И эта, сука, урина сверкающая из Брэдбери, Томатин, Тамора, как же там его звали…

– Томайро.

– Точно. Томайро. – Она сделала еще одну затяжку и взмахнула трубкой. – Ебаный пиджак из центрального управления. Весь допрос пялился на мои ноги. Ему было насрать на Пабло, да на все, что здесь творится. Я прямо чуяла, как от него несет дорогим bocadillo[7] с распечатанным беконом, списанным на служебные расходы.

– Звучит похоже на него. В Брэдбери его называют Томайро Висяк.

Она моргнула, медленно улыбаясь.

– Висяк.

– У него большая часть дел висяки. – Я ухмыльнулся в ответ,